Мужчины сидели за столом и тихо беседовали о каких-то счетах. При появлении женщины замолчали. Василий, как галантный кавалер, подставил стул, помог сесть.
- Познакомься, Константин, это моя невеста. После свадьбы она станет владелицей детективного агентства. Как друга прошу первое время ей пособить в бухгалтерии, а дальше, как уже пойдёт у вас.
Невысокий, коренастый мужчина с мохнатой бляшкой-родинкой под левым глазом улыбнулся одними губами. Глаза насторожились.
– Невеста, говоришь, Василий. Что ж, очень приятно. А как невесту звать-величать?
– А то не припомните, ваше благородие, — Марина повернула к нему голову. Усмехнулась. – Коровкин, ты, извини меня за мой французский, но ты полный сам знаешь кто. Контрабандиста мне в бухгалтера. Из этих, из бывших белогвардейцев.
– Мариша, я-то у тебя понятно, что контра, Колчак. А он кто? Врангель, что ли?
- Нет, Вася, он Константин Петрович Понасенко. Благородных кровёв, не так ли? В далёкие времена славной царицы Елизаветы сосланные в Сибирь... Ну или что-то типа того. Мне его полюбовница такие песни пела о том, какой он замечательный с родословной, идущей от пещерного человека...
Понасенко долго сохранять серьёзность не смог. Скатился в хохоте.
– Вот это память, Марина Вячеславовна. Не думал, не гадал, что встретимся да ещё при таких обстоятельствах. Между прочим, вашими молитвами, а отделался я тогда условным сроком.
– Нет уж, если бы моими молитвами, то пошли бы в лесники, да рубили бы делянки метр на два. Вот и мне интересно узнать, как это вы отделались условным сроком-то? Жаль, не довела я вас до конца, уехала. Кстати, а расскажите-ка мне, неужели вы действительно в порчу верили?
Понасенко от неожиданности даже подавился.
– В какую порчу? Вы о чём?
Василий же крутил головой из стороны в сторону, ничего не понимая.
– Да ладно! — она махнула рукой. А дальше продолжила заунывным голосом. - Возьми кошку, пойдём на кладбище её зарывать. А я тогда думаю, и чего вы каждое утро перед управлением маячите. То на допрос не дозовешься, то тут как тут.
– Мариша. – Василий вкрадчиво произнёс, глядя на свою невесту. А на языке так и вертелось: «У тебя всё хорошо?».
– Васенька, ты думаешь, что ты у меня самый знаковый был? Да передо мной такая плеяда выдумщиков и фантазёров прошла. Знаешь, где находятся победители конкурса: «Алё, мы ищем таланты»? Среди вам подобных. Этот гусь благородных кровей, мало того что порчу попытался навести, так ещё и порновидео с моим участием снял, а напоследок стрелять надумал. Вот и объясни мне, как при таких делах да условный срок.
Понасенко кинул беглый взгляд на Коровкина. А у того уже шея покраснела. Так гнев и прорывается. Марина же закинула ногу за ногу, прикусила ноготок, глазки сощурила. Ай, красота какая. Сидит и ждёт, когда же начнётся очередной бой.
И, как всегда, очень не вовремя нарисовались Стольник с Герычем. Колчак-то решил собрать всю компанию, чтобы к делу приступить. Заказ уже есть и упускать его не стоит.
Стольник первый сообразил, что атмосфера в зале накалилась.
– Марина Вячеславовна, ну как вам здесь? Опять успели напакостить? — он сел на свободный стул, который стоял между Коровкины и Понасенко. - Костя, расслабься. Или ты тоже встретил своего любимого следователя?
Стольник, как привёз на самолёте тогда полупьяную красавицу, так носа больше и не показывал. Не было необходимости. Вроде как успокоилась, пообещала жизнь Колчака в «праздник превратить». А превращать можно, только когда рядышком живёшь.
– Встретил, и, оказывается, за Костей такой грешок тянется... — ноздри у Василия раздулись. Точно бык, перед глазами которого красной тряпкой помахали.
– Василий Петрович, что вы, что вы... – Понасенко побелел. Хоть Коровкин и отошёл от дел, да бывшими авторитеты не бывают.
– Тогда по всем тюрьмам было передано: пальцем её не трогать! Моя забота. А ты...
– А чего ты на него прёшь-то, — Марина оглядела стол. Вздохнула. Только минералка. Похоже, что Коровкин всерьёз опасался, что дама сердца в знак протеста может спиться. – Он же в тюрьме не сидел. И до последнего ходил у меня как свидетель. Откуда знал-то, что пальцем меня трогать нельзя. Слушай, а чего ты мне об этом тогда не говорил? Я ведь три раза под охраной ходила. Весело было! Вот бы разошлась... Эх, весёлое времечко было.
Герыч, который всё это время молчал, наконец вставил свои пять копеек:
–Ты это того, Марина, ты бы ведь всё равно умудрилась вляпаться в историю. Василий Петрович тебя оберегал, да ты же на рожон так и лезла. Чего того этого далеко ходить? В этот приезд. Степенная дама, солидная. А вела себя, как не знаю кто. Сбегала, пряталась. А? И что, всё равно привезли тебя с Тили-Мили-Трямдии. Наши привет передают. Петрович, отпустишь в субботу ко мне на дачу свою драгоценную?
– Быстро слух распространяется. Сам привезу. Не побояться твои?
– Колчак, ты только свою гамму фа-диез не бери, а то там и прокурор, и судья будут. Смотри, накинут ей срок за оскорбление властей... – Марина усмехнулась. – Ужинать-то будем? Раз я начальник, то даю указание: война войной, а подкрепиться не мешает.
Ещё раз оглядела стол, встала, пошла в сторону погреба. Она от скуки весь дом облазила.
– Ты куда? - Василий прекрасно понимал, что она надумала.
– Так вина́ забыли на стол поставить. — простодушно ответила.
– А у нас никто не пьёт.
– У вас, может, и не пьёт, а у нас очень даже. Душа горит, залить хочется. — и пошла по ступенькам вниз, затворив за собой дверцу.
– Василий Петрович, я ведь с заседания. Не ужинавши. — попытался перетянуть на себя внимание Герыч. – Сам понимаешь, просудили мы твой иск. Так что корми меня теперь. Шестьсот пятьдесят тысяч отсудили.
– Герыч, спасибо, конечно, но чего не отсудить-то было, когда всё было в нашу пользу? И напомнить тебе, кто прошляпил? Кто мне того юристика рекомендовал? Не ты ли? Вот и отрабатывал свой грешок. Константин, накладывай, ешь.