Эта модель с характерно выступающей решеткой радиатора была предметом вожделения и любимицей миллионов советских, а затем и российских автомобилистов. Чем же «семёрка» смогла завоевать всенародную любовь и даже мировое признание?
Не откладывая на завтра
У
же в середине семидесятых годов в Тольятти понимали, что на одних лишь «фиатовских» разработках далеко не заедешь. Ведь и первые модели («копейка» и «трёшка» соответственно), как и более самостоятельный проект под индексом 2106, по деталям кузова были сильно унифицированы с базовым Fiat 124 конца шестидесятых годов, что во многом определяло облик Жигулей независимо от конкретной модели.
К этому моменту сам итальянский производитель уже далеко ушел от прародителя вазовской «классики», выпустив модель 131. В мире же господствовал новый стиль – формы стали более резкими, а углы – прямыми. И даже самая модерновая по советским меркам «шестёрка», которую только поставили на конвейер в 1976 году, на фоне последних новинок мирового автопрома выглядела довольно скромно, если не сказать прямо: была несовременной.
А ведь позиции марки на внешних рынках были стратегически важны не столько для самого тольяттинского автогиганта, сколько для огромной страны. Каждый проданный за рубежом автомобиль означал поступление в государственную казну СКВ – то есть, немецких марок, французских франков, итальянских лир и другой свободно конвертируемой валюты.
Стало очевидно: еще до разработки принципиально нового автомобиля с приводом на передние колеса Жигули нуждаются в серьезной модернизации. Работа над осовремениванием классики вылилась в разработку целого семейства новых моделей – стандарта, люкса и универсала.
В рамках работы предстояло не только актуализировать внешний вид, но и привести автомобили в соответствие со ставшими более жесткими мировыми требованиями к токсичности выхлопных газов, безопасности, уровню шума и топливной экономичности – словом, поднять машины с ладьей на капоте на более высокий уровень техники.
