Ему пытались подражать так много, что это даже вошло в поговорку. "Ну вот, ещё один "моисеенко"!" - говорили члены худсоветов и выставкомов, рассматривая очередную картину с набором характерных особенностей стиля живописца.
Можно по-разному относиться к искусству социалистического реализма. Кому-то оно кажется скучным («искусство про подвиги и трудовые свершения»), кто-то ностальгирует, вспоминая молодость, а мне вот кажется, что само слово «соцреализм» - это просто попытка установить какие-то единые стилевые рамки, в то время как правильнее было бы говорить о рамках временнЫх. Потому что искусство на территории Советского Союза в 30-х — 80-х годах ХХ века было очень разным. Да, было много формального, того, что делалось согласно «руководящим указаниям». Но существовали традиционные жанры и многочисленные жанровые ответвления, существовали разные школы живописи, скульптуры и графики, не говоря уже о прикладных искусствах. И, конечно, существовали мастера, которые в рамках своего времени и своей страны умели быть оригинальными, самобытными, мыслящими и искренними. И очень разносторонними!
Искусство Моисеенко — явление уникальное. По прошествии ряда лет это видится особенно хорошо. Оно обладает целым рядом качеств, которые выделяют художника в ряду его современников. И вместе с тем, оно масштабно, оно магистрально, можно даже сказать эталонно — в силу связи со своим временем, разнообразия жанров и решаемых творческих задач. Если вам нужен пример счастливой творческой — именно творческой! - судьбы в рамках конкретной исторической эпохи и стиля — то вот вам Евсей Моисеенко, который всю сознательную жизнь прожил при советской власти, в социалистической стране, и сумел полностью себя реализовать как художник международного уровня. При этом его личная судьба и жизненный путь были совершенно далеки от благополучного, по меркам обыденной жизни, идеала, они вобрали в себя множество испытаний и драм, выпавших на долю его поколения. И именно в них находятся ключи к пониманию особенностей его живописи.
Евсей Евсеевич Моисеенко родился в 1916 году в деревне Уваровичи, в Гомельской области. Его отец умер в тот же год, так и не увидев сына. Мальчик рос в простой крестьянской семье с матерью, Матрёной Сергеевной и дедом, Прокопом Наумовичем.
«Я не помню, когда начал рисовать. Больше помню детство, ночь; мы, мальчишки, совсем одни, разудало носимся на конях. Вдруг молнии — первая гроза... Испуганно спешились, накрылись старыми армяками... Прошел дождь, и открылось бездонное звездное небо дивной красоты» (Из воспоминаний Евсея Моисеенко)
Вот первый ключ — воспоминания, детские впечатления, не утраченная связь с «малой родиной». Мальчишки, которых мы видим на картинах художника — это он сам, его друзья, их он видел и в современных ему, уже зрелому мастеру, подростках. Поэтому они как бы вне времени - его ныряющие мальчишки, и мальчик с яблоком у открытого окна, и рисующий мальчик... Приметы конкретной эпохи сведены в этих работах к минимуму - телеграфные столбы на горизонте, розетка на стене, пара деталей одежды... В остальном они могли бы быть сверстниками художника.
В четырнадцать лет Евсей Моисеенко отправился в Москву, учиться живописи. Первые профессиональные навыки он получил в Московском художественно-промышленном техникуме имени Калинина.
Это - всё тот же "первый ключ", замес родного, народного начала и революционной романтики. Евсей учился на отделении росписи по металлу и папье-маше. Роспись! Она навсегда придаст твёрдость его руке, особую точность и лаконичность - его будущей живописи. Учащиеся могли ездить на практику в Федоскино, Жостово, Палех. Дипломной работой юного Моисеенко стала папка-адрес «Чапаев». Это — соединение, в сущности, старинного прикладного искусства и новой тематики. Если кто-то вспомнит фильм «Достояние республики» - то вот, это, наверное, суть тогдашнего Евсея Моисеенко — такой же, как один из героев фильма, подросток, которому виделись всадники на конях, сошедшие то ли с икон, то ли с палехских шкатулок, но в буденовках и с красными знаменами...
Окончив техникум, Евсей весной 1936 года едет в Ленинград и поступает в Институт Живописи, Скульптуры и Архитектуры (ныне Санкт-Петербургская Академия Художеств), на отделение живописи. Там одним из его педагогов оказался знаменитый А. А. Осмеркин, художник высокой профессиональной культуры и сильного темперамента. Под его руководством усвоенные Моисеенко ранее навыки получили новый импульс к развитию.
Это - уже второй ключ. Александр Осмеркин — это та фигура, которая держит связь с Русским Авангардом, восстанавливает преемственность в развитии русского искусства, порушенную Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций» 1932 года. Осмеркин — это особая живописная манера. Это заложенный в молодого студента живописного отделения бикфордов шнур, который долго, долго будет тлеть под спудом приобретения общих профессиональных навыков рисовального и живописного мастерства... И в свой час заряд рванёт!
Летом 1941 года Евсей Моисеенко проходил преддипломную практику на родине, в Уваровичах, собирая материал для дипломной многофигурной композиции «Щорс». 22 июня у его двоюродного брата должна была быть свадьба, которая так и не состоялась. А через несколько дней Моисеенко ушел добровольцем на фронт, в ополчение. На подступах к Ленинграду он вместе со своей частью попал в окружение и фашистский плен. До апреля 1945 г. находился в концентрационном лагере в Альтенграбове. Три с половиной года. Биографии художника многочисленны и достаточно подробны, но через что ему пришлось пройти в этот период можно только догадываться.
Он выдержал. И потом, когда узники были освобождены союзными войсками, и юношу по его желанию переправили на родину, вернулся в строй и закончил войну, сражаясь в 3-м Гвардейском КАВАЛЕРИЙСКОМ корпусе. Так что все всадники на его картинах, хотя и из другой войны, это тоже — личное, пережитое.
- Я вспомнил своих ребят, вспомнил друзей детства, которые погибли в эту войну. Для них это короткая пауза. Они как-то отрешились от жестоких будней войны. У них мысли витают где-то впереди, они устремлены туда, в мирное будущее, в мечту. А может, за следующим холмом они полягут все… (Евсей Моисеенко о своей картине «Черешня»)
После демобилизации в ноябре 1945 г. Моисеенко возвратился в институт и в 1947 г. блестяще его закончил, представив в качестве дипломной работы картину "Генерал Доватор". На защите этого диплома 21 июня 1947 года Александр Александрович Осмёркин сказал:
…Всякого зрителя картина заряжает своей эмоциональностью, подлинной художественностью и очень большим мастерством, но очень индивидуальным. Это уже художник со своим лицом, которому, безусловно, предстоит большое будущее... своей индивидуальностью он внесёт новую ноту в советское искусство. …успех не вскружит ему голову, потому что он очень требовательный к себе художник…
Сразу же по окончании института Моисеенко, как уже зрелого мастера приняли в Союз художников СССР. Мгновенное официальное признание для недавнего узника концлагеря было бы, конечно, невозможно. Однако, положение изменилось после смерти Сталина, и с 1956 г., когда Моисеенко впервые избрали в руководство Ленинградского отделения Союза художников, началось, как пишут в некоторых источниках, его "стремительное восхождение". На самом деле, это восхождение означало, конечно, прежде всего - признание коллег, возможность делиться своим искусством со зрителем и свободу в выборе тем. В те годы речь для художников не шла о каком-либо баснословном вознаграждении за их труд, и даже по имеющимся фото видно, насколько простым и неприхотливым в быту человеком был Моисеенко.
Он оказался именно тем художником, которого ждали, который был нужен! Он был художником, сразу нашедшим свою тему, и не одну. Ему не было необходимости что-то сочинять, вопреки собственным склонностям, по требованию «партии и государства». (Кстати, он был беспартийным). Все сюжеты, все приметы времени были уже частью его личного опыта, прошли через «судьбу и сердце». В этом — третий, быть может, самый важный ключ к пониманию «феномена Моисеенко».
Он был художником, в высшей степени ориентированным на работу в собственной, неповторимой, естественно и органично сложившейся манере. Заряд, тот самый, рванул! С 50-х годов его живописный почерк — абсолютно узнаваем, и, как я уже сказал, начинает становиться объектом подражания и учеников, и коллег по цеху. Сам мастер, правда, относился к своей творческой индивидуальности совершенно спокойно, и не считал её главным в своей работе:
«Живописцы отличаются не только почерком, а главным образом – нравственной позицией. Бывает, что профессионализм ищет применения, будучи пустым. Вот тогда, чтобы скрыть внутреннюю незначительность и пустоту, ищет спасение в почерке, в манере…»
«Иной раз смотришь, читаешь, слушаешь – и удивляешься отрешенности и равнодушию автора к жизни, к тому, что волнует его современников… Вдруг возрождается салон с будуарной мечтой о красивом. Бесконечные шторки, занавески из собственного окна. Замыкание в своем, уход в свой чулан. Кружение по собственному следу. Или, как говорил Иван Бунин: «Наши стилисты пишут все более красиво о все менее важном»». (Евсей Моисеенко. "Мысли вслух").
Какой бы сюжет ни брал для своих программных полотен Моисеенко, это - проблема, это - исследование, это - своего рода драма. В работах, посвященных жизни знаковых исторических персонажей, он выбирает самое острое, переломное, характерное. В конце творческого пути мастер обратился к библейским сюжетам, и можно заметить, что его Христос чем-то перекликается с фигурами павших бойцов более ранних полотен. Видимо, для художника это было своеобразным продолжением темы, её осмыслением на новом уровне. А если Моисеенко берется за масштабную картину на современном материале, он умеет наполнить ее таким содержанием, которое способно заставить зрителя по-настоящему задуматься. Так, например, в картине "Туристы" контраст густой толпы современной молодежи в нижней части холста и "опрокинутой", отражающейся в воде древнерусской архитектуры будит целый рой мыслей и превращает бытовую сцену в вопрос, в коллизию миров, в философию.
И как бы то ни было, и авторский почерк играет свою не последнюю роль в творческом процессе. Можно сравнить раннюю, хотя и зрелую дипломную работу Моисеенко с последующими холстами из той же подборки - сразу видно, как художник двигался к тем приемам живописи, которые ему по-настоящему близки, отсеивая, или, скорее, творчески минимизируя прочие навыки.
Нет, Моисеенко не уходит от академического рисунка, как считают некоторые исследователи его творчества. Просто он берет самую тонкую его субстанцию - линию, силуэт - и на этом строит свои работы. На самом деле, никаких грубых искажений рисунка у художника вы не найдёте. Структура его картин - это, конечно, не имитация трехмерного пространства, и не скульптура. Даже и не рельеф, а, скорее, барельеф. Если бы мне пришлось искать скульптурный аналог, я бы, наверное, назвал "Врата" Джакомо Манцу. Это такая зыбкая поверхность, на которой фигуры, объемы проявляются то больше, то меньше, иногда остаётся только контур, прочерченная линия.
И - цвет. Он не всегда "чистый", как утверждают те же исследователи. Иногда гамма намеренно темная, даже мрачная. Но она всегда найдена. Даже черный цвет - достаточно, кстати, активно используемый Моисеенко - звучит в ней звонкой, чистой нотой.
Конечно, в этой живописи много от росписи, орнамента, иногда даже физически чувствуешь, что художник наносил мазки, словно делал надрезы - ни убавить, ни исправить. По большинству картин видно, что они создавались сразу, без переписок, почти "в один приём". Само собой, чтобы добиться этого, художник должен был провести титаническую подготовительную работу, с массой зарисовок и эскизов.
Моисеенко всегда рисовал. Современные художники – живописцы почти не рисуют. Достаточно того, чтобы наметить карандашом композицию будущего произведения. Евсей Евсеевич без карандаша не представлял жизни. Это было как воздух, которым он дышал. "Я знаю, даже в том, как стоят люди, видны и характер их, и отношения к жизни. И художник должен замечать это".
Многих коллег интересовало: на каком этапе работы Моисеенко останавливался и решал, что произведение окончено? Это - уже секрет, но факт остается фактом - порой в его работах сквозит "творческая небрежность", она всегда оправданна, а вот работ сухих, "пережаренных", у него практически нет.
Художник Вячеслав Игнатенко однажды поделился воспоминаниями племянника Евсея Евсеевича, Сергея:
"Как-то я без предварительного звонка приехал к Евсею Евсеевичу на Суворовский. Дверь в квартиру была не заперта. Я прошёл в гостиную и окликнул: ,"Есть кто дома?," Ко мне быстро спустился по лестнице из мастерской Евсей Евсеевич, совершенно не такой, каким я его всегда видел. Он был сам не свой, как контуженный, простите за жёсткое слово. Казалось, что он меня не видит и не слышит. Каким-то несвойственным ему голосом он сказал: "Суп будешь?," я ответил – да. Он налил по тарелке супа, и мы сели за стол. Пока мы ели, я видел, как он выходил из этого состояния, как будто отходил от наркоза, возвращался в реальность. Видимо, мой внезапный визит прервал его напряжённую творческую работу. Я понял тогда его слова, которые он произносил не один раз: "Искусство требует тебя всего".
Особо надо сказать о работе художника в традиционных жанрах. Даже если бы Моисеенко не создал ни одной картины на историческую или военную тему, он всё равно остался бы в истории русского искусства как замечательный мастер портрета, пейзажа и натюрморта. Удивительно, как в своей лаконичной манере, при помощи нескольких пятен и штрихов, художник умел передать определенное состояние природы, настроение, пространство, характерную текстуру и конструкцию предметов. А портреты не просто передают сходство и характер модели. Кажется, что художник для каждого из них использовал особый набор приемов, оставаясь при этом верным собственному стилю. Сравните, например, заостренные, подчеркнуто графичные женские портреты с легким, солнечным портретом девочки ("Наташа"). И как совсем по-иному, элегантно и изысканно, та же девочка изображена спустя всего лишь год. И как снова по-иному, без прикрас, но с огромной глубиной, решен портрет жены художника.
Про любую из картин художника, наверное, можно написать небольшое исследование.
И надо сказать, что Моисеенко и в самом деле не был обделен вниманием исследователей-современников. Ему не только подражали, о его творчестве писали, много и серьезно. Например, возвращаясь к упомянутой уже работе «Черешня», могу привести отрывок из статьи о ней советского искусствоведа М. Кудреватого (полный текст можно прочитать здесь).
"...поиск наиболее точной и выразительной формы воплощения замысла через продуманное, острое, нарушающее привычные схемы композиционное решение является одной из главных отличительных примет творчества Моисеенко и заслуживает самостоятельного изучения. ... К числу этих вершин, безусловно, принадлежит картина «Черешня» (1969, ГРМ), где в полной мере раскрылись содержательные возможности композиции, являющейся важнейшим инструментом выражения замысла, авторской идеи и пронизывающей, объединяющей все составляющие изобразительного искусства".
С 1958 г. Моисеенко начал преподавательскую деятельность в ИЖСА им. Репина в качестве руководителя персональной живописной мастерской. Напряженная педагогическая работа не мешала его собственному интенсивному творчеству и не прекращалась до конца его жизни. Многие хотели попасть учиться в его мастерскую, студенты и коллеги уважали, кто-то побаивался, авторитет был непререкаем.
Евсей Моисеенко представлял советское искусство за рубежом, был участником Венецианского биеннале 1964 и 1972 г.
За картины «Первая конная», «Красные пришли», «Вестники», «Черешня» он был удостоен звания Народный художник СССР (1970). В 1974 г. за цикл картин "Годы боевые" ему была присуждена Ленинская премия; в 1976 г. — орден Дружбы народов.
Евсей Евсеевич Моисеенко скончался 29 ноября 1988 года в Ленинграде. Его картины можно увидеть в Русском музее в Санкт-Петербурге, в Музее Академии художеств, Национальном художественном музее Республики Беларусь, многих областных и региональных художественных музеях, а также в частных собраниях и галереях. Его ученики - это целая плеяда советских и российских живописцев, и можно сказать, что его стиль и методы работы в значительной степени повлияли на облик "питерской" художественной школы, не только ХХ, но и XXI столетия.
Вы можете прочитать другие мои публикации о художниках:
Также рекомендую Вам каналы, на которые сам я подписан и которые всегда с интересом читаю:
Удачи вам! Буду, как всегда, признателен за подписки, лайки и комментарии!
