Лето уже практически закончилось. Все мои мысли были связаны с наступающим, и уже последним учебным годом – 11 класс, выпускной. Но неожиданный звонок от бабушки отвлёк от грустных мыслей, связанных с возвращением в школьную среду. Впрочем, моя печаль плавно перетекла в другую плоскость. Бабушка по телефону сообщила маме неприятную новость о том, что дедушка заболел, и его положили в больницу. Ничего серьёзного, но недельку на обследовании пробудет. А меня бабуля настоятельно просила откомандировать к себе в помощь, помочь по хозяйству. Благо, деревня, где жила бабушка находилась в 30 км от нашего райцентра.
Новость эту я воспринял без излишнего энтузиазма и попытался отлынить от этой поездки. Вначале мама попыталась достучаться до моего сознания, совести и жалости, но в ответ услышала моё искреннее возмущение:
– Мам, ну чего я забыл в той глуши?! Ни компьютера, ни друзей, по телевизору два канала, и те плохо показывают. Чем там заняться? Оставь меня в покое, у меня последние дни каникул, дай отдохнуть.
Мама поняла, что сознательность и любовь к ближнему у меня хромает на обе ноги и в бой вступила тяжёлая артиллерия – угрозы оставить меня без карманных денег и обещанного подарка к дню рождения. Что возымело громадный успех, ибо мои убеждения в корне изменились. И я уже с большой радостью уезжал из душного, бетонно-асфальтного города, подальше от шумной, громоздкой и безликой цивилизации. Меня неистово тянуло к истокам нашего рода, к великолепной, первозданной природе и восхитительной красоте родного края.
Первым утренним автобусом я направился к бабушке, у которой гостил каждый год. Правда, приезжал я исключительно в роли туриста. К физическому труду, очень активно применяемому в сельском хозяйстве, я не был приучен. Некоторые несознательные элементы назвали бы меня «белоручкой» или даже лентяем, я же предпочитал думать о себе, как о городском парне, удел которого, если и копаться в чём, так уж в документах и программах, а не в навозе.
Надо отдать должное бабушке – она не возлагала на меня больших надежд. И определила для меня самую лёгкую, по её мнению, работу – пасти корову, чем обычно и занимался дедушка. При этом задала мне нужное направление:
– От нашего двора на расстоянии 300 метров проходит шоссе, вдоль которого по обочине растут деревья и трава. Там и паси. Главное, чтобы Машка (надо сказать, что бабушка к своим коровам относилась с таким восхищением и пиететом, что я порой жалел, что у меня нет молочных желез), не вышла на дорогу. Если с ней что-то случиться, я не знаю, что я с тобой сделаю! Иди, выводи её из стойла, она там и так застоялась, бедняжка, пока дед болеет.
Ну что же, пасти – так пасти. К своему первому выходу с коровой в свет я изрядно подготовился. Погладил вещи, и теперь весь мой летний наряд пребывал в бело-голубой гамме, начиная с кроссовок, заканчивая кепкой. Любуясь собой в зеркале, я понимал, что теперь ни одна душа не подумает, что я деревенский парень – ведь я выглядел, как столичный денди. Чувствуя себя воодушевлённо, я вывел на прогулку Машку. К её шее была прикреплена цепь, длиной метров шесть, и если она сбивалась с намеченного мной маршрута, достаточно было дёрнуть за неё, и корова останавливалась. Вот так, чинно и мирно мы дошли до шоссе, где мне открылось зрелище, значительно поднявшее мне настроение. Две девушки, светленькая и темноволосая, примерно моего возраста, весело болтали, иногда поглядывая на свою бурёнку. Обе деревенские нимфы выглядели прекрасно, и даже не включая воображение, было, что оценить: обе стройные, загорелые, с симпатичными личиками, насколько я мог доверять своему зрению с этого расстояния.
В свою очередь я мысленно восхитился своей проницательностью, одевшись, как франт. В пубертатном периоде просто необходимо нравится противоположному полу, иначе жизнь либо даёт трещину, либо становится лишённой всяческого смысла. Мои инстинкты сработали «на ура». Я моментально выпрямил плечи, гордо приподнял подбородок, и двинулся за своей коровой с такой походкой, чтобы ни у малейшей души не возникло сомнение, что я городской «аристократ». Уверенный на все 100%, что покорю обоих, и вся проблема будет состоять лишь в том, кто из девушек будет мной избран, я, во главе со своей коровой медленно и величаво направился в сторону девушек.
Как вдруг случилось непредвиденное. Моя спокойная, даже флегматичная Машка вдруг неестественно оживилась. До этого момента она мирно щипала травку, не приподнимая голову от земли, но неожиданно приобрела воинственный вид: «горящий» взгляд, поднятая выше туловища голова, бойцовская стойка и хвост, поднятый трубой. Не хватало только боевой раскраски аля-коммандос. Я насторожился. И не зря. Моя корова явно что-то увидела или, скорее почувствовала нечто притягательное, не доступное мне. В её больших глазах я видел не агрессию, а страсть. И Машка, с уверенностью, достойной подражания направилась к неизвестной цели, ускоряясь на глазах.
Я, пятой точкой почуяв неладное, схватился за край цепи, желая укротить бурёнку, в связи в её неожиданно возникшей гиперактивностью. Тем более, это происходило на глазах у двух прелестных дам. Мгновение, и цепь, между мной, уверенно стоящим на двух ногах и Машкой, ускорившуюся, словно болид Формулы-1, натянулась, и… я увидел голубое небо, а спустя доли секунды зелёную траву, которая с фантастической скоростью появлялась и исчезала перед глазами. Следствием подобной метаморфозы оказался тот маленький факт, что моя, отныне горячо любимая, корова, имеющая 500 кг живого веса, сорвала мои 60 кг с земли с необычайной лёгкостью, я бы даже сказал непринуждённо.
Неожиданность и страх чудесным образом победили в данном случае чувство самосохранения, и я, вместо того, чтобы отпустить цепь, сжал её ещё сильнее. Машка же, не замечая препятствий, и дополнительного веса в моём лице мчалась к вожделенной цели таким шикарным галопом, что любой арабский скакун, увидев такое, почувствовал бы острый приступ зависти.
Я же ощущал себя героем вестернов, где провинившегося привязывают верёвкой за обе руки к лошади и она скачет в бескрайнюю прерию. Это на экране всё выглядит сравнительно безобидно, и то порой жаль, если вам успел полюбиться. А вот я сожалел о своей судьбе гораздо больше, но в оцепенении не мог отпустить цепь. Перед глазами то и дело мелькала трава, как вдруг, в одно мгновение показался валун. Я даже подумать ничего не успел (не в силу умственной заторможенности, скорее в связи с рекордной скоростью, развитой коровой), как врезался в него. К счастью не головой, ибо в таком случае вряд ли этот рассказ появился бы на свет, а плечом. Как по мановению волшебной палочки руки, доселе мёртвой хваткой державшие цепь, разжались моментально.
Корова ускакала за горизонт, а я, пребывая в шоковом состоянии и держась за ушибленное плечо, лежал возле валуна.
Первые несколько минут после инцидента я припоминаю с трудом, но постепенно, сквозь сильную боль в плече, в моей голове воцарились две мысли. Не «что делать?» и «кто виноват?», как решило бы большинство, а «что с плечом?» и «где моя корова?». Второе меня волновало больше, ибо даже поломанная рука не служило оправданием для меня в глазах бабушки, если я приду домой без её любимицы. В таком случае меня будут ждать суровевший выговор, и звонок к матери, последствия от которого мне даже не хотелось представлять. Вот этот самый стимул и позволил мне найти в себе скрытые волевые резервы, подняться и пойти в сторону, куда убежала эта крупнорогатая скотина. Долго идти не пришлось – Машка стояла в 100 метрах от меня, привязанная цепью в дереву. А рядом сидела одна из девчонок, темненькая, о которых, в связи с происшедшим я совсем забыл. Доковыляв до них, морщась от боли, я услышал от тёмненькой:
– Привет, пастух! Я твою корову привязала.
За прозвучавшее «пастух» – я её возненавидел, за «твою корову» – покраснел, а за «привязала» – готов был целовать ей руки. По совокупности ограничился нейтральным:
– Спасибо.
– Ты что, не знал, что она «за быками»?
И увидев моё недоумение, хихикнула и со знанием дела объяснила:
– Ну это, когда коров на случку с быками водят. А вашу не сводили вовремя, видать. А она почуяла быка, – и девушка кивнула в сторону одиноко пасущегося самца, – и «рванула» к нему. Теперь жди, когда хозяин заберет быка, а тогда уже свою коровку веди домой.
– О-о, а ты ещё хорошо выглядишь, жив-здоров! – услышал за спиной звонкий и весёлый голос, который принадлежал второй из свидетельниц моего падения, в прямом и переносном смысле. Светловолосая девчушка, оценив мой наряд, который превратился чёрно-зелёный, весело, но беззлобно рассмеялась. Мне оставалось лишь уныло вздохнуть.
– А ты молодец! – поддержала она меня, – до последнего не выпускал цепь. Наверное, хотел нас впечатлить.
– Ага, точно, – только и выдавил из себя я. От недавнего гонора не осталось и следа.
– Ой, а я тебя знаю, – не унималась светленькая, – ты из 10-Б. А я на твоём этаже учусь, в конце коридора, в 9-А. Меня зовут Оксана. А это Таня, моя двоюродная сестричка.
– Сергей, – представился я, а сам уже в ужасе представлял, как вся школа обговаривает мой героический забег с коровой.
В самом начале учебного года я первым делом встретился с Оксаной и попросил никому не рассказывать об этом случае.
– Хорошо, если на мороженное поведёшь, – в весёлом, свойственной ей стиле ответила она.
Мы встречаемся с ней уже полгода. В те редкие моменты, когда она обижается на меня, Оксана использует своё секретное оружие, прозвище «Пастух».