Жена красавица, чего ещё желать! Михаил Васильевич жену лелеял, баловал, но, к несчастью, был игрок. Однажды, за карточным столом, в пылу азарта проиграл князю, Андрею Николаевичу Вяземскому... жену! Впрочем, Наталья Александровна, по воспоминаниям тётки Вяземского, Елизаветы Петровны Яньковой, сама была не прочь поменять мужа. Гурьев богатый, немножко скупой... хотя однажды заплатил кругленькую сумму в 12 тысяч ассигнациями по счетам Натальи Александровны из модных лавок. Любил свою Наталью. Но весы перетянули в сторону князя Андре. Оба красивые, молодые, влюбленные... Как бы там ни было, карточный долг дело серьёзное. По словам Яньковой, оплошавший муж получил отступные в 40 тысяч рублей ассигнациями.
Теперь оставалось уладить дело с разводом. Чтобы получить его, надо иметь веские причины. Наталья Александровна их нашла! Не остановили ни 10 лет брака, ни шестилетний сын Василий.
13 апреля 1833 года Н.А.Гурьева подала заявление в Санкт-Петербургскую Духовную консисторию о разводе с мужем из-за нарушения им супружеской верности. Наталья Александровна жаловалась в заявлении, что муж совершенно к ней охладел, стал относиться с презрением. Притом совершенно случайно она узнала о супружеской неверности: её муж, Михаил Васильевич, вступил в связь с некоей Каролиной Борецкой. Якобы торговцы-разносчики Василий Петрович Барсин и Александр Федорович Соловьев зашли случайно в квартиру Борецкой (интересно как можно случайно зайти, да ещё скопом в чужую квартиру), они застали ее и Гурьева на диване «в самом действии прелюбодеяния», при этом Гурьев был без верхней одежды, т.е. без фрака. После «сего страшного случая», который стал известен истице, их супружеское согласие расстроилось до такой степени, что она, Гурьева, не могла более оставаться с мужем под одной крышей и съехала на другую квартиру. Консистория прислушалась к доводам истицы и решила дело в ее пользу. 7 февраля 1834 г. Синод, рассматривая это дело в ревизионном порядке, утвердил решение консистории.
16 марта того же года Наталья Александровна получила дозволение на вступление в новый брак с Андреем Николаевичем Вяземским. Тётка Вяземского назовёт этот брак беззаконием. "Не могу сказать, чтобы считала хорошим от живого мужа выходить за другого", - скажет она новобрачной.
Гурьев может и был согласен развестись, но только не таким очерняющим его способом. Ему грозила епитимия, которая включала целый год пребывания в монастыре при молитвах. Да разве можно было согласиться? Гурьевы все бракоразводные дела вели через поверенных. Сами не участвовали, что и подвело Михаила Васильевича. Доверенный Гурьева, конечно, отрицал вину своего подопечного, но при этом утверждал, что Гурьев заходил к Каролине Борецкой "для одной только компании, да и сия Борецкая, по мнению его, ответчика, едва ли могла допустить себя до сего порока, а особливо с ним, как с человеком женатым и довольно пожившим". Тогда как Гурьев вообще не был знаком с Каролиной. Это было предательство поверенного.
Санкт-Петербургская Духовная консистория не вызывала к допросу саму Каролину Борецкую и в бракоразводном деле ее показаний не имеется. Между тем она должна была выступать по делу в качестве виновной стороны и подлежала как минимум церковной епитимии. Место жительства Борецкой было известно, однако нет сведений о том, что Духовная консистория принимала меры к ее розыску и доставке. Между Гурьевым и Борецкой не была проведена очная ставка, которая помогла бы коллежскому асессору оправдаться. Впрочем, никаких оправданий от Гурьева консистория и не спрашивала, а положила в основу решения слова его поверенного, Филиппа Анисимова. В отношении Борецкой никакого решения консистория не приняла, в то время как М.В. Гурьеву грозила епитимья.
Гурьев не переставал писать апелляционные жалобы и в конце концов понял, что игра проиграна. Осознав бесперспективность борьбы с влиятельными Вяземскими, к которым теперь принадлежала его бывшая жена, он попытался добиться отмены наложенной на него епитимьи. Отставной коллежский асессор представил врачебное свидетельство, подписанное почетным лейб-медиком статским советником Семеном Вольфом, в котором отмечались рецидивы припадков желудочной лихорадки. При исследовании, проведенном «физикатом» Богословского Череменецкого монастыря, было составлено такое заключение: болезненных припадков у Гурьева не найдено, но хилое сложение и привычный образ жизни не позволят ему переносить монастырской пищи. 15 апреля 1836 г. Синод вынес окончательную резолюцию по этому делу: М.В. Гурьев освобождался от посылки в монастырь и должен был пройти семилетнюю епитимию под присмотром своего приходского священника.
Княгиня Наталья Александровна Вяземская (урождённая Моршанская), она же воспитанница (внебрачная дочь) обер-гофмаршала Александра Львовича Нарышкина, в 1840 году родила князю дочь Лидию, вскоре бросила и мужа, и дочь, и "удрала с кем-то в Петербург". Официально супруги не разводились.
В 1848 году князь Андрей Николаевич Вяземский был произведён в генерал-майоры и вскоре назначен губернатором Каменец-Подольска и Подольским гражданским губернатором. 4 мая 1856 года Андрей Николаевич скончался и Наталья Александровна забрала дочь Лидию к себе в Петербург.
Сын княгини Натальи Александровны Вяземской от первого брака, Василий Михайлович Гурьев, после смерти отца унаследовал село Поярково и дом в Петербурге на Большой Морской улице.
Княгиня Наталья Александровна Вяземская пережила двух мужей и сына, скончалась в 1874 году в Висбадене, и была там же похоронена.
Спасибо!
Понравилось? Ставьте лайк и подписывайтесь на мой канал Губерния!
