На этом зелёном широком, казалось, бесконечном, просторе было не светло и не темно. Небо слегка затянули тучи, но дождя не предвиделось, оно выглядело почти ясным. На горизонте оно было бледно-розовым.
Двое – мужчина и женщина – медленным прогулочным шагом шли по тропе среди неяркой летней травы с коричневым оттенком, который давали растущие в ней цветы, что, несомненно, добавляло красоты всей картине.
Его звали Альбертом. Он был высоким, красивым, статным мужчиной со светлыми волосами, одетым в тонкую рубашку с длинными рукавами и узкими манжетами на светлых пуговицах, украшенную неяркими цветами на бледно-кремовом фоне. На него нельзя было смотреть без улыбки сдержанной, но настоящей радости. Его лицо было красиво в утончённости своих черт. Ничто в его выражении не выдавало страданий. Намёк на едва заметную, блаженную, спокойную, умиротворённую улыбку застыл на бледно-розовых губах. Походка была твёрдой, уверенной – такой, какой и должна быть у настоящего мужчины. Тело – стройным, подтянутым, пропорциональным – словно у Аполлона. Он был подобен древнегреческому богу. Взгляд голубых глаз был ясен, они блестели и со светлотой смотрели вперёд. Он был похож на красивую фарфоровую куклу с бледно-розовой кожей – одну из тех, что была в детстве у меня.
Её – Консуэло. Она тоже спокойно шла рядом и смотрела перед собой блестящими карими глазами. Но её взор был скорее просто ясным и спокойным, не исполненным тех некоторых простоты и наивности, какие излучал взгляд Альберта. Ростом она была гораздо ниже мужчины и была подобна маленькой изящной статуэтке, выточенной из слоновой кости и покрашенной с удивительным мастерством, где с потрясающей точностью выписаны все мелкие детали. Её тёмные, пышные, слегка волнистые волосы рассыпались по плечам, а каждую из лёгких длинных тёмных ресниц при каждом взмахе можно было различить по отдельности. Её красные губы были тонкими и благодаря своему чёткому контуру ясно выделялись на в светло-смуглой коже. Цыганка была в длинной, почти до пят, тёмно-красной с чёрным юбке, сшитой из большого количества плотной ткани, которая многочисленными складками собиралась вокруг ног. Она не смотрела на него, но постоянно держала в своих мыслях. В её взгляде читалась уверенность, что сейчас всё хорошо. Но неизменно где-то на краю её сознания жили мысли о том, что его нужно беречь и быть готовой при любой угрозе оберегать хрупкую душу Альберта. В её натуре было больше, если можно так выразиться, трезвости, ясности, которой добавляла эта нечаянная готовность защищать внутренний мир своего единственного спутника, которого, в конце концов, предложила ей судьба, а она приняла этот дар, поняв, что нерастраченные силы души не дадут ей обрести покой в одиночестве.
Он шёл справа, она – слева. Ничего не было в их руках, и это добавляло лёгкости их телам и душам. Они не держались за руки, но были вместе. Всегда были вместе.
Им нельзя было дать какого-то возраста. Да, они не казались юными, но и «зрелыми» нельзя было их назвать. Это странно, но это так. И меня это не смущает.
Они шли всё дальше и дальше, а я смотрела им вслед.
Фото от https://ru.freepik.com/author/wirestock на https://ru.freepik.com/
