Через неделю Тамара, дети и Соня оправились к Исуру.
Он встречал их так радостно, словно знакомы уже много лет.
В тот день приехал только Эмир.
Он сказал отцу, что хочет сначала посмотреть на Тамару, познакомиться, а потом решить, стоит ли везти всю семью.
"Кромка льда" 77 / 76 / 1
Были у Эмира подозрения, что отца в оборот взяли мошенники.
Тамара заново рассказывала всё, что знала о Марфе Игнатьевне.
Эмир слушал с каменным лицом.
Иногда посматривал на отца. А тот очень мило беседовал с Соней, вспоминая, как однажды был на спектакле с её участием.
— Мой сын и невестка буквально вытащили меня из дома за ноги и повезли в город окультуривать. Кто бы мог подумать, что в моём скромном доме будет вот так свободно говорить со мной актриса. Я просто не верю своим глазам.
Соня смущалась. Исур держал её за руку и рассказывал о своих впечатлениях.
Когда Тамара закончила свой рассказ, Эмир произнёс:
— Что вы хотите от нас? Забрать наследство? Так его и нет. Только вот этот дом у отца. Да и как вы заберёте, если он вам никто. Я поражён вашим желанием познакомиться с ним.
Тамара чувствовала себя так, словно оправдывается, словно в чём-то виновата.
— Меня эта история увлекла ещё в детстве. Бабушка рассказывала её как сказку.
— Ну так это и есть сказка, моя дорогая. Я не хочу, чтобы вы морочили моему отцу голову.
Как-то сжалось всё внутри у Тамары. Стало не по себе.
Изредка поглядывая на смеющуюся Соню и весёлого Исура, она залилась краской.
—Я всё же не понимаю, — твердил Эмир. — Если ваш муж смог докопаться до моего отца, то ему может грозить опасность. Вы хотите его посадить за то, что он живёт под чужим именем? Он вам ничего плохого не сделал. Ваша Марфа Игнатьевна не интересна нашей семье. Я не позволю детям даже знакомиться с вами.
Поймите меня правильно. Прошло столько лет! Я никогда и не хотел никакой встречи с родичами со стороны матери. У меня нет никого с её стороны. Между нами толстая стена непонимания, и она никогда не разрушится.
Простите за мою прямоту. Но я вас прошу, не приезжайте больше к отцу. Не тревожьте его душу. Он всю жизнь потерял из-за этой любви. Он мог быть счастливым с другой женщиной. Другая женщина могла быть моей матерью.
Тамара сидела, опустив голову.
Она понимала чувства Эмира. Она понимала и то, что разворошив осиное гнездо, могла сделать несчастливым Исура.
Тома поднялась на ноги, подошла к Соне и прошептала:
— Мама, поехали домой.
— Да вы что! — всплеснул руками Исур. — Я ведь ещё и ребятишек не нанянчился. Мои-то ещё совсем малы, да и из города их не вытянешь. Оставайтесь.
— Отец, — строго произнёс Эмир. — Мы уже поговорили. Я решил не поддерживать отношения. Это ни к чему. Твоё сердце может не выдержать этих переживаний. Эти люди нам чужие. Ну и пойми, во всей этой истории больше лжи, чем правды. Так не бывает, чтобы через столько лет ты вдруг стал нужен им.
Исур отпустил Сонину руку, поднялся на ноги и произнёс:
— Сынок, не торопись с выводами. Да, я стар. Но я в уме. И даже если эти люди нам никто, они такие приятные. Вот Софья Фёдоровна была звездой того спектакля, на который вы меня тащили через силу.
Эмир усмехнулся:
— Актёры, дети, непонятная мать… Весь это бред придуман для того, чтобы задурить тебе голову. И надо же кого выбрали! Одинокого старика. Только вы, дорогие гости, очень просчитались. Мой отец не одинок. И если вы будете продолжать попытки наладить с ним отношения, то я вынужден буду обратиться в милицию. И вы меня не испугаете своим мужем!
Эмир указал пальцем на Тамару.
Томе было не по себе настолько, что она тряслась.
Радостно было только оттого, что дети играли на улице.
Соня при этом вела себя совершенно невозмутимо.
— Знаете, — вмешалась она в разговор. — Услышав эту историю, я настолько расчувствовалась, что плакала. И знаете, что я хочу вам сказать, дорогой Эмир, вы характером вышли в свою мать. Не боитесь остаться одиноким?
— А это не ваше дело, чего я боюсь! — Эмир уже кричал. — Вон из дома моего отца! Вон отсюда, жулики проклятые!
Тамара пулей вылетела из дома.
Соня повернулась к оцепеневшему Исуру, поклонилась ему и произнесла:
— Рада была вас видеть, дорогой Иса Аймульдинович! Будьте здоровы…
Соня проплыла мимо Эмира, не сказав ему на прощание ни слова.
Дома Тамара дала волю слезам.
Она рыдала у Сони на плече.
— За что он так с нами? За что?
— А ты думала, что будет иначе? Ты хотела, чтобы он встал перед тобой на колени. Тома, ты ведь и впрямь ему никто. То, что ты знала его мать, ничего не значит. У него не было матери. Он взрослый мужчина. Он защищает своего отца. И он прав, Тамара!
Но Тома не хотела понимать этого. Ей так понравился Исур, так спокойно было в его доме. Его голос звучал в её голове бархатными нотами.
Тамара как будто хотела искупить вину за Марфу Игнатьевну.
После этой поездки уныние стало частым гостем в душе.
Соня держалась превосходно. Она часто напоминала своей приёмной дочери о том, что нужно забыть об Исуре и заняться чем-то другим.
Тамара стала нервной, резкой. Ей очень не нравилось, что по субботам квартира превращалась в дом молитв. К Соне зачастила Гуля. Потом стал приходить и Савелий, и вернувшийся в город Абрам. Они пели еврейские песни, Соня танцевала под них.
Однажды Жан пришёл в самый разгар субботнего празднества.
Собрал свои вещи и сказал жене, что вынужден жить отдельно.
Тома устроила ему скандал. Она била посуду, швыряла в него стаканы, кастрюли.
Все гости быстренько ушли в комнату, которую занимала Соня со своими детьми. Абрам не разрешил Соне вмешиваться. Сказал, что отношения пусть выясняют без посторонних глаз.
Тамара обвиняла мужа в измене, в том, что он не появляется дома.
— Я беременна! — она кричала так громко, что дрожали стёкла.
— Хорошо! — так же громко отвечал Жан. — Я ребёнка не брошу! Мне нужен покой! Я хочу жить своей семьёй, а не табором!
Соня, слыша всё это, не обижалась, говорила, что Жан прав. Она попросила Савелия найти ей квартиру.
Савелий предложил пока пожить у него.
В тот же вечер Соня собрала вещи свои и детей.
И пока ещё Жан и Тамара выясняли отношения, все ушли.
Жан тоже вскоре покинул квартиру.
От недавних криков звенело в ушах.
Раскалывалась голова.
Тамара не сразу поняла, что осталась одна. Дети были напуганы и тихо сидели в своей комнате.
Всё вокруг стало туманом.
Утро, обед, вечер… Ночь сменялась днём, день ночью. Дети что-то сами готовили, прибирались. Сын Жана Александр иногда заглядывал в комнату к Тамаре, громко вздыхал и уходил.
Прошло две недели.
Тамара лежала на кровати с полуоткрытыми глазами. Сил встать не было. Она уже даже не помнила, когда последний раз ела или пила.
Дети приносили еду и уносили её нетронутой.
Чей-то очень приятный и знакомый голос стал слышен Тамаре.
Дети с кем-то разговаривали, даже смеялись.
— Смеются, — промямлила Тамара. — Всем весело, кроме меня. И даже Соня бросила меня. Она очень тонкая натура. У неё даже месть интеллигентная.
Тома усмехнулась. Попыталась встать с кровати.
Приподняла голову, её затошнило.
— Умереть? Пожалуй, да…
И вдруг перед глазами возникло знакомое лицо.
Это был Исур. Его волосы были собраны пучком на голове.
— Я продал одну корову, — прошептал он. — Чтобы Эмир ничего не узнал, я нанял машину и приехал вас навестить. Уже три раза я был на могиле Марфы. Томочка, вам, наверное, совсем худо. Чем я могу помочь?
Тамара закрыла глаза. И боялась их открывать. Она думала, что Исур исчезнет, что он плод её воображения.
— Томочка, вы очень бледны! — этот голос наполнял Тамару изнутри, успокаивал, убаюкивал.
Всё вдруг стало неважным. Улетели мысли о смерти.
Когда открыла глаза и увидела его, получилось даже улыбнуться.
— Я побуду рядом, — прошептал старик.
Склонившись над Тамарой, он был белоснежным ангелом, её спасением, её на данный момент лучшим другом.
И от этих чувств Томе захотелось жить дальше, родить ребёнка, который уже существовал внутри неё и обязательно побыть счастливой.
Исур улыбался, смотрел на Тамару и говорил:
— Счастье не за горами, девочка! Оно внутри тебя!
Продолжение тут
Дорогие читатели! Всем желаю приятных моментов и всегда отличного настроения!