«Восток. Запад. Цивилизация.» — Карина Демина
Эва сама не могла сказать, с какого момента и, собственно говоря, зачем она вообще решила подглядеть за сестрой.
После представления?
Нет, конечно. Тогда голова была занята совсем другими мыслями. Странными. Путанными такими, в которых и удивление было, и радость, и… и огорчение. Даже сперва радость, а потом она сменилась совсем-совсем уж огорчением.
Граф.
И племянник Императора.
На Императора тогда Эва и взглянуть побоялась, очень уж он показался грозным. И даже думалось, что вот он сейчас посмотрит в глаза Эве и все-то превсе про нее поймет. Даже то, чего Эва сама не понимает. А он вот взял и…
- Кто бы мог подумать, - тихо произнесла матушка и поглядела на Эву как-то так… с жалостью?
Нет, Эва привыкла, что её жалели.
За несовершенство там жизненное. За то, что у нее ничего-то толком не выходит правильно. И вообще. В целом. Но тут стало горько.
Еще и Эдди…
Его мигом окружили, и та же Лизелотта с Дианой первыми подошли, точнее не сами, а их матушки, но потом уже и они, и остальные, и…
- Вот и все, - мрачно заметила Тори, прищурившись. – Проворонила графа, сестрица.
Эва ничего не ответила.
Только подумала, что зато у нее перо есть.
Воронье.
Настоящее. И… и остаток вечера она запомнила смутно. Разве что вот танец. Она обещала и Эдди запомнил, хотя теперь, наверное, с ним любая бы с радостью танцевать согласилась.
Потому что граф.
И племянник императора.
Как такое возможно?
Она хотела спросить, когда он подошел, но взглянула на мрачное лицо и промолчала. Улыбнулась так, как учили, очень и очень вежливо. И танцевала, танцевала…
А потом, конечно, не удержалась и глупость ляпнула:
- Вы на него совсем не похожи.
Эдди хмыкнул и впервые улыбнулся. Наверное, глупость совсем смешной была.
- Знаю, - сказал он. – Общей крови у нас нет, а он… вот разве можно так с людьми-то? Без предупреждения.
И плечом повел.
Ткань фрака затрещала.
- Сочувствую, - если уж говорить глупости, то от всего сердца. Тем более почему-то Эва и вправду сочувствовала. Хотя, казалось бы, как можно сочувствовать человеку, которому только что подарили титул и признали родственником Императора?
Слово-то сказано при всех. И уж теперь, даже если Император захочет, отказаться от него не выйдет.
- И эти вот еще… - он мотнул головой. – Леди, чтоб их…
- Что с ними?
Сердце тогда еще сжалось.
- Да… страшно. Вот смотрят так, будто прикидывают, как загонять станут.
- Станут, - подтвердила Эва. – Всенепременно. Вы теперь очень ценная…
- Дичь?
- Именно, - страхи вдруг отступили. И обида тоже. В конце концов, он не виноват, что оказался графом. И ладно бы просто… с просто графом Эва, может, и смогла бы породниться, несмотря на подпорченную репутацию.
О чем она только думает-то?
Но вот родственник Императора.
И близкий.
Племянник – это вам не четвероюродный кузен по линии давно почившей прабабки. Племянник – это очень и очень серьезно.
И без разрешения Императора он жениться не сможет.
А Император никогда не разрешит родственнику породниться с кем-то вроде Эвы… то ли дело Лилиан. У нее дедушка – герцог. И репутация безупречнейшая.
- В том и дело, я не привык быть дичью, - Эдди держал руку очень осторожно. – Не самые приятные… ощущения. Зачем я им нужен-то?
- Чтобы выйти замуж.
- Они ж меня боятся, - он вел и держался так, будто бы ему не впервой было танцевать на императорском балу. И… и что Эва вообще о нем знает?
Кроме того, что он шаман и еще немного ворон?
И у него клюв грозный, а перья наоборот очень мягкие?
Кроме того, что он искал её, пусть бы даже Эва была ему никем, но искал ведь. И нашел. И пришел. Спас. А потом вернул домой.
Достаточно ли это, чтобы влюбиться? Или она снова себе все придумывает? В прошлый раз ведь Эва тоже была уверена, что влюблена. И что эта любовь – та самая, истинная, которая от первого взгляда и до последнего вздоха. А сейчас, если подумать, она и лицо-то Стефано вспоминает с трудом.
Так какая любовь?
Или не в любви дело, а в самой Эве? В ее легкомысленности? Матушка рассказывала, что некоторые особы настолько ветрены, что могут влюбляться не в одного мужчину, а… в двух.
Или даже в трех.
Но это, наверное, точно выдумка.
Или нет?
- Это не важно, - она сумела-таки собраться с мыслями, которые все норовили разбежаться. – Берта тоже боятся, но все равно норовят поближе подойти. Дело не в страхе. Дело в положении. Та, что станет вашей женой, она, во-первых, будет графиней.
Кажется, он хихикнул.
От нервов, наверное.
- А во-вторых, ваше родство с Императором…
Точно хихикнул.
- …позволит ей занять очень высокое положение при дворе.
- Понятно. А я?
- А что с вами?
- Зачем мне жена, которая меня боится?
- Ну… она привыкнет. Может быть. И вообще, вы вовсе даже не страшный.
На нее поглядели так, сверху вниз. И может, он бы сказал что-нибудь, но танец завершился, и Эву препроводили к матушке. Второй же раз приглашать её не стали, и это было понятно.
Но и с другими он не танцевал.
А потом вовсе куда-то исчез к небывалому разочарованию дам. Эва остаток вечера думала… о всяком. И от мыслей становилось то грустно, то смешно, то вообще как-то так, будто бы все равно.
И уже в карете Тори заметила:
- Это будет забавно.
А матушка поглядела на нее и строго так, как никогда прежде, произнесла:
- Ничего забавного в данной ситуации я не вижу.
Тогда-то Эва и решила приглядеть за сестрицей. Или все-таки позже? Когда дверь в её комнату скрипнула? Комнаты-то, как и прежде, рядом. А двери скрипучие, хотя их смазывали-смазывали, но они все равно скрипели. Впрочем, Эва знала, что у дома есть свой характер и что Тори он немного недолюбливает, тогда как в комнатах Эвы никогда ничего не скрипело. И сквозняки тоже не случались.
Не забивались каминные трубы.
И сами камины горели всегда ярко. Перины были мягки, одеяла легки, но все одно не спалось. Вот совершенно. От мыслей в голове. От того, что она запуталась, а распутаться никак не получалось. Хоть ты и вправду в монастырь уходи, но…
Но скрипнула дверь. И потом дом вздохнул еще.
А Эва поднялась.
И выглянула в коридор. Осторожненько так. И как раз вовремя, чтобы увидеть Тори, которая медленно шла куда-то. И главное, шла странно так. Два шага. Остановится. И еще пару шагов. И снова остановится. И опять. И шаги эти такие… неправильные.
- Эй, - окликнула Эва, но сестрица даже не обернулась. Добравшись до лестницы, Тори застыла перед ней. В полутьме её фигура просвечивала через тонкое полотно рубахи. И сама Тори казалась призраком, жутковатым, честно говоря.
- Тори, - Эва решительно подошла и… поняла.
Спит.
Её сестра стояла у лестницы с закрытыми глазами. И не решалась сделать шаг.
К счастью.
И… и появилась подлая мыслишка отступить. С ними ведь случалось во сне ходить. Раньше. В детстве. Когда дар только-только начал проявляться. Именно тогда Эва однажды и упала с лестницы. К счастью, ничего не сломала, но там-то, в имении, и лестница была в пять ступенек, невысоких, а тут…
Если Тори упадет, то Эва снова останется единственной дочерью.
Но…
Она осторожно взяла сестру за руку.
- Идем, - сказала ей, разворачивая. И Тори подчинилась. – Надо спать в кровати.
Шаг.
И второй.
И удалось отвести к комнатам, и даже внутрь Тори зашла. И Эва с ней конечно, чтобы увидеть прикорнувшую в кресле горничную.
Стало быть, матушка или Берт, или отец, но заподозрили что-то такое, если приставили эту девицу. А она заснула.
- Ложись, - сказала Эва, подведя сестру к кровати. – Давай, спать пора…
Тори молча забралась в постель и легла на спину. Руки её вытянулись вдоль тела, а глаза вдруг открылись. И Эва ужаснулась тому, до чего черными они сделались вдруг. Потом уж поняла, что глаза обычные, но зрачок расплылся.
- Сестрица, - сиплым голосом произнесла Тори. – А я тебя вижу.
- Я тебя тоже вижу. Спи давай.
И Тори послушно закрыла глаза.
Эва некоторое время посидела рядом, раздумывая, будет ли безопасно оставить её так. Потом попыталась разбудить горничную, но девица лишь бормотала что-то и пускала пузыри. И вздыхала еще так томно, как в романе.
В общем…
Тори, кажется, уснула нормально. И Эва вернулась к себе, решив, что утром обязательно расскажет обо всем матушке. Пусть или горничную заменит, или дверь закрывают. А то и вправду, сверзнется сестрица с лестницы и шею свернет.
Не то, чтобы сильно жаль, но… но как-то это не по-родственному.
А утром Тори явилась сама. Рано. Эва еще и из постели не выбралась, а она уже тут. И главное, умыта, одета и волосы даже заплела в косу.
- Поговорить надо, - сказала она, усаживаясь на кровать. – А ты все такая же соня. И копуша.
- Будешь дразниться, - Эва подавила зевок. – Сама с собой и разговаривай.
Тори хмыкнула.
- Не говори маме.
- О чем?
- Ты знаешь.
- О том, что ты…
- И соображаешь туго, - Тори поглядела на потолок.
- Это опасно, - Эва выбралась из кровати, чтобы сесть.
Раньше им случалось сидеть вот так, вместе. Рядышком. Но давно. Там, в имении, когда они тайком пробрались на чердак, потому что Тори была уверена, что где-то там, на чердаке, сокрыты древние сокровища. Эва еще сомневалась, что им там делать.
Но Тори всегда умела убеждать.
И в тот раз тоже.
Сокровищ они не нашли, зато отыскали сундук со старинными нарядами. И пусть их частью мыши поели, но ведь все равно интересно было. И зеркало то, с трещиной. И еще много другого. А потом, уже вечером, оставленные без ужина – их тогда все обыскались – они сидели на подоконнике комнаты Эвы, смотрели в ночь и разговаривали о чем-то безумно важном.
Почему потом все пошло не так?
- Да ладно…
- Ты могла свалиться с лестницы, - Эва вытянула ленту из косы. Волосы опять растрепались, и расчесывать их придется гребнем долго. – А здесь лестница такая, что…
- Шею сверну?
- Именно.
- Мне надо.
- Куда?
- Сама не знаю, - она обняла себя. – Я спать боюсь. И в то же время… сложно объяснить. Понимаешь, я так устала тогда… помнишь, матушка все время твердила, что мы должны то, мы должны се… быть лучше всех. Идеальные юные леди. Манеры, все остальное…
- У тебя ведь получалось.
- И у тебя бы получилось, если бы ты захотела.
- Я хотела!
- Да ну… ты вечно отвлекалась. Просто брала и отвлекалась! И забывала! Тебе целый день твердили о чем-то, а ты потом раз и… а я так не умела! Если бы ты знала, до чего утомительно это… а еще первый бал. Матушка о нем заговаривала, а я только представила, как на меня все будут смотреть! И… и курицы эти еще.
- Кто?
- Джемма. И Сара Уайтхилл. Катарина…
- Вы ведь дружили!
- Как бы не так, - фыркнула Тори. – Только такая наивная курица, как ты, могла поверить в эту дружбу.
- Сейчас в нос дам.
- Такой ты мне нравишься больше… а дружба… мы вроде бы и дружили, но каждый раз мне давали понять, какое они мне делают одолжение. Я ведь из Орвудов! Из тех самых Орвудов, которые некроманты, которые…
- Страшные и ужасные?
- Проклятые.
- Просто невыносимые. И рядом с ними нельзя даже стоять…
- Точно.
Они переглянулись.
И Эва улыбнулась, робко так.
- Я подумала, что… что вот будет бал. Дебют. И маменька ведь не просто так, она выберет самый-самый важный бал…
- Как у герцогини?
- Точно. И там ведь не только мы. Там… там соберутся все дебютантки, кто хоть что-то из себя представляет. И мы. И… вот представь, что все танцуют и веселятся, а мы стоим у стены. Целый вечер. И все это видят. Перешептываются. Пальцами не показывают, но и так понятно, что мы… мы…
- Орвуды, - сказала Эва.