Эта история выделяется среди послевоенных мемуаров Греты Нойманн. История обычной берлинской женщины, которая описывает события нападения на Берлин весной 1945 года.
В то время он жил на окраине большого города, где буквально каждый житель с замиранием сердца ждал прихода советских солдат. Грета, ее мать и брат ни при каких обстоятельствах не хотели уезжать из своего дома на юг. Они не хотели покидать дом, который отец построил еще до войны, и поэтому выход был только один: ждать отца, который уже четыре месяца не присылал писем с фронта и давно должен был вернуться домой.
Пропаганда Геббельса день за днем диктовала, что рано или поздно каждый немец столкнется с советскими солдатами, которые буквально пожирают врага, у которых нет сердца и которые убивают врага ножами без пулеметов.
Следующий текст является прямой цитатой из мемуаров Греты:
Мы боялись их как огня. Не было сомнений, что Берлин сдастся. Затем, несколько дней назад, мы узнали, что нашего любимого фюрера больше нет. Почему мы не можем сдать город без боя? Почему мы не можем сделать это, не разрушив город?
Напомним, что Берлин был не только политическим бастионом национал-социализма, но и одним из крупнейших военно-промышленных центров Германии. В районе Берлина были сосредоточены основные силы вермахта. В самом Берлине было сформировано около 200 фольксштурмбатальонов и фольксмилиц, а общая численность гвардейцев составляла более 200 000 человек.
Продолжайте цитировать мемуары Греты:
На рассвете первые советские танки вошли в город. Они едут медленно, а за ними в полуприседе сгрудились солдаты. В городе было так тихо, что грохот очередей можно было услышать от одного конца улицы до другого. С чердака одного из домов доносилась пулеметная стрельба. Через несколько минут башня танка повернулась в том направлении и произвела выстрел. Дом был почти полностью разрушен. Я выбежал на улицу к матери, которая в это время снимала одежду с веревок. Она застыла и стояла неподвижно, широко раскрыв глаза. Я схватил ее за руку и буквально втащил в дом. Мы постелили на полу матрасы и легли, завернувшись в толстые одеяла. В дверь постучали. Через несколько минут она открылась. Мы услышали шаги и восклицания в каждой комнате по очереди. Теперь настала очередь нашей комнаты. Дверь открылась, и вошли солдаты. Три очень молодых человека и пожилой мужчина увидели нас. Очевидно, офицер. Мне было 18 лет, и молодые люди выглядели примерно на один возраст. Офицер отдал какой-то приказ, и все разбежались, кроме него. Он стоял у двери и смотрел на нас, не отрывая глаз. Я не знал, как себя вести, поэтому сделал первое, что пришло мне в голову. Я медленно подошел к шкафчику, открыл дверцу и достал сигареты. Я протянул их офицеру. Он нерешительно взял их и прикурил. Тут же раздался громкий пушечный выстрел. Очевидно, начался артиллерийский обстрел или бой. Советский солдат сказал нам лечь и выбежал на улицу.
Снаряды, которые разрывались рядом с нашим домом, разбивали окна. Нам казалось, что шум никогда не прекратится. Но в конце концов он прекратился. Позже мы узнали, что весь этот шум был вызван тем, что наши соседи напротив решили дать отпор, забаррикадировавшись в доме двух сыновей нашего соседа, в то время как остальные их товарищи покинули дом. Одного из сыновей русские солдаты вытащили из-под обломков дома, он едва мог стоять на ногах, они подвели его к стене, и я не стал смотреть. Весь оставшийся день тысячи советских солдат проходили мимо нашего дома. В их глазах было выражение безразличия, усталости и страха.
На следующее утро нас разбудил пулеметный огонь в двух или трех домах от нас. На этот раз я не стал оставаться в доме и выбежал на улицу. Пробежав несколько десятков метров, я увидел ноги русских, которые одного за другим прижимали наших солдат к стене. Это были офицеры гестапо. Прозвучал один выстрел, и они сделали следующий. После этих событий у меня появилась глубокая ненависть к русским. Они просто брали безоружных и обессиленных людей и расстреливали их.
Только позже, много лет спустя, когда я вырос, я понял, почему гестапо поставили к стенке, и узнал о лагерях и зверствах, которые гестапо совершало против гражданского населения. Но я хочу отметить, что русские не трогали простых солдат. Они грузили их в грузовики и увозили прямо туда. В то время я не знал, совершали ли советские солдаты преступления против нас или нет. Могу с уверенностью сказать, что нет. Они сами были равнодушны к простым мирным жителям. Самой большой проблемой для нас было нечто совершенно иное - павшие немецкие солдаты. Они были повсюду, улицы были просто забиты ими. Мы не знали, куда их деть. Мама сказала мне собирать у них жетоны и складывать их в большую коробку, которую я потом отдам новому главе города, чтобы он знал имена тех, кто защищал нас до последнего вздоха.
