Когда ногу жмёт ботинок, трудно оценить, как хорошо греет пальто.
Сетуя на судьбу, мы часто говорим, что нам плохо, имея в виду только те жизненные обстоятельства, которые вызывают негативные эмоции и переживания, и совершенно игнорируя многочисленные положительные моменты своего бытия. А ведь положительных и хороших куда больше, чем отрицательных и плохих, просто нужно научиться их замечать и перестать сетовать на проблемы и неудачи.
В начале двухтысячных, когда моему отцу в больнице отняли вторую ногу, я пришёл его навестить и, учитывая бедственное состояние нашей капиталистической медицины, принёс лекарств, крем от пролежней, целую сумку перевязочных средств и всякие там полезные вкусности типа печенья, яблок, апельсинов да бананов.
Я тогда был майором налоговой полиции, оперуполномоченным по особо важным делам. И вот дела эти, как на зло, совершенно не радовали. Даже подумывал о том, чтобы подать рапорт на увольнение. На душе было мерзко, будто туда целую неделю, вместо городской свалки, грузовиками свозили бытовые отходы.
Так вот, захожу я в больничную палату, там человек восемь, кто уже прооперирован, а кто ещё ожидает своей очереди, чтобы расстаться с "лишней" нижней или верхней конечностью. Внутренне собрался, готовый мужественно выдержать болезненные стоны и причитания страдальцев, и вдруг - меня встречают смеющиеся, нет, буквально хохочущие люди.
Стою в дверях, такой весь в недоумении, на плечах белый халат, глазами хлопаю, в руках по сумке со съедобными вкусностями и медицинскими нужностями и ничего не понимаю. Туда ли попал?
Оказалось, что кому-то из больных родственники принесли маленький телевизор и вся палата, кто лёжа, кто сидя на койках, смотрела в это время очередную серию комедийного сериала «Солдаты», с потешным прапорщиком Шматко, выдающим шедевры армейского разговорного жанра.
Мой только вчера прооперированный отец, неестественным образом повернувший голову к экрану, тоже лежал и еле сдерживал, прорывающийся сквозь сжатые губы, смех.
Я подошёл к, ставшему непривычно коротким, отцу. Он протянул для приветствия руку. Поздоровались, ладонь сухая, крепкая, никаких признаков уныния и хандры.
Выгружаю содержимое сумок в прикроватную тумбочку, не убирается, кое-как запихиваю, а в голове мысли так и мечутся от одной стенки черепной коробки к другой, словно мячики на теннисном корте. Ёлки-палки, неужели при всём трагизме своего положения эти люди могут ещё смеяться?! А у меня и руки, и ноги на месте, в семье всё нормально, вот только на службе…..
Да что там на службе, ерунда полная, а не проблемы, как говорил уважаемый Карлсон: «Пустяки, дело житейское!». Так легко стало на душе, и если бы не накинутый на плечи белый халат, то, точно, расправил бы крылья и взлетел под густо засиженный мухами потолок.