Зима — традиционное время, когда учёные подводят итоги экспедиций. О том, что принёс полевой сезон–2022, нашему журналу рассказала этнограф из Санкт-Петербурга Ольга Степанова.
На территории Красноселькупского района есть два сакральных объекта селькупов, которые необходимо внести в реестр охраняемых законом объектов культурного наследия. Такое обращение поступило в адрес главы района от участников этнографической экспедиции по завершении ими поездки на озеро Момчик. Комплексное исследование материальной и духовной культуры северных селькупов, проживающих на Ямале, организовал Научный центр изучения Арктики при поддержке окружного департамента внешних связей. Группу возглавила кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела этнографии Сибири Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера) РАН Ольга Степанова.
– Ольга Борисовна, расскажите, пожалуйста, что представляют собой эти сакральные места.
– На берегу озера мы обнаружили остатки старой лиственницы с двумя вырезанными на стволе порге — изображениями духов — и лиственницу, «ведущую на небо».
Ольга Степанова: «Моя первая экспедиция состоялась в 2004 году. С тех пор я стараюсь ежегодно выезжать к северным селькупам». Фото: предоставлено Научным центром изучения Арктики
Каждый селькупский род раньше имел свои порге. Духи отвечали за промысловую удачу рода. В данном случае за удачу рыбацкую: Момчик богат рыбой, и люди, которые здесь жили издревле, в основном занимались рыболовством. Нашим проводником и информантом стал Виктор Никанорович Оягир, он прожил в этих местах много лет, трудился рыбаком. Виктор рассказал, что эти порге принадлежали Аркадьевым, его жена Любовь Ивановна в девичестве — Аркадьева. Дед супруги Сергей Аркадьев был большим шаманом и носил селькупское имя Коптык Ира, в переводе — маленький, низенький человек. Комплект предметов этого шамана можно видеть в Салехарде в окружном музейно-выставочном комплексе имени И. С. Шемановского. В том числе там представлены кафтан и нагрудник. Это большая редкость, чтобы одежда сохранилась до наших дней, не истлела.
Древние личины сохранили следы кормления — вокруг ртов бородатых дедов явно видны жирные пятна. По словам Виктора, чтобы рыба ловилась, духов кормили рыбьим жиром, рядом с деревом ставили миску со свежей ухой.
По примерной оценке учёных, порге были вырезаны на стволе лиственницы 150–200 лет назад. Фото: предоставлено Научным центром изучения Арктики
Второй объект — тоже старая, засохшая лиственница. На её стволе есть зарубки. Это шаманское дерево — «лестница на небо». Виктор не знает, с каким шаманом оно связано, но точно не с Коптык Ира. Нам проводник рассказал то, что слышал от других. Так, во время камлания шаман поднимался по ступеням-зарубкам на вершину лиственницы, прыгал оттуда в озеро и выныривал в ста метрах от берега у острова. То есть он путешествовал не только по нижнему и верхнему мирам, но и по подводному. Это тем более удивительно, потому что селькупы, как многие северные народы, не умели плавать, хотя вся их жизнь была связана с водоёмами. Ещё надо отметить, что в научной литературе о таком дереве упоминается лишь однажды — первыми учёными-селькуповедами Георгием и Екатериной Прокофьевыми. Вполне возможно, что писали они именно о лиственнице на озере Момчик, поскольку посёлок Янов Стан, где они в двадцатых годах прошлого века собирали материалы, находится в том же районе.
На озеро Момчик исследователи зафиксировали два памятника селькупского сакрального ландшафта: комплекс из двух порге и шаманское дерево, «ведущее на небо».
– Вера в силу духов у селькупов по-прежнему жива?
– Так и есть. Возле пня с порге мы обнаружили в качестве принесённой жертвы наручные часы, современные монеты, на ветви рядом стоящих деревьев были повязаны ленты красного и белого цветов. Зимой на озере трудятся рыбаки компании «Алькор», по-видимому, кто-то из них и просит духов послать им удачу. Виктор Оягир и директор районного краеведческого музея Марта Фёдорова, сопровождавшая нас в поездке, рассказали, что к порге нельзя подходить вечером и ночью, нельзя «ходить на личину» женщинам.
Исследовать порге важно, ведь это элемент традиционной культуры. Однако для селькупов характерно утаивание сакральных объектов — их чужим стараются не показывать. Так что обнаружить такие места самим, чтобы дать научное описание, не так-то просто. Возникает ещё одна проблема: время и природные стихии не щадят порге. Сколько деревьев с изображениями духов погибли в лесных пожарах, сгнили, упали в реки при подмывании берегов водой... Предположительно, в районе проживания селькупов сегодня осталось лишь несколько подобных памятников.
– Одним Красноселькупским районом ваша экспедиция не ограничилась.
– Ещё мы побывали в Тазовском районе, где жил селькупский потомственный шаман Гаврил Егорович Мандаков. Жил он вдали от людских глаз, в избушке на протоке Яун-Тарка. Гости у него были нечасто, в основном в летнее время, но он охотно принимал всех, а некоторым даже демонстрировал свои сверхъестественные способности. Родился Мандаков в 1926 году в Туруханском крае, в молодости перебрался в Красноселькупский район, а женившись, поселился на границе Красноселькупского и Тазовского районов. Умер шаман зимой 2002 года, завещав свои вещи районному краеведческому музею. Мы посетили музей, посмотрели эти редкие и ценные предметы. Также встречались с местными жителями, записывали их воспоминания о шамане. Те, кто был знаком с Мандаковым, отмечали его дар предвидения, дар целительства, то, что он был отличным собеседником, знал много разных историй.
Экспедиционный отряд сопровождал Виктор Оягир. Его жена была внучкой большого селькупского шамана Коптык Ира. Фото: предоставлено Научным центром изучения Арктики
– Это не первая ваша поездка по Ямалу. А когда вы начали изучать традиционную культуру селькупов?
– Селькупов в нашей стране насчитывается около четырёх тысяч. Существует две группы: южные проживают в Томской области, северные (это две с лишним тысячи человек) — в Красноярском крае и Ямало-Ненецком автономном округе. Сфера моих научных интересов — северные селькупы.
В 1991 году я окончила исторический факультет Ленинградского госуниверситета имени А.А. Жданова, через три года пришла работать в Кунсткамеру, ещё через шесть лет получила «свой народ». В нашем отделе тогда было шестнадцать человек, и каждый занимался каким-то сибирским регионом и каким-то коренным малочисленным народом. Селькупы не были «заняты» никем из моих коллег, это и повлияло на мой выбор. К тому же хотелось, чтобы народ был с монолитной культурой. Правда, по факту оказалось, что селькупы тоже много вобрали от своих соседей — ненцев, ханты, эвенков, кетов… Для примера вернёмся опять к Момчику. Озеро находится на границе с Красноярским краем, где обитают эвенки. В прошлые времена под влиянием эвенкийской культуры верхнетазовские селькупы стали практиковать (правда, недолго) вьючно-верховое оленеводство. Факт был зафиксирован супругами Прокофьевыми. Этот пример вспомнился, поскольку в экспедиции нам удалось обнаружить в заброшенном посёлке на озере старое эвенкийское оленье седло.
Памятник селькупской культуры до сих пор является местом поклонения. Фото: предоставлено Научным центром изучения Арктики
Влияние на культуру коренных народов оказало и пришлое население. Обратимся к погребальным обрядам. На кладбище в селе Красноселькуп видна перенятая традиция ставить крест в ногах на могиле умершего человека. Однако при этом селькупы устанавливают в головах ещё и «дерево жизни» — срезанную берёзку или сосенку, украшенную лентами. По рассказам информантов, якобы по ветвям дерева душа поднимается вверх, на небо. И это, кстати, живая традиция.
– То есть современные селькупы продолжают жить по заветам предков?
– Сохранению самобытной культуры способствует не что иное, как… бездорожье. В ту же пуровскую Тольку (не путать с одноимённым посёлком в Красноселькупском районе) добраться можно только на вертолёте, а летает он нечасто. То есть проникновение и влияние других культур минимально. Пуровская Толька — историческое поселение селькупов. Население, а это меньше ста человек, занимается традиционными видами деятельности: рыболовством, охотой, сбором дикоросов. В Тольке лучше сохраняется духовная культура.
Да, современные селькупы чтят традиции, но их культура под влиянием социально-экономических факторов, технического прогресса меняется, приобретает новые черты. Кочевники пересаживаются с оленей на снегоходы, на стойбищах появляется цифровое телевидение… По моим наблюдениям, многие традиционные ремёсла сегодня имеют больше сувенирное значение, чем утилитарное. Взять хотя бы куколки-обереги. Когда-то это была личная вещь, а теперь её можно купить в сувенирном ларьке на поселковых праздниках. Сувениризация традиционной культуры — тема, над которой я как раз сейчас работаю.
В Тазовском исследователи посетили музей, где хранятся вещи селькупского шамана Гаврила Мандакова. Фото: предоставлено Научным центром изучения Арктики
– Что для вас экспедиции на Ямал?
– Каждая поездка приносит открытия и находки. Зачастую бывает так, что едешь с одной целью, а на месте — в разговоре с информантами, в процессе наблюдений — всплывают новые детали, появляются темы для будущих исследований. А сколько эмоций, впечатлений от знакомства с новыми людьми и встреч с людьми, с которыми стали за эти годы друзьями. Без таких поездок я себя уже не представляю. Север, селькупы прочно вошли в мою жизнь.
Текст: Ирина Китаева
Журнал «Ямальский меридиан», № 12, 2022 г.
