Страна разделилась на два лагеря. Большая часть населения восторженно принимает нового «Чебурашку», меньшая считает фильм вредным. Споры и ругань из-за этого обычного, в общем-то кино, неожиданно поймавшего звездопад, намного превосходят и художественное значение, и разрушительный потенциал, который фильму приписывают.
Это удивительно.
Такого не было ни с «Холопом», ни с «Последним богатырём», ни даже с «Притяжением» или «Сталинградом». Нет, свары, конечно, были, но быстро всё сходило на нет.
А в случае с «Чебурашкой» ощущение, что вместе с апельсинами ураган принёс не только плюшевого зверька, но как минимум несколько боеголовок. Чем же вызван такой эффект? Предлагаю посмотреть, что называется, поверх сценариев обсуждения фильма, не перебирать достоинства и недостатки (я делаю это в других статьях), а разобрать успех «Чебурашки» как социально-политический феномен.
Я думаю, что и положительное, и отрицательное отношение к фильму связано прежде всего с одной и той же темой, которую затрагивает фильм. И это тема предательства.
Историю придумали и написали явно до 24.02.2022 года. Однако вышло кино в новой реальности, когда по всем каналам бесконечно обсуждают тех, кто уехал, остался, спрятался от мобилизации в Латвии, Грузии, Испании, Казахстане, Израиле… где там еще? На фоне звёзд, когда-то любимых, а теперь уехавших и ругающихся из-за бугра. На фоне «не забудем, не простим». На фоне растущего числа иноагентов.
Когда на экране взрослый мужик сначала предаёт дочь, а потом через 20 лет друга – эта штука 1 января 2023 года действует на массовое сознание посильнее, чем «Фауст» Гёте, не говоря об «Аватаре» или неплохом, но не касающемся болевых точек фильме «Чук и Гек». Чем Гена, въедливый садовник, лучше Урганта, Смольянинова или Слепакова?
Полагаю, сознание тех зрителей кому понравилось, просто-напросто отказалось выстраивать этот ассоциативный мостик, требуя праздника и принципиальной замены Слепакова на Чебурашку. И тут даже форма ушей не при чем (простите, не удержался).
Но идея заменить предательство дорогих тебе людей, кому верил в реальности многие годы, на предательство вымышленное, воображаемое, стала болеутоляющим лекарством, «опиумом народа». Персонажам на экране куда легче эту ситуацию преодолеть, чем зрителям в зале.
А тем, кому фильм не понравился, не понравилось именно то, что Чебурашку можно предать. Потому что сказка Успенского, при всех ее недостатках и слабостях не про предательство. Крокодил Гена не может предать Чебурашку. Как и Чебурашка не может разочароваться в «самом лучшем в мире крокодиле». Они в принципе не могут ссориться.
Часть зрителей не простила Гене-Гармашу ножа в спину. Крокодил Гена не может быть Иудой.
И самое печальное, что это только часть правды.
Ведь если разматывать этот архетипический трип с предательством до конца, то мы увидим, что в фильме Гена предает не только Чебурашку в настоящем, но предаёт еще и дочь 20 ЛЕТ НАЗАД, в далёком прошлом. То есть метафора предательства касается еще и прошлого, исторической измены, которая случилась со зрителями не то 20, не то 30 (какая, в сущности, разница?) лет назад. Календарь надёжно закрыл этот лист. И вдруг открыл после новогодних праздников.
Думаю, подсознательное подспудное подключение зрителей в это двойное предательство, длящееся целую жизнь, в юности и сегодня, в зрелом возрасте, не прекращающееся, тщательно заметаемое под ковёр памяти и попыток договориться и заставляет одних восторгаться метафорическим его разрешением со счастливым концом хотя бы на экране, а других – решительно протестовать против такой трактовки российского прошлого и российского настоящего.
Нас предали. Или мы предали. Всякое предательство, как сказал Геннадий Петрович, не имеет оправдания, но имеет причину. Которая рано или поздно обрушивается на нас как ураган и больно бьет апельсинами по голове.
Специально для Урал.Live