Это рассказ, основанный на реальных событиях. Все имена вымышлены, а происходящее реконструировано и творчески переосмыслено автором, то есть мной. Посвящаю его всем ребятам, которые не хотят писать сочинения по шаблонам!
В то утро Валерий Цветочкин, ученик 10 класса, бодро шагал в школу. В мыслях он под стать своей фамилии расцветал, пузырился энтузиазмом и представлял длинный ряд дифирамбов, которые будут ему петь. За сочинение. Ведь он написал его с душой. Не серфил по сайтам в поисках готовых работ, не пользовался шаблонами и не страдал прокрастинацией. Писал легко и радостно. Сам.
На уроке, правда, при виде недоброго лица Марьи Федоровны его энтузиазм слегка увял, но так происходило всегда. Он привык. Это были волшебное действие школьных стен, в целом, и сверхспособность учительницы русского языка и литературы, в частности.
Марья Федоровна считалась в школе существом особым. Статус эксперта ЕГЭ по русскому языку серьёзно укреплял её позиции и возводил в ранг полубога. Правда, к литературе этот статус не имел никакого касательства, да и с творчеством отношения у неё были неважнецкие, но победительный пафос звучал в голосе учительницы при оценке любого сочинения. Мнение она обыкновенно высказывала в категоричной форме, подражая своему кумиру В.Г. Белинскому. Напирала на понятия "мыслящий человек" и "прекрасное далёко ", из которого смотрели некоторые ученики, подражая Н.В. Гоголю.
Несколько уроков назад она дала ребятам под запись все клише для сочинения ЕГЭ. Для учительницы эти знания имели особую ценность, ведь она любовно собирала и компоновала их, вкладывая душу. Каждый шаблон был шедевром искусства под названием "канцелярит". Она ликовала, видя эти фразы в работах учеников, ведь они вели этих неразумных к высокому баллу.
Стоит ли говорить, что она настоятельно рекомендовала выучить их?
Валера этого не сделал. И это было ошибкой. Стратегической и роковой. Но он, не думая об этом, вызвался читать сочинение у доски.
После первого абзаца, прочтенного Валерой, Мария Фёдоровна нахмурилась, в начале второго схватилась за щёку, как будто у неё заныл зуб, а после третьего прервала чтеца.
- Итак,- иронически улыбаясь, произнесла она, театрально обращаясь к классу, - перед нами печальный пример сочинения...
- Но, - попытался вмешаться Валера.
Учительница сделала рукой протестующий знак. Ученик умолк.
- Кто из вас, ребята, - обратилась она к классу, - услышал слово проблема?
Народ безмолвствовал. Дети знали, как Мария Фёдоровна любит прилюдно потрошить зарвавшихся учеников, стоящих у доски, и никто не хотел оказаться на месте Валеры.
- Ты слышишь, Валерий? - спросила учительница.
- Что? - явно страдая, пролепетал Валера.
- Тишину! Никто, Валерий, не услышал слово "проблема" в твоём, с позволения сказать, сочинении. А это значит, что за содержательную часть работы ты получаешь 0 баллов из 8.
- Как? Почему? - вырвалось у жертвы. - Я же задал проблемный вопрос!
- А где же указание на него? Где фраза: "Этим проблемным вопросом задаётся..." Где, в конце концов, те ключевые клише, которые я вам давала?
Мария Фёдоровна всё понижала и понижала голос. Под конец он напоминал шипение крана, в котором внезапно кончилась вода.
- Я думал, что это для тех, кто писать не умеет...
Мария Фёдоровна покраснела. Валера, глядя на неё, побледнел.
- Фразы, предложенные мной, - для тех, кто желает получить высший балл, - отчеканила она. - Садитесь, Валерий, и подумайте о своей слабой тройке.
Ученик понуро побрёл к парте. Ребята смотрели на него с сочувствуем, кто-то прошептал утешительные слова. Но Валера не слышал. Он чувствовал когнитивный диссонанс.
До конца учебного дня он потерянно молчал: на уроках был пассивен, с друзьями только хмыкал в ответ и горько улыбался, чувствуя, как творческая эйфория свернулась в клубок и укатила в неизвестном направлении. Дома, бросив школьный рюкзак в угол, он впервые за много дней засел за компьютер. Яростно дергая мышкой и отстреливаясь от виртуальных врагов до самого вечера, Валера хмурился. В душе созревало горькое желание писать по шаблонам.
А Мария Федоровна тем временем пребывала в учительской. Никто из коллег точно не знал, когда она уходила домой и уходила ли. Дружеских контактов эта загадочная женщина не поддерживала. И каждый учебный день заканчивала ритуалом проверки тетрадей. Причём в тусклом свете кабинета становилось видно, как глаза учительницы начинали мерцать голубоватым светом, как два маленьких прожектора, а движения становились скупыми и скованными. Как будто механическими. В тишине слышалось явственное жужжание и пощелкивание, которые усиливались при прочтении живых, ярких фраз из сочинений учеников.
Анна Терехова