Сорока-ворона
Кашку варила
Деток кормила…
Иван Сергеевич встал и пошел на кухню. Заснуть все равно не удавалось. В последнее время его все чаще мучила бессонница.
Видимо и впрямь, здоровый крепкий сон – это признак молодости. А в его семьдесят восемь – это уже роскошь.
Может так природа решила? Чтобы успеть воплотить все намеченное: дерево, дом, сын.
Тут Ивану Сергеевичу – грех жаловаться. Все, как положено: дом построил, правда он достался бывшей жене. Дерево посадил, даже целый сад – огород. Он тоже ушел вместе с домом. Ну и сын – в наличии.
Василий Иванович, простой преподаватель математики, ныне проживающий в Швейцарии, кантон Вале. И об отце своем вспоминающий дважды в год: на день рождения и новый год.
Перед наступлением того или иного праздника Иван Сергеевич обнаруживал в почтовом ящике открытку, подписанную красивым подчерком сына.
Тот, не смотря на любовь к математике, одно время увлекался каллиграфией, изменившей его почерк раз и навсегда.
Иногда, открытку забирала соседка, восхищаясь каждый раз: «И до чего же красивый почерк! Вот бы моим оболтусам так научиться! А то пишут, как курица лапой, ни черта не разберешь: хоть в очках, хоть без!»
Иван Сергеевич благодарил за открытку и кивал, принимая незаслуженную похвалу.
На открытки он никогда не отвечал. Да, сын и не ждал ответа.
Чайник вскипел. Иван Сергеевич встал, кряхтя, прикрутил газ. Налил кипяток в любимую большую кружку и ожидая, пока заварятся и опустятся на дно листочки зеленого чая задумался вновь.
А подумать было, о чем. Телевизора у него не было, и все новости он получал из бесплатных газет, которые время от времени появлялись в его ящике.
И от соседки, Агриппины Семеновны, которая была младше его на три года. Однако, имея трех замужних дочерей и пятеро внуков, жила более насыщенной жизнью. Успевая не только помогать дочерям нянчить внуков, но и следить за новостями в стране и за ее пределами.
А особой страстью были - сериалы. У нее даже был целый график: что, когда и где смотреть. Покупая телевизионную программу –, она тщательно выписывала все, что предстояло посмотреть за неделю.
Если Иван Сергеевич хотел уточнить информацию, которую он прочитал в бесплатной газете, он спускался в магазин, покупал пряники или конфеты и шел к Агриппине на «политинформацию», как они оба, со смехом, называли эти его визиты.
Чай, наконец, заварился. Иван Сергеевич достал из холодильника лимон, а с полки в шкафу – мед. От лимона он отрезал тоненький кружок, чтобы растянуть лимон на подольше.
Он, обычно, покупал его с пенсии. Чай с лимоном – его страсть еще с академических времен, когда он ночи напролет просиживал над кандидатской. А позже над докторской.
Тогда, еще в прошлой жизни. Там, где у него была семья, коллеги, студенты. Видать и вправду – всему свое время.
Выпив чай, он вернулся в комнату, взял с полки «Энциклопедию русских суеверий» М. Власовой.
Листая знакомое издание – он так и уснул в кресле.
****
- Ну и чего ты хочешь от меня?
- Ну, как же, Мишенька, ты что не рад тому, что у нас будет ребенок?
- Нет. О ребенке и речи не было. Мне еще два года учиться, тебе, кстати, тоже. Какой ребенок? – парень недовольно поморщился. – Мы же все с тобой спланировали: распишемся после института, будем зарабатывать на квартиру, машину купим. А теперь ты со своим ребенком, его не было в плане. Ну, то есть был, но, когда-нибудь, потом.
- Да, не было. Но, он же есть и не мой, а наш!
- В общем так, Тань, я к ребенку не готов, услышь меня, пожалуйста. И лучшим выходом из сложившейся ситуации будет…, будет… - тут он замялся.
- Я тебя слышу! А ты сам себя слышишь?! Ты предлагаешь мне сделать аборт?! – Она заметила, как Миша поморщился, когда она произнесла это слово. – Да, дорогой: именно аборт - так называется медицинская операция, во время которой отнимают жизнь, у ребенка, который еще не родился!
- Ну, все не так страшно. Миллионы женщин так поступают - и ничего.
- То есть ты думаешь, что аборт – это так, тьфу, как зубы почистить? Не хочешь тогда со мной сходить на эту процедуру? А?!
- Не, ну – это ваши женские дела.
- Отличная позиция, ничего не скажешь! А ты вообще в курсе, что я после этого могу лишится способности иметь детей?! – она схватила парня за отворот куртки и потрясла. – Навсегда, Миша! Навсегда! «Отыграть» назад будет ничего нельзя, понимаешь? И в этом случае у меня НИ-КОГ-ДА не будет детей!
- По-моему, ты сгущаешь краски. Моя мать говорила, что сделала несколько абортов. А потом родила меня, и все было нормально.
- Знаешь, что Мишенька, иди ты на х… Вместе с твоей мамашей! Жаль, что она еще один аборт не сделала! Не подходи ко мне! Я не хочу тебя больше видеть, проваливай! – девушка со всей силы оттолкнула парня так, что тот ударился затылком о стену, и ушла не оглядываясь.
Михаил, потирая ушибленный затылок, прокричал ей вслед:
- Психопатка! Ну и иди! Да кому ты нужна, дура!
****
Когда Иван Сергеевич проснулся, в комнате было уже светло. Тело затекло от неудобного положения, он осторожно поднялся с кресла, стараясь не делать резких движений, потянулся и начал разминку.
Она давно превратилась для него в ежедневный ритуал, только обычно, он начинал ее, лежа в постели, а заканчивал – стоя на коврике возле кровати.
Начал он с пальцев ног, затем икроножные мышцы, колени. И, наконец, шея.
После разминки, прислушался к себе, с удовольствием ощутил, что скованность исчезла.
Он посмотрел на часы: магазин скоро откроется. Нужно было кое-что купить из продуктов.
Закрыв дверь на ключ, он нажал кнопку звонка соседской двери.
Из-за двери высунулась лохматая голова:
- Здрасьте, деда Ваня. Вы к бабушке? Она телек смотрит. Позвать?
- Нет, не нужно, я в магазин пошел, будь другом, сбегай, спроси, не надо ли ей чего?
- Ага, щас.
Голова скрылась за дверью.
- Ба, ба, там деда Ваня, спрашивает, что тебе купить?
Иван Сергеевич улыбнулся, представляя соседку, вытирающую слезы, за просмотром очередного сериала.
- Она сказала: пакет молока и хлеб, белый, кирпичиком. Вот деньги. – мальчик высыпал в подставленную ладонь горсть мелочи и, хлопнув дверью, умчался куда-то по коридору – по своим делам, забыв попрощаться.
****
Возвращаясь из магазина, Иван Сергеевич почувствовал головокружение и поспешил присесть на лавочку.
«Хорошо, что дождя не было уже несколько дней и лавочка сухая». – подумал он.
В это время раздались крики.
- Кидай, кидай, Серый! Эх, мазила!
- Кто мазила?! Я?! Ты сам-то попробуй! Она вертится, зараза!
- И попаду, подумаешь, у нее вон крыло перебито!
Раздался перепуганный птичий крик.
Иван Сергеевич резко вскочил на ноги, забыв про сумку с продуктами. Охнул, переждал темноту в глазах. И поспешил к мальчикам.
- Эй, а ну, прекратите немедленно! Вы, что делаете?!
Трое мальчишек с камнями в руках окружали сороку. Птица кричала, бегая по асфальту. Одно крыло было развернуто и волочилось за ней.
- Это не мы. У нее крыло уже так было, – испуганно сказал один из мальчиков, самый маленький и незаметно выбросил камень.
Тот, что постарше оглянулся вокруг: во дворе было безлюдно. Он хитро подмигнул приятелю и замахнулся, намереваясь бросить камень в старика.
- Ах ты, гаденыш! Только попробуй!
Кто-то больно схватил его за руку и вытряхнул из нее камень. Приятели мальчишки пустились бежать – только пятки засверкали.
- Не надо, тетенька! Пустите, я не хотел! - заныл мальчишка, заметив, что остался с двумя взрослыми наедине.
- А что ты хотел? – девушка схватила свою жертву за ухо. – Отвечай!
- Ничего, простите…
- Проси прощения у дедушки, а ну, быстро! – она выразительно потеребила пленное ухо.
- Простите, дедушка! Я больше так не буду…
- Отпустите его. – попросил Иван Сергеевич.
- Ух, я тебе! Еще раз увижу, что ты кого-нибудь мучаешь – сдам в полицию, ясно?! – она слегка повернула ухо, ставшее малиновым. – А, сейчас, беги! – Она отпустила ухо и, улыбнувшись, громко затопала, чтобы он подумал, что она побежала его догонять.
Мальчишка припустил со всех ног и скрылся за соседним домом.
- Вот ведь, засранцы малолетние, что удумали! Как она?
Пока девушка занималась «воспитанием» подрастающего поколения, Иван Сергеевич, осторожно подошел к перепуганной птице и протянул руку.
Та застрекотала и отбежала подальше.
- Погодите. Я читала, ее надо накрыть чем-нибудь, у Вас есть что-нибудь?
- Нет.
- Стоп, кажется у меня есть. – девушка порылась в необъятной сумке и достала и протянула ему светло-голубую одноразовую пеленку. – Вот, после УЗИ осталась!
Иван Сергеевич взял пеленку и сказал:
- Вы ее отвлеките, а я попробую ее поймать.
- Хорошо, цыпа-цыпа, не бойся, моя хорошая. Мы тебя не обидим, - девушка начала осторожно приближаться к птице – та попятилась, не сводя с девушки глаз.
В это время мужчина, обошел сороку по широкой дуге и стараясь ступать потише, зашел той за спину, набросил пеленку и сгреб в нее возмущенную и напуганную птицу.
- Ну, вот, ты и попалась. – Иван Сергеевич осторожно прижал, пытающуюся вырваться птицу к груди.
- Куда Вы ее?
- Не знаю. Надо посмотреть, что у нее с крылом? Насколько серьезно она ранена.
- Знаете, я учусь на ветеринара, правда, я еще только на третьем курсе. Но, могу попробовать ее осмотреть. Вот только где?
Начал накрапывать дождик.
- Пойдемте ко мне, я живу в этом доме. – старик кивнул на серую панельную пятиэтажку. – Ох ты, я ж совсем про сумку забыл с продуктами.
- Где она?
- Вон там на скамейке.
- Я ее возьму.
- Нет, что Вы, она тяжелая. Лучше возьмите птицу и идите к третьему подъезду, а я возьму сумку и догоню Вас.
****
- Проходите. Можете не разуваться.
- Нет уж, мне так привычно и потом у Вас так чисто. Куда можно пройти?
- Прошу на кухню.
- У вас есть нитяные перчатки? А то у меня только резиновые, одноразовые.
- Да, сейчас. Вот, чистые, новые.
- Спасибо!
- Давайте познакомимся, меня Иван Сергеевич зовут, можно дед Ваня.
- Очень приятно, Иван Сергеевич. Я – Татьяна Сергеевна, можно просто Таня.
- Очень приятно, Танечка. Как мне Вам помогать во время осмотра?
- Держите ее, Иван Сергеевич, только аккуратно, но так, чтобы она не вырвалась. Мне нужно ощупать ее крыло, чтобы найти место перелома.
- Хорошо, я постараюсь.
- Кажется здесь! – Таня нащупала сломаную кость. – Отпустите ее пока. Пусть успокоится, только дверь закройте, чтобы не убежала.
- Чтобы сделать шину, мне нужен кусок картона, бинт, лейкопластырь и ножницы.
- А картон любой? У меня есть пустая коробка из-под обуви.
- Да, подойдет.
Татьяна вырезала из коробки кусок картона, прикинув на глаз, необходимый размер, отрезала несколько кусков бинта и полосок лейкопластыря.
Все время, пока шло приготовление, сорока сидела в углу под столом и смотрела на своих спасителей, поворачивая головку то одним, то другим глазом.
- Ну, вот, кажется все готово, можем начинать.
Минут пятнадцать ушло на то, чтобы надежно зафиксировать сломанное крыло. Татьяна наложила шину и примотала зафиксированное крыло к телу.
Сорока вела себя тихо: успокоилась или просто обессилела от сопротивления.
- Ну, вот и все! – Татьяна и Иван Сергеевич по очереди вымыли руки. – Все, что зависит от нас с Вами мы сделали, дальше дело за природой.
- Разрешите предложить чаю, прекрасному доктору? Только предупреждаю сразу, отказ не принимается.
- С удовольствием, тем более, что я с утра еще ничего не ела.
- Что же нам с Варварой делать дальше?
- С Варварой? – Таня улыбнулась.
- Ну, должно же быть у нее имя, раз она проведет у меня какое-то время.
- А что? Ей подходит. Эй, Вар-р-ва-р-ра, - раскатисто произнесла Татьяна.
Сорока посмотрела на нее умными глазками-бусинками.
Оба, старик и девушка, улыбнулись.
- Ну, мне пора. Забегу завтра после учебы, Вы не против?
- Конечно, Танечка, - забегайте в любое время. Ответил Иван Сергеевич, помогая Тане надеть пальто. – Я обычно дома, если только в магазин отойду. Если меня не будет, можете позвонить в соседнюю квартиру. Моя соседка, Агриппина Семеновна, у нее пять внуков, обычно дома кто-нибудь есть. Пойдемте, я Вас представлю и заодно отнесу ей покупки.
Подписывайтесь на канал "Марина Ричардс"
****
Прошло два месяца. Татьяна несколько раз в неделю забегала, чтобы проведать сороку. А раз в неделю, они с Иваном Сергеевичем меняли Варьке повязку.
Наконец, Татьяна решила, что пора снимать повязку и разрабатывать крыло.
Освобожденная от повязки Варвара, привычно отбежала в угол кухни.
- Танечка. Скажите, а она сможет снова летать?
- Не знаю, Иван Сергеевич, я ведь еще только учусь. Могу сказать точно, что кости срослись. И, если все срослось правильно, она снова сможет летать. Она ведь у нас еще молодая.
- Молодая? А как Вы определили?
- Я смотрела много информации по птицам в последнее время и, кажется определилась со своей будущей специализацией. Хочу быть орнитологом!
- Орнитологом?
- Да, это специалист по птицам.
- Я знаю.
- Так вот, у взрослых птиц – оперение на крыльях отливает синевой, а у Варьки, видите? Коричневым, которое заметно еле-еле, я советовалась с орнитологами на форуме. Показала им Варькины фото, они написали, что мы с Вами все сделали правильно и, судя по размеру – это все-таки самка, а не самец.
В это время сорока вышла на середину кухни. Расправила крылья, попробовала подпрыгнуть.
Таня охнула и ухватилась за руку Ивана Сергеевича, прошептав:
- Смотрите, смотрите, она пробует! Пробует! Ура!
Иван Сергеевич, с улыбкой, смотрел, как Варвара прыгает по полу, взмахивая крыльями и стрекочет. И на душе было светло и радостно, как не было уже давно.
- Ну, что, Иван Сергеевич, будем прощаться?
- Прощаться?
- Ну, - Татьяна замялась. – Лечение окончено. Осталась реабилитация. Вы, наверное, и без меня справитесь.
- Без Вас? Ну уж нет. Справляться с Варварой без Вас я категорически отказываюсь. А если что-то пойдет не так? – Иван Сергеевич не на шутку разволновался.
- Ну, хорошо, - Татьяна улыбнулась.
- Вместе до конца? – Иван Сергеевич шутливо отсалютовал, чем рассмешил Татьяну.
- О, Танечка, здравствуйте, а Вы, разве уже уходите? – Здравствуйте, Агриппина Семеновна, мне пора, я на занятия опаздываю.
- Ну, бегите, деточка, бегите.
****
Прошло еще два месяца. В канун нового года, соседка принесла Ивану Сергеевичу очередную открытку из Швейцарии.
- Вань, а тебе не кажется, что последнее время наша Танечка очень печальная? А ведь ей волноваться нельзя! – спросила Агриппина Семеновна во время очередной «политинформации».
- Заметил. А почему волноваться нельзя?
- Так она же в положении, ты что не заметил?
- Нет.
- Ох, мужики, я прямо вам удивляюсь! Как же можно такое не заметить?! По моим прикидкам ей рожать месяца через три. Вон она как округлилась!
- Ну, я думал, она поправилась просто. Ей, кстати, очень идет!
- Еще бы! А мы с тобой даже не знаем, замужем ли она.
- Так, кольца я не видел, но это же ничего не значит. Да и это ее личное дело.
- Ее дело! – Агриппина Семеновна даже чаем подавилась. – Я тебе говорю гложет ее что-то, проблема какая-то серьезная или это тоже не наше дело? Вдруг ей помощь нужна? А она попросить стесняется.
- Это - наше…- Иван Сергеевич задумался. – Только, как ее расспросить об этом? Осторожно, чтобы не обидеть?
- Ну, уж это предоставь мне. А то вы, мужики, вечно все испортите, никакого чувства такта!
****
- Танечка, здравствуй, проходи, проходи. Иван Сергеевич скоро будет, он в магазин пошел.
- Спасибо. Я, тогда пойду. Зайду позже.
- Ну уж нет. Погода на улице нынче совсем не для прогулок. И так замерзла, поди, пока добиралась, вон руки и щеки все красные, а про нос я вообще молчу.
- Вадька, Сашка, ну-ка тихо! Чего опять не поделили? – Крикнула Агриппина Семеновна в коридор, откуда слышались крики и возня. – Ох, Танюша, родители на Новый год укатили в эти, как их, Эмираты, а мне с ними ну, никакого сладу нет!
- Да прямо, Агриппина Семеновна, у Вас такие замечательные внуки!
- Ох, замечательные, - вздохнула хозяйка квартиры. Но видно было, что похвала ей понравилась. Потом она хитро взглянула на Татьяну и спросила: Самой-то, когда рожать?
Татьяна густо покраснела.
- Через два месяца.
- К весне, стало быть.
Девушка кивнула.
- Танюш, ты только на мой вопрос не обижайся, это не праздное любопытство. Ты нам с Ваней не чужая. Ты замужем?
Татьяна отрицательно покачала головой.
- Нет, Миша настаивал на аборте. А я решила рожать.
- На аборте?! Ах он гад! Ну, попадись он мне, я бы ему показала – аборт, век бы помнил!
Таня расплакалась. В кухню заглянули притихшие внуки.
- Бабуль, а почему тетя Таня плачет?
- Ну-ка брысь отсюда, тут взрослые разговаривают. Бегите-ка мультике посмотрите в зале.
- Ур-ра!
Мальчишки убежали.
- Ну-ка рассказывай! Чего тебя гложет?!
Татьяна рассказала, что после родов ей придется уехать обратно к родителям на Дальний Восток и доучиться в Москве она не сможет. Родители работают, чтобы заниматься ребенком ей придется бросить институт, а потом пойти работать, чтобы не сидеть на шее у родителей, у которых, кроме нее еще четверо детей. И она – старшая.
****
Вечером Агриппина Семеновна позвала Ивана Сергеевича на «стратегическое совещание».
- Ну, вот так. – развела она руками, после того, как повторила все, что ей рассказала Татьяна. – Ты, Вань, как хочешь, а я считаю, что мы должны ей помочь!
- Конечно, меня и уговаривать не надо!
- Я, что подумала-то. Квартира у тебя большая, ты один, как перст. Вам вдвоем, а через пару месяцев – втроем - не тесно и не скучно будет, а? И я тут на подхвате дверь-в-дверь.
- Да, чего ты меня уговариваешь, Семеновна? Я только за, ты вон Татьяну уговори!
****
Уговорить Татьяну переехать к Ивану Сергеевичу помогла … Варвара!
Она уже начала потихоньку летать, но, испугавшись собаки запуталась в ветках дерева, поранилась и упала.
И Татьяне с Иваном Сергеевичем снова пришлось ее лечить.
- Вот видишь, Танечка, а если ты уедешь? Что же мы без тебя делать будем?
****
Пришла весна.
Татьяна родила прекрасную и здоровую девочку. Встречать ее из роддома приехали все: Агриппина Семеновна, ее дочери, зятья, внуки, прилетели Танины родители и, конечно, Иван Сергеевич.
- Это ж надо, какая у Вас семья большая! – улыбнулась акушерка, подавая Тане маленький сверток.
****
Снова наступил Новый год.
- Ой, Иван Сергеевич, а Вам открытка. Да, подписана-то как красиво! – Татьяна протянула ему открытку, которую достала из почтового ящика. - Как Надюшка?
- Отлично! Лопочет целый день, кушала хорошо, проспала почти три часа.
- Я ужин приготовлю, Иван Сергеевич, поиграете еще?
- Конечно. – Иван Сергеевич подхватил с пола маленькую Надю. – Во что играть будем?
- Дая!
- Дая, так Дая!
Иван Сергеевич сел в кресло, усадил девочку на колени. Взял в руку маленькую ладошку и начал кружить по ней указательным пальцем другой руки, приговаривая:
Сорока-ворона кашу варила, деток кормила.
Этому дала (загибает большой пальчик),
Этому дала (загибает указательный пальчик),
Этому дала (загибает средний пальчик),
Этому дала (загибает безымянный пальчик),
А этому не дала (взялся за мизинчик).
Ты дров не носил, ты печку не топил!
С подоконника раздался возмущенный стрекот. Надя засмеялась, показывая на сороку пальчиком: «Вая!»
- Да, Наденька, Варя не хочет малыша без еды оставлять. – Иван Сергеевич улыбнулся и открыл, лежавшую на журнальном столике книжку.
Сорока перепорхнула с подоконника на столик и стала внимательно наблюдать, как Иван Сергеевич листает книгу. Когда он открыл нужную страницу, сорока снова застрекотала. Теперь уже одобрительно.
Игра продолжилась.
Сорока-ворона кашу варила,
Гостей созывала, на порог скакала,
Гости на двор, она кашу на стол,
Этому дала, этому дала,
Этому дала, этому дала,
А этому не дала. Ты маленький, коротенький,
Сходи за водицей, истопи баньку,
Да, вымой, выпари меня,
Тогда дам кашку, на красной ложке!
- Тут и сказочке конец! – Иван Сергеевич закрыл книжку.
- Иван Сергеевич, идемте ужинать! – в комнату заглянула Таня.
Она, перехватив дочь поперек живота, унесла ее на кухню.
- Варвара, ужинать! - Иван Сергеевич похлопал себя по плечу.
Сорока застрекотала, перепорхнула на подставленное плечо и потерлась головой о его щеку.
- Ох, проказница! - Иван Сергеевич ласково пощекотал ей шею.
- Де-да! - донеслось с кухни.
- Идем, идем!
Иван Сергеевич прикрыл дверь в комнату и с сорокой на плече пошел на кухню.
Как Вам история?
Поставьте, пожалуйста, лайк, если рассказ понравился 💐.
И не забудьте подписаться на канал "Марина Ричардс", впереди еще много интересных историй!