В прошлой статье мы приблизились к кульминации всего действа - начался штурм Теночтитлана. Кортес со своими людьми и союзники подготовились основательно - даже спустили на воду собственные корабли.
Напомним, что испанцы вместе с немалым числом индейцев разбились загодя на три корпуса- их вели Педро де Альварадо, Кристобаль Олида и Гонсало де Сандоваль. Особняком держались 13 бригантин, на которых сосредоточилось большое число арбалетчиков и аркебузиров.
Перед решительными действиями возникла заминка - Кортеса предал один из индейских вождей, и несмотря на все увещевания, он отказался изменить свое мнение. Кортесу ничего не оставалось кроме как казнить его - но после никто не решался идти ему наперекор. Звали предателя Шикотенкатль.
Этот касик уже не исправится, кроме того, в любое время нас предаст, он вреден и советы его скверны
Промедление оказалось испанцам и союзникам не на руку - защитники хорошо окопались, а еще знали все уловки испанцев и умело старались им сопротивляться:
После сего решено было штурмовать дамбу подле Тлакопана. Мешики защищали ее отчаянно, выслав неслыханное количество лодок. Хоть мы продвинулись до первого моста, но это нам мало помогло: мы буквально были вклинены во вражескую массу и при ширине дороги на дамбе в 8 шагов никак не могли развернуться; аркебузники и арбалетчики наши мало вредили врагу, ибо мешики снабдили свои лодки особыми, на сей случай, деревянными защитными щитами; конница же не могла действовать, так как всюду натыкалась на баррикады.
Сопротивление было ожесточенным - на место павшего защитника всегда приходила замена. Также, как писал Берналь Диас, в их отряде 30 человек сразу оказались ранены. Тут же в сердцах он указывает, что тлашкальцы были на том этапе штурма отосланы прочь, потому как только мешались. Впрочем, и испанцам пришлось отступить, потерях восемь своих товарищей, не считая раненых.
вся дамба моментально была засыпана копьями, дротиками, стрелами и камнями. С великой радостью ощутили мы, слава Богу, твердую почву, потеряв на дамбе всего 8 наших солдат убитыми и более 50 ранеными; и еще погибла одна лошадь. Мало чести принесла нам эта битва!
В корпусах, двигающихся к дамбам, возник разлад - они подходили к месту сражения в разное время, кроме того, из отряда, где был Берналь Диас, ушли по важному поручению все "кабальерос" - хотя возможно они засвоевольничали из-за неудачной попытки штурма.
В другом направлении все прошло более удачно, а именно у корпуса Сандоваля:
Бои начались тут лишь в самом Истапалапане, причем сразу же сгорела большая часть города. Во время одного из таких боев, когда густые массы мешиков, прибывших на лодках из столицы, напирали с особой яростью, вдруг и позади Истапалапана, и на всех возвышенностях вокруг озера, показались столбы дыма. Оказывается, это был сигнал, что приближался Кортес, прежде вышедший из Тескоко с 13 бригантинами
Бригантины, однако, были в серьезной опасности, ведь у мешиков было огромное количество лодок, которые, буквально облепили каждую бригантину. Однако, их спасло то, что надо озером поднялся сильный ветер, бригантины смогли поднять паруса и буквально взять на таран множество мешикских лодок (как сейчас бы сказали - москитный флот) Это была первая победа над индейцами на воде.
Тут же возобновился штурм отрядом де Альварадо, теперь они действовали не нахрапом, а осмотрительно, укрепляясь на каждом отбитом участке дамбы.
Не отставал и наш корпус. Педро де Альварадо вновь штурмовал дамбу из Тлакопана, и мы с большой осторожностью, а посему — с малыми потерями, продвинулись до моста. Всадники наши пока совсем не были введены в действие, зато арбалетчики и аркебузники работали точно и без перерывов, одни только стреляли, другие только заряжали, а мы, солдаты, укрепляли занятые части дамбы и исправляли повреждения.
Вскоре единый флот бригантин был разделен, потому как выяснилось, что без них двигаться по дамбам тяжеловато - лодок было все еще очень много. Наступление было очень тяжелым, потому как и это не вполне помогало. Кроме того, что против бригантин индейцы вбивали сваи, так еще и на дамбах они вполне себе удачно хозяйничали:
Часто случалось, что враг ночью отбирал то, что мы захватили днем, возводил новые укрепления, перекапывал и перерезал дамбу; часто такие перекопы маскировались легкими досками с тонким слоем земли, и на следующий день, в пылу сражения, мы падали в эти ямы, где нас легко могли утащить в плен.
Тут же сообщается и о том, что у иных защитников встречалось оружие и доспехи, которые испанцы успели "обронить" с Ночи Печали. Вскоре начались и попытки заходов с тыла, поэтому тлашкальцы и верховые без дела не были. Тем более что штурмующим группам вскоре пришлось скорее работать строителями, а не быть воинами:
Когда выяснилось, что дневные наши наступления ничего почти не дают, кроме потерь, так как неприятель за ночь овладевал почти всем, что мы занимали за день, мы решили перенести наш лагерь [от Тлакопана] с суши на саму дамбу, где она несколько расширялась, там была площадка с несколькими башнями с идолами, которую мы уже захватили.
Усугублялось положение тем, что в перенаселенный город вполне уверенно доставлялось продовольствие, как бы испанцы тому не пытались препятствовать. Покамест атакующие страдали от голода, напротив, даже сильнее. Бригантины начали дежурить и по ночам, однако в один момент пироги индейцев застали две из них врасплох - атаковав ее числом до тридцати суденышек, после чего смогли одну захватить, а вторую утопить. Предпринимались мешиками и другие активные действия:
В тылу наши всадники и тлашкальцы быстро справились с врагом, удалось его опрокинуть и на самой дамбе, но бегство его было лишь притворное. В пылу сражения и преследования мы зашли слишком далеко, не закрепляя за собой только что отнятой территории (...) , но тут пред нами зиял большой пролом [в дамбе], ничем не засыпанный (...) пятерых из нас захватили живьем и утащили в лодки, а бригантины ничем помочь не могли из-за свай, на которые они уже напоролись. Как мы все тут не легли — не понимаю.
Автору тех строк тоже досталось, он едва не угодил в плен, но смог справиться с атаковавшими, правда, скромно говоря о том, что это было не иначе как чудо.
Кортес сделал нам выговор не за неудачу, а за неосторожность: нельзя оставлять незаполненных проломов [в дамбе]. Это было справедливо, и мы целых четверо суток засыпали проклятый пролом, потеряв при этом еще 6 человек убитыми.
Однако, к чести испанцев, они упорно двигались к цели, и даже смогли сами устроить засаду на мешикские лодки:
Рано же утром одна из бригантин, совершавших обход озера ночью и ловлю лодок, на которой были и упомянутые два мешика для более точного указания засады, должна была направиться к месту засады. Враг заметил, конечно, ее приближение и, как и в прошлый раз, выслал несколько лодок для приманки. Бригантина будто устремилась на них, а затем, точно боясь тростниковых зарослей, несколько замедлила свой бег. Тут на нее ринулись те пироги и множество других лодок, а она, как бы спасаясь, понеслась к месту нашей засады. Грянул выстрел-сигнал, наши суда покинули заросли и врезались в неприятеля, топя его и забирая в плен; повернулась и преследуемая бригантина. Разгром был полный, и с тех пор мешики уже не устраивали на озере хитрых засад, а лодки с провиантом все реже и реже достигали Мешико.
Благодаря этому провоз через озера провианта уменьшился - не только потмоу, что бригантины стали чувствовать себя уверенней, но и потому, что все меньше у осажденных оставалось "сочувствующих" что по воде отправляли им провизию. Это заставило ацтеков воевать еще более отчаянно, при этом совершая ошибки.