- У меня ничего нет, - прошептала я, чувствуя, как от страха ноги становятся ватными, а в животе все скручивается в тугой узел. Я понимала, что сбежать мне от них не получится. - Отпустите...
- Тихо! - прошипел мужчина, сжав сильнее пальцы на моем предплечье так, что без синяков теперь точно не обойдется. - Если жить хочешь - лучше помалкивай!
Я вняла словам и замолчала. А что ещё оставалось делать? Жить то хотелось...
- Смотри, Гвин, доиграешься, - хмыкнул он, обратившись к товарищу. - Если Одноглазый узнает, что ты обводишь его вокруг пальца, сразу порешит. Он разбираться не будет. А я не хочу рисковать.
Сказав это, он поводок меня ещё в более темную подворотню, чем та, в которой я надеялась спрятаться.
***
Я честно старалась запомнить дорогу, но бесконечные повороты, подворотни и темные проулки, по которым меня вели местные бандюги, сделали свое дело – в конец я просто перестала смотреть по сторонам, потому что поняла – я ни за что на свете не смогу запомнить путь. Ясно было одно – они специально вели меня окольными путями, петляя и кружась. Для чего? Не знаю. Наверное, путали следы на тот случай, если меня вдруг кто-нибудь хватится.
Разбойники со мной не разговаривали, а друг с другом перебрасывались словами лишь в крайней необходимости. Всю дорогу я молилась, чтобы нам на пути встретился патруль, ведь кто-то же должен охранять улицы в столице! Но, к моему сожалению, на городскую стражу мы так и не наткнулись. Видимо, местный градоначальник не считал нужным проводить рейд, чем его подчиненные и пользовались, благополучно отлынивая от своих прямых обязанностей.
Наконец мы остановились возле толстой кирпичной стены. До меня сразу донесся отвратительный запах гниющего мусора и нечистот. А еще я слышала шуршание и писк, но старалась абстрагироваться, чтобы думать, кто издает эти звуки.
Не успела я опомниться, как мне на голову надели вонючий мешок, в котором долгое время хранили протухшую рыбу и заставили пройти еще метров сто, прежде чем разбойники снова остановились. До меня донесся условный стук, и я напряглась, не зная, что меня ждет впереди.
Раздался протяжный скрип, будто кто-то открыл заржавевшую дверь. А потом я услышала незнакомый голос:
- А это еще кто?
- Трофей, - отмахнулся Гвин, и меня все так же больно удерживая за предплечье, толкнули вперед.
- Здесь осторожней. Ступени, - вдруг решил предупредить меня конвоир.
Спасибо, конечно, за участи, но вряд ли это своевременное предупреждение окажется полезным, учитывая, что идти аккуратно с мешком на голове непростая задачка. Как и следовало ожидать, я все равно пару раз чуть не оступилась, прежде чем лестница закончилась и я ощутила под ногами ровную площадку. Но, не смотря на то, что переломы и другие травмы мне пока не грозили, я все равно понимала, что надолго меня просто не хватит. От вони, источаемой мешком меня мутило, к горлу подступала тошнота, а воздуха катастрофически не хватало. Хотелось как можно скорее сорвать его с головы, и это желание с каждым мгновением становилось все сильнее. Я не знала, сколько еще продержусь, но собрав всю силу воли в кулак, продолжала терпеть, понимая, что раз мне надели мешок на голову, значит - свидетели им не нужны. Если сниму его, то сама вынесу себе смертный приговор.
Где-то в отдалении послышались голоса и взрывы пьяного хохота. Кто-то, кажется, спорил…
Не имея возможности видеть, я старалась хотя бы прислушиваться к окружающим звукам, чтобы хоть немного составить представление о том, где я оказалась. Наконец, мое предплечье сдавили сильнее, вынуждая остановиться. Дышать было уже практически нечем…
- Где Одноглазый? – сквозь шум донесся до меня голос моего конвоира. – Надо решить, что делать с этой куколкой.
Меня встряхнули за плечо, и я едва сдержала болезненный стон. Судя по всему, там уже не только предплечье, а вся рука посинела…
- Там, - услышала я ответ на вопрос удерживающего меня разбойника.
Меня снова потянули вперед. Я слышала в свой адрес похабные шуточки и от этого становилось все страшнее. Я снова и снова кляла себя, что не приняла предложение Хаула, когда была такая возможность и снова попыталась активировать артефакт, надеясь вернуться домой. Но стоило уже понять, что каждая попытка, так или иначе, обречена на провал…
- А. Рэд, чего тебе? – услышала я совсем рядом грубый голос и вздрогнула. – И что это за девка с мешком на голове? Так страшна что ли, раз решил ее спрятать? – и он загоготал.
Мне стало мерзко так, как никогда прежде. Я даже в самых ужасных своих кошмарах не предполагала, что когда-нибудь окажусь в такой ситуации…
- Склонялась по нищим кварталам, - вместо Рэда ответил Гвин. – Одета богато. Наверняка можно хороший выкуп затребовать. Мешок потому и одели – вдруг убивать не придется.
Несколько мгновений Одноглазый молчал, а я чувствовала на себе его оценивающий взгляд и пыталась сообразить, что со мной произойдет, когда разбойники поймут, что выкупа за меня они не получат?..
- Сними мешок, - наконец, лениво приказал Одноглазый.
Несколько мгновений я не могла отдышаться, отчаянно хватая ртом воздух и лишь немного придя в себя, постаралась оглядеться. Но лучше бы не оглядывалась…
Помещение было грязным, собственно, как и столы, за которыми сидели вдрызг пьяные мужики бандитской внешности. Некоторые из них зажимали распущенных девиц, кто-то играл в карты. А когда я заметила на себе их сальные взгляды, меня и вовсе прошиб пот. Я боялась даже думать, что у них на уме…
- Не страшна, - констатировал Одноглазый, а потом уже рявкнул на меня: - Сюда смотри! Кто такая? Как оказалась в квартале нищих?
Я молчала, лихорадочно пытаясь сообразить, что бы такого соврать поправдоподобней. Говорить о магическом кристалле нельзя – не стоит забывать, что магию в этом мире мягко сказать не любят.
- Хотя, плевать, - так и не дождавшись от меня ответа, махнул рукой главарь банды и приказал моему конвоиру: - Отведи-ка, Рэд, ее в мои апартаменты. Уверен, в постели она будет поразговорчивее.