В нынешних экономических реалиях спрос на деятельность квалифицированных арбитражных управляющих прогнозируемо будет расти. Безусловно, потребность в профессиональном управляющем возникает в том случае, когда бизнес доведен до точки обратного отсчета.
На скорый динамичный спрос на АУ повлияют не только экономические, но и внутригосударственные факторы, которые найдут свое выражение в том числе в крайне агрессивной политике по отношению к бизнес-сообществу со стороны государственных, в частности правоохранительных и судебных, органов.
Вместе с тем не стоит забывать, что основная задача арбитражного управляющего сводится к координации всей хозяйственной деятельности должника в целях максимального удовлетворения требований его кредиторов за счет полной или частичной реализации активов должника. Относительно простая для понимания функция, предоставленная законодателем профессиональному сообществу, к сожалению, по-разному может интерпретироваться оперативными и следственными органами, в особенности теми, которые прямо или косвенно заинтересованы в исходе дела.
Случаи привлечения арбитражных управляющих к уголовной ответственности по весьма сомнительным с точки зрения права и, что хуже, логики основаниям встречаются в нашей адвокатской практике все чаще, в то время как судебная практика стремительно обогащается новыми обвинительными приговорами.
Можем предположить, что на выяснение и уяснение причин сложившейся ситуации потребуется немалое время, а тратить его в сложившихся реалиях было бы неразумно.
Тем не менее наш наибольший профессиональный интерес вызывает именно механизм привлечения арбитражных управляющих к уголовной ответственности по различным составам преступлений. Важно помнить, что сфера банкротства конфликтогенна, а любое (в т.ч. косвенное) отступление управляющего от норм закона, по мнению оперативника или следователя, может обусловить возникновение уголовно-правовых рисков.
Кейс № 1
Ярким примером может служить уголовное дело в отношении арбитражного управляющего, возбужденное по признакам ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ (покушение на мошенничество в особо крупном размере), у которого, по мнению следствия, возник преступный умысел, направленный на хищение денежных средств, принадлежащих третьему лицу. Так, между должником и третьим лицом был заключен договор уступки права (требования), в соответствии с которым третье лицо уступает должнику право требовать уплаты долга гражданином N по договору займа в отношении части основного долга. Во исполнение договора должник перечислил третьему лицу денежные средства в уплату части долга. Установив, что истребовать долг должнику не удалось, арбитражный управляющий подал в суд общей юрисдикции иск о расторжении договора уступки права (требования).
Вот только «подача иска явилась способом совершения мошенничества», как указал следователь в постановлениях о возбуждении уголовного дела и привлечении арбитражного управляющего в качестве обвиняемого, а управляющий в глазах правоохранителей стал мошенником.
Принимая во внимание, что арбитражные управляющие находятся на острие противоборства интересов, именно управляющих правоохранители часто определяют в качестве «груши для битья»
А недобросовестные лица (должники) в попытках отстоять собственные интересы прибегают к различным способам давления на него. Даже элементарное отступление от обычаев делового оборота (но не закона) может быть расценено как преступление.
Наиболее рискованной стадией процедуры банкротства является конкурсное производство, когда совершаются сделки, связанные с отчуждением имущества должника.
Так, следственный орган посчитал, что действия конкурсного управляющего должника образуют состав преступления, предусмотренного ч.4 ст. 159 УК РФ при следующих обстоятельствах.
Кейс № 2
Инициирование в Арбитражном суде области упрощенной процедуры банкротства, чтобы получить возможность не исполнять обязательства, а также оспорить в судебном порядке договоры должника, было только первой ступенью в преступном умысле управляющего. После этого он оспорил ряд сделок должника, намереваясь вывести объекты недвижимости в конкурсную массу. На стадии конкурсного производства недвижимое имущество было распродано, а через год управляющий уже фигурировал в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого.
При анализе фабул подобных уголовных дел у представителей сообщества возникает закономерный вопрос: «А за что же нам статью вменяют?»
К сожалению, мы вынуждены вас огорчить.
Сейчас усматривается тенденция, когда возбуждаются уголовные дела, не содержащие признаков деяний, закрепленных в УК РФ.
Так, вышеуказанные кейсы не содержат признаки действий, которые бы шли вразрез с деятельностью арбитражных управляющих, регулируемой ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)».
Желая быть честными с читателями, отмечаем, что хотя и не всегда, но все же эффективными бывают превентивные меры в виде уголовно-правового аудита и комплаенса в компании, проходящей процедуру банкротства, с участием адвокатов-криминалистов, которые изучат и нивелируют возможные уголовно-правовые риски арбитражного управляющего.
Каждый добросовестный управляющий склонен считать свою деятельность прозрачной и профессиональной, а возможный интерес правоохранительных органов к нему – не более чем выдумкой. Но даже за законные действия приходится порой отвечать.
Dura lex, sed lex, как говорится.