Найти тему
Жизненные истории

Мишутка

фото: из интернет-ресурса
фото: из интернет-ресурса

Мишутка заматерел: на­голо бреет голову чтобы скрыть раннюю тестостероновую плешь, ли­хо разворачивается через сплошную на огромном, как са­рай, «Лексусе», щеголяет мас­сивной кованой цепью из белого золота. Мишутка знает, что делать и как поступать ему, нам и всему человечеству. Мишутка - самый что ни на есть стопроцент­ный мачо.

В нашем узком кругу Ми­шутка был, есть и остаётся ма­леньким медвежонком: порой милым Барни, порой - плюше­вым беспредельщиком, а по­рой...

— Да какой он Мишутка?! - в сердцах восклицает одна из по­кинутых им девушек. - Очнитесь, мужики! Он давным-давно гад­кий и противный медведь! Гад­кий и про-тив-ный!..

Знакомый дрессировщик объяснил мне, что «гадкими и противными» медвежата стано­вятся в период полового созревания: как и всякий подросток, в это время взрослеющий мишка начинает хамить, басить и ломать всё, что его окружает, идёт по ле­су, ревёт и ломает деревья.

Вот и наш 35-летний Ми­шутка находится в затянувшемся периоде «ломки дров».
Мишутка - успешный плас­тический хирург-маммолог, кандидат наук. Серьёзные хи­рурги пренебрежительно назы­вают маммологов-пластиков сисечниками, но Мишутка на это не реагирует. «Пока суще­ствуют проблемные сиськи, на булку с маслом и чёрной икрой я всяко заработаю».

Мишутка умеет убеждать потенциальных пациенток.
— Дорого, - вздыхает оче­редная дамочка, ознакомившись с прейскурантом.
— Скажите честно, вы счаст­ливы? - спрашивает Мишутка.
— У меня два высших обра­зования! - пытается парировать пациентка.
— И они вам помогли? - спрашивает Мишутка.

Пациентка густо краснеет. Мишутка выдерживает академи­ческую паузу и добивает:
— А сиси вам помогут!
И для весомости повторяет снова:
— Сиси вам помогут...

Поверженная дамочка вздыхает и принимает решение:
— Ладно, пишите...

Надо сказать, что за «сись­ками от Мишутки» дамы теперь стоят в очереди по полгода. Ми­шутка стал мастером своего де­ликатного дела.

А начиналось всё так. Од­нажды утром на трол­лейбусной остановке ко мне подошла женщина.
— Простите, - сказала она, - я наблюдаю за вами уже несколь­ко лет. Вы были капитан, потом майор, теперь подполковник... Дело в том, что мой сын сейчас как раз учится в Военно-меди­цинской академии, на четвёртом курсе морского факультета. Ско­ро приедет на каникулы, было бы здорово, чтобы вы увиделись, поговорили...

Я оставил женщине номер домашнего телефона, и через месяц меня пригласили в гости.
На диване сидел милый кругленький Мишутка. Тогда он был скромным и прилежным, но уже через год вальяжно называл меня Вовчиком. К тому времени мы стали друзьями и перешли на «ты».

В последние зимние канику­лы шестикурсник Мишутка пред­ставил мне свою жену - пухлень­кую девушку из якутской глубинки. Она показалась мне, мягко го­воря, странноватой. О том, что у девушки был стеклянный глаз и её дедушка является настоящим якутским шаманом, я узнал поз­же от мамы Мишутки. К тому же молодая жена вырубалась даже после грамма спиртного.

— Разведусь! - коротко ска­зал Мишутка по поводу нашего всеобщего недоумения. И туг же развёлся.

Месть дедушки-шамана бы­ла страшна - заказной бандеро­лью Мишутка получил шапку- ушанку из меха серебристого полярного волка. В Петербурге по­добного головного убора не было даже у нуворишей. Шапкой вос­хитились буквально все, кроме городских собак. Стоило Мишут­ке выйти первый раз из подъезда с шикарной обновкой на голове, как на него дружно набросилась вся четвероногая живность - от дога до болонки.

Мишутка сделал выводы, встретил у мусорного контейне­ра ободранного бомжа, с виду якута, нахлобучил ему на голову волчью ушанку и сказал: «Носи!»

Хочется верить, что этот несчастный ещё жив. приплющенным кризисом сред­него возраста.

Мишутка любил Сашу и, как ребёнок, во всём ему подражал, а теперь безапеляционно заявил:
— На хрена вернулся? Ста­рый ты уже, и нечего тебе тут ло­вить.

А Саше всего сорок...
Мишутка ездит на выходные обедать в Хельсинки, в ресторан, где любил сиживать маршал Маннергейм, или на рыбалку в Норвегию, или попить пивка в Мюнхен.

Мишутка заказывает себе в кабинет обеды из кошерного ресторана.
Недавно я подарил Мишут­ке на день рождения добротный кожаный бумажник. Гризли с удовольствием повертел в руках фирменное британское изде­лие, заметил на боковой по­верхности кнопочный карман­чик, нахмурился, а потом с улыбкой изрёк:
- Девушки! Если у вашего бойфренда в кошельке есть кар­манчик для мелочи, посылайте его на...

Людей из нашего бывше­го круга, включая много­численных девушек «в отставке» и «в запасе», Мишутка, тем не менее, консуль­тирует и лечит бесплатно. Разу­меется, тех, кто не придал значе­ния истории с Гришей.

- Представляешь! - с ужа­сом в голосе звонит мне одна из наших подружек. - Представля­ешь, Вова, Гризли сегодня меня полечил. Я ему говорю: спасибо, друг Мишутка! На что он вдруг глубокомысленно изрёк: «У меня нет друзей, а есть только знако­мые».

В ту ночь я долго не мог ус­нуть. Лежал с закрытыми глаза­ми и думал о том, что такое муж­ская дружба. Ну, ладно тусовки, ладно сауны с одалисками... Но наши нищие хождения по Пите­ру, наши долгие разговоры о медицине - наука это, искус­ство или ремесло?

Но одна шаверма на двоих!
Но то, как мы однажды пле­чом к плечу отбивались от пьяных хулиганов в Карелии, как толкали втроём морозной ночью Сашкин джип почти пять километров до заправки, чтобы не замёрзнуть...

У Мишутки есть младшая сестра Наташа. Она замужем за нашим общим другом Митей.
Мишутка и Митя всегда счи­тались друзьями. Но в мобильни­ке у Мишутки записано: «Дмит­рий-муж Натальи»...
Митя узнал об этом и груст­но улыбнулся: «Что же, картину мира это не меняет».

Через двадцать лет Мишут­ке исполнится столько, сколько мне сейчас. Как объяснить наше­му Барни, что грань, отделяющая ремесло от искусства в медици­не и не только, может стать для него непреодолимой?

Я вспомнил, что Мишутка принципиально никогда не об­щался с рано ушедшим из семьи отцом, но в последний приезд он вдруг отыскал на загородной да­че этого тяжело больного пожи­лого человека, уложил в хорошую клинику и весь отпуск просидел рядом с ним в больничной палате.

А сегодня Мишутка неожи­данно мне позвонил.
- Здравствуй, Вовчик! - не­узнаваемо тёплым и грустным голосом сказал он. - Ты совсем забыл своего маленького мед­ведика.

«Значит, своего», - подумал я с неожиданной теплотой. - Зна­чит, маленького, значит, медве­дика... Значит, всё-таки друг
Мишутка рос и мужал без отца, и это во многом определило характер. В детском саду сверстни­ки отбирали у него игрушки. Ми­шутка сидел в уголке на полу и тихонько плакал.

В восьмом классе маме уда­лось определить Мишутку в На­химовское училище. Изнутри элитная «бурса» оказалась обыкновенным замкнутым однополым коллективом, где именитые и сильные жестоко доминируют над безродными и слабыми.

Глубокой ночью трое деся­тиклассников подняли с постели маленького несговорчивого Ми­шутку и повели в гальюн «учить жизни».

Наутро исцарапанные и ис­кусанные старшеклассники были госпитализированы в лазарет. Жаловаться начальству в закры­тых мужских коллективах не при­нято. Таким образом Мишутка отстоял свою честь и независи­мость. Старшеклассники окрес­тили его «бешеным» и оставили в покое, а через три года возму­жавший «питон» Мишутка посту­пил на морской факультет Воен­но-медицинской академии.

Учёба была счастливой, не­смотря на лихие девяностые, скудную кормёжку и отсутствие денег. На всех курсантских фото­графиях наш маленький Барни безоблачно улыбается.

В очередной раз проявить характер пришлось на распреде­лении: не блатного парня посла­ли вместо Черноморского флота на Северный. Мишутка послал начальство подальше, подал в суд на командование за невы­полнение условий контракта и уволился из Вооружённых сил. В девяностые многие так и посту­пали: по закону лейтенанту пола­гались солидное подъёмное по­собие и служебная квартира, а на деле - шиш.

Заплаканная мама умоляла меня повлиять на Мишутку: как же так, столько сил вложено, та­кое образование получено!.. К тому же Мишуткина мама про­должала искренне верить в то, что офицер - профессия не толь­ко героическая, но и безбедная.

К тому времени, однако, да­же я пришёл к выводу, что надо срочно выстраивать совершенно новую жизнь. Уволился с флота, переехал в Петербург и развёлся с женой, а Мишутка, уйдя на гражданку, поступил в клиничес­кую ординатуру по хирургии.

По сути, мы вместе с Ми­шуткой начинали в Петербурге жить с нуля: я - в сорок пять лет, а Барни - в двадцать три.
Стартовые невзгоды нас сблизили: мы часто выезжали в город и гуляли по Невскому или вдоль канала Грибоедова - полу-бездомные, полуголодные меч­татели, покупавшие одну шавер­му на двоих. Однажды в кафете­рии мы познакомились с очень милыми девчонками. Оленька и Раечка искренне хотели продол­жить общение. Для этого надо было заказать ещё кофе или пе­реместиться в более гламурное заведение, но у нас в карманах не было ни шиша, пришлось со­слаться надела и распрощаться.

Тем временем жизнь по­степенно налаживалась. Я приобрёл комнату в коммунальной квартире, а Мишутке дали благоустроенное общежитие почти по соседству. Меня приняли в штат столичного еженедельника на зарплату, о ко­торой я недавно не мог и меч­тать, а Мишутка защитил диссер и обзавёлся собственной клиен­турой.

У нас появились новые об­щие друзья - молодые, умные, состоятельные, преуспевающие ребята, директора и сотрудники крупных компаний. И началась удалая, бесшабашная жизнь: по­ездки по России, полёты за границу, шикарные ночные клубы и ВИП-сауны с юными весёлыми одалисками. Мишутка был в на­шей компании самым малень­ким, его называли медвежонком Барни и обожали над ним дру­жески подшучивать.

Однажды Мишутка пожало­вался, что маммолог - вовсе не такая романтическая профессия, как это кажется друзьям-немеди- кам: красивые сиськи маммолог видит только по случаю, напри­мер на профосмотре в каком-ни­будь девичьем вузе или лицее.

Друзья-немедики ужасну­лись и прониклись к Мишутке та­ким состраданием, что в день его рождения записали на поликли­нический приём к молодому док­тору двадцатилетнюю особу с шикарной «четвёркой».

Потрясённый Мишутка дро­жащими пальцами мял девичьи сокровища, пытаясь выспросить невпопад, какие проблемы при­вели к нему такую цветущую па­циентку. Девица поманила его пальчиком и пропела на ушко: «Хэппи бёздэй ту ю-ю-ю...»

Мишутка догадался, по­краснел, выглянул в коридор и увидел наши ржущие рожи.
В ресторане Барни спросил: «А где мой подарок?» Ему пре­поднесли дорогой кожаный порт­фель, а про девушку сказали: «Пощупал - и хватит!»

Мишутка надулся.
Невольно разыграл Мишут­ку и я, попросив участвовать в журналистском расследовании. Тогда я вышел на человека удивительной профессии: это был профессиональный порщик не­послушных подростков.

По заказу отчаявшихся ма­маш он являлся к ним в дом, за деньги жестоко порол оборзев­ших отпрысков и брал с них на прощание клятву, что следующе­го раза не будет.

В самый последний мо­мент порщик уклонился от ин­тервью и выключил мобильный телефон. Анонсированный в ре­дакции материал надо было срочно спасать.

Отчаявшуюся мамашу со­гласилась изобразить соседка по подъезду, отбившегося от рук паршивца - её четырнадцатилет­ний сын, а роль порщика талант­ливо сыграл Мишутка.

Убойный фотоматериал я прокомментировал и отослал в редакцию. Публикация получи­лась блестящей! Но...
На другой день после выхо­да номера мне позвонил Ми­шутка:
— Ну тебя, Вовчик, вместе с твоей газетой!
Оказывается, пришёл Ми­шутка в поликлинику, а с ним ник­то не здоровается.
— Санитарки и сёстры смот­рят на меня, как на Чикатило, врачи хихикают, а тут звонок - за­ведующий просит зайти. Захожу и вижу - на столе у шефа газета, и он сразу быка за рога: спраши­вает, где я ещё вечерами подра­батываю. Хорошо, что шеф муж­чина, понял меня и даже посме­ялся , а то бы не отмазался... А ба­бы со мной на работе так и не разговаривают.

Однажды приятель, биз­несмен по имени Гриша, пожаловался Мишутке на проблемы с детород­ным органом: нужна, мол, небольшая операция по устранению врождённого анатомического дефекта, а не знаю, к кому обратиться. Мишутка в ту пору только что защитился, стал заведовать отделом в частной клинике и готов был браться за любое дело - от вялых сисек до разделения сиамских близнецов.

Прооперированный Гриша в эйфории улетел в командировку на Урал, и там у него всё «развалилось», да так, что пришлось вызывать неотложку.

- И это вам сделали в Петербурге?! - изумлялись уральские доктора, пытаясь ис­править Мишуткины ляпы.

Недолеченный Гриша воз­вратился в Питер и заявился к ви­новнику «торжества». Озадачен­ный Мишутка потащил приятеля к урологу.

- Уролог посмотрел меня, выругался матом и спросил, кто это сделал, - рассказывал Гри­ша. - Потом доктор попросил ме­ня выйти на пару минут из каби­нета, и сквозь тонкую дверь было слышно, как он кричит на Мишут­ку: «Коллега! Ты лечишь сиськи? Вот и лечи сиськи, а письки не трогай!»

В общем, выбыл Гриша из строя на два месяца, а у него при этом молодая 23-летняя жена...

С Мишуткой Гриша с тех пор не общается, и не потому, что Барни ему не то и не так отрезал, а потому что напрочь не признал своей вины.

- Представляете, он мне сказал, что у меня неправильный пенис и я не умею им пользовать­ся, - всхлипывал Гриша в бане среди друзей. - Это у меня-то не­правильный! Да вы посмотрите сами!.. Это я-то не умею?! В самом деле медведь! Гадкий и про­тивный. У-у-у, гризли!

Теперь в нашей большой компании как-то неза­метно все переженились. Кроме Мишутки. Внучка якутского шамана так и не дала ему согласия на развод, но при­чина вовсе не в этом.

Мы стали редко видеться, то ли от солидности и самодоста­точности, то ли оттого, что при жёнах не особо повспоминаешь, как отплясывали нагишом в Ка­зантипе, как пели в сауне, прыгая в бассейн: «Мишки-гамми вас рассмешат забавными прыжка­ми!», как опоздали на самолёт, загуляв в ночном Амстердаме, как в турецком Мармарисе с кри­ком «Гитлер капут!» поливали в День Победы из огнетушителя немецких туристов...

Мишутка стал резкий: не го­ворит, а коротко рявкает на пер­сонал, на пациентов, на друзей- приятелей.
- Странный народ эти ба­бы, - говорит Мишутка о подчи­нённых медсёстрах. - Я им объ­ясняю, как надо работать, а они ревут.

Мишутка сначала принима­ет решение, а потом думает. Помнится, так поступали на вой­не наспех выдвинутые на должность скороспелые командиры. Я сказал об этом ребятам, и Ми­шутке приклеили новое прозви­ще «Комбат - крутые яйца».

Мишутка лучше нас знает, куда кому идти и что кому делать.
Вернулся из Канады наш друг Сашка. Он улетал за океан богатым, жизнерадостным, эне­ргичным, а возвратился через пять лет поседевшим, грустным, приплющенным кризисом сред­него возраста.

Мишутка любил Сашу и, как ребёнок, во всём ему подражал, а теперь безапеляционно заявил:
- На хрена вернулся? Ста­рый ты уже, и нечего тебе тут ло­вить.

А Саше всего сорок...
Мишутка ездит на выходные обедать в Хельсинки, в ресторан, где любил сиживать маршал Маннергейм, или на рыбалку в Норвегию, или попить пивка в Мюнхен.

Мишутка заказывает себе в кабинет обеды из кошерного ресторана.
Недавно я подарил Мишут­ке на день рождения добротный кожаный бумажник. Гризли с удовольствием повертел в руках фирменное британское изде­лие, заметил на боковой по­верхности кнопочный карман­чик, нахмурился, а потом с улыбкой изрёк:
- Девушки! Если у вашего бойфренда в кошельке есть кар­манчик для мелочи, посылайте его на...

Людей из нашего бывше­го круга, включая много­численных девушек «в отставке» и «в запасе», Мишутка, тем не менее, консуль­тирует и лечит бесплатно. Разу­меется, тех, кто не придал значе­ния истории с Гришей.

- Представляешь! - с ужа­сом в голосе звонит мне одна из наших подружек. - Представля­ешь, Вова, Гризли сегодня меня полечил. Я ему говорю: спасибо, друг Мишутка! На что он вдруг глубокомысленно изрёк: «У меня нет друзей, а есть только знако­мые».

В ту ночь я долго не мог ус­нуть. Лежал с закрытыми глаза­ми и думал о том, что такое муж­ская дружба. Ну, ладно тусовки, ладно сауны с одалисками... Но наши нищие хождения по Пите­ру, наши долгие разговоры о медицине - наука это, искус­ство или ремесло?

Но одна шаверма на двоих!
Но то, как мы однажды пле­чом к плечу отбивались от пьяных хулиганов в Карелии, как толкали втроём морозной ночью Сашкин джип почти пять километров до заправки, чтобы не замёрзнуть...

У Мишутки есть младшая сестра Наташа. Она замужем за нашим общим другом Митей.
Мишутка и Митя всегда счи­тались друзьями. Но в мобильни­ке у Мишутки записано: «Дмит­рий-муж Натальи»...
Митя узнал об этом и груст­но улыбнулся: «Что же, картину мира это не меняет».

Через двадцать лет Мишут­ке исполнится столько, сколько мне сейчас. Как объяснить наше­му Барни, что грань, отделяющая ремесло от искусства в медици­не и не только, может стать для него непреодолимой?

Я вспомнил, что Мишутка принципиально никогда не об­щался с рано ушедшим из семьи отцом, но в последний приезд он вдруг отыскал на загородной да­че этого тяжело больного пожи­лого человека, уложил в хорошую клинику и весь отпуск просидел рядом с ним в больничной палате.

А сегодня Мишутка неожи­данно мне позвонил.
- Здравствуй, Вовчик! - не­узнаваемо тёплым и грустным голосом сказал он. - Ты совсем забыл своего маленького мед­ведика.
«Значит, своего», - подумал я с неожиданной теплотой. - Зна­чит, маленького, значит, медве­дика... Значит, всё-таки друга?

#Интересныеистории #историиизжизни #жизненныеистории #интересныеистории #любовныеистории #интересныеисторииизжизни #историилюбви #историилюбвидослез #историинаночь #поучительныеистории