Наш новый собеседник – старший наводчик гранатометного взвода с позывным Батал. Он почти восемь месяцев защищал интересы страны в зоне спецоперации и теперь проводит заслуженный отпуск в родной Башкирии. По понятным причинам ни его имени, ни фамилии, ни деталей о месте службы мы не назовем. Лица показать тоже не сможем. Но в остальном – никаких секретов. В общении Батал был пусть и немногословен, что неудивительно для представителей его профессии, зато предельно искренен.
– Как проходит ваш отпуск?
– Первые дня три побыл с родственниками, а потом обратился к врачам – понял, что не могу расслабиться, мучают бессонница, тревога, ощущение, что вот-вот что-то должно случиться. Не верится, что я дома. Происходящее «за ленточкой» не отпускает. Там сейчас действительно ведутся серьезные бои. Против нас – НАТО, и не в переносном смысле: на стороне противника воюет кто угодно – американцы, британцы, аргентинцы, поляки… По сравнению с численностью украинских нацистов их большинство.
В Уфе я около десяти дней провел в госпитале. Помимо психологической поддержки, требовалось подлечить позвоночник. Гранатомет, с которым работаю, АГС17 «Пламя», – увесистый. Дальность выстрела – до двух километров. Отдачу дает серьезную.
– Расскажите о жизни до СВО.
– Служил и раньше. В 2011м вернулся из армии и уже через полгода решил заключить контракт, проходил воинскую службу в Алкино. Не могу сказать, что последние события стали для меня неожиданностью. Еще в 2014 году осознавал, что однажды ситуация может принять подобный оборот. По сути, был готов. С начала спецоперации в рядах Российской армии служат много моих друзей и знакомых. Был родственник, который, к сожалению, погиб. Сам отправился исполнять свой долг перед Родиной в составе первого башбатальона. Вопрос «почему» неуместен. Кто, если не мы?
– Близкие поддержали?
– Отец – да, хоть и переживал. Ведь он тоже военнослужащий: прошел Афганскую войну. А маме я ничего не говорил. Хотел поберечь. Сказал, что решил поработать вахтами, еду на Север, мол, связь там ловит плохо, поэтому буду звонить, как получится. Но материнское сердце не обманешь – конечно, чувствовала неладное. А за месяц до моего возвращения увидела в СМИ мое фото: пусть в маске, но глаза выдали. Очень расстроилась.
– Достаточно ли помощи, которую башбатальонам оказывает республика?
– С нами служат ребята из разных регионов и городов: Татарстана, Челябинска, Оренбурга… И они, и мы видим, что лучшая поддержка именно у нас. Огромное за это спасибо. Нас и одели, и экипировали
хорошо. Вещи привозят нужные, полезные, будь то коптер, носки, блиндажные свечи – все идет в дело. Если техника дает нам огромное преимущество в бою, то те же свечи помогают согреть руки, пока сидишь в окопе. Сам не раз их использовал. И, конечно, приятный и значительный бонус для бойцов башбатальонов –
200 тыс. руб. за каждые 180 дней на передовой, которые будут платить по распоряжению Главы Башкирии Радия Хабирова.
– Поговорим о насущном. Например, гражданскому человеку сложно представить, как бойцы в полевых условиях готовят себе еду.
– Иногда разводим огонь и варим обед в котелке, иногда используем полевую кухню. Продукты привозят, но бывает, что-нибудь вкусное хочется, – покупаем сами в ближайших деревнях.
– Как вас встречают местные?
– Однозначно тут не ответишь. Люди везде разные, как и у нас. И народ многонациональный, не только украинцы.
– Может, кто-то из новых знакомых запомнился особенно?
– Например, в одном поселке встретили единственную семью, которая не уехала, несмотря на ужасы, творящиеся вокруг: мужчина лет 55 и его старенькая мама. Они держали кур, коз, вели хозяйство. Метрах в пятистах от их дома прилетал снаряд, а они просто жили дальше. Говорили: «Здесь родились, здесь и останемся». На самом деле подобных случаев немало.
– Интересно, а кто и как выбирает для бойцов позывные?
– Чаще мы сами это делаем. Есть случаи, когда позывные прилипают, как прозвища. Скажем, одного парня стали называть Клещом, потому что он такой человек – прицепится и не отцепится. А Батал напоминает английское «батл», что в переводе на русский означает «бой». Я действительно боевой, и дело не только в службе. С 15 лет занимался разными единоборствами. Есть много наград, в том числе мирового уровня – по полноконтактному карате.
– Правда ли, что в военных частях часто заводят собак?
– Да. Во-первых, много брошенных животных, их просто жаль. Прикармливаем, остаются с нами. Во-вторых, братья наши меньшие бывают очень полезными. Собаки дают знать, когда поблизости чужак, будят по ночам лаем. Коты отпугивают грызунов. Мышей-то в поле хватает.
– Обереги в бой берете?
– Есть несколько талисманов: браслет из мечети, который мне дала моя девушка, молитва, переданная Хамзой-хазратом, и крестик от отца Виктора. Всегда ношу с собой и чувствую их поддержку. Кстати, моя мама – православная, отец – мусульманин, так что сам я хожу и в церковь, и в мечеть.
– Когда башбатальоны отправляли в зону СВО, некоторые ребята в разговоре с журналистами утверждали, что добровольцам страх не
знаком. Вы с этим согласны?
– Не боится только глупый человек. Страх – естественная реакция в экстремальных ситуациях. Но дух у наших башкирских воинов действительно стойкий, этого не отнять. В башбатальонах служат настоящие мужчины, потомки Шаймуратова, и это чувствуется. Скажу как есть: каждый из них герой. Сам в этом не раз убеждался, когда доводилось отражать атаку врага.
– А когда наступает затишье, как его проводят бойцы?
– Мы разные. Кто-то просто спит, а кто-то делится своими мечтами, пытается писать стихи. Все становятся очень открытыми, искренними.
– Служба в зоне СВО вас изменила?
– Стал больше ценить жизнь. Родители говорят – возмужал. Вообще, многие ребята «за ленточкой» изменились и психологически, и духовно.
– По чему особенно скучали?
– По близким. Все материальное – второстепенно. Бывает, снится, что иду по родным улицам. Просыпаешься в окопе и думаешь: «Когда же все это закончится?».
– О чем мечтаете?
– Во-первых, чтобы наш башбатальон вернулся домой не в отпуск, а навсегда. А во-вторых, о свадьбе: мы с моей девушкой хотим пожениться именно после завершения СВО.
Беседовала Арина АСТАФЬЕВА