Петров любил готовить. Нет, он не посвящал данному удовольствию весь день, но мог вполне прилично сварганить перекусить на скорую руку.
- Отбивная, спагетти и соус, магазинный, но вкусный. Ветеринары тоже люди, — наклонил он голову в сторону кухни и Вера сдалась.
- Это вы все сами! — взлетели вверх ресницы и только сейчас Петров понял, что Вера настоящая: без утиных губ, коровьих опахал и замороженной ботоксом кожи. Тонкая морщинка в виде буквы V, выстреливала из кончика глаза и расходилась прелестной гусиной лапкой.
Вера была милой, но скрытной, отчего Петрову до жути хотелось вытянуть из неё всю подноготную
- Интересные у вас увлечения, — глянула Вера на экран телевизора.
- Баловство, — хотел переключить Петров телевизор, но вместо этого начал перещёлкивать фото.
- Вы криминалист?
- Нет, фрилансер. Занимаюсь копирайтингом, веду канал Мистик Кью, — решил Петров произвести впечатление. На прошлом свидании все разговоры крутились около бедных животных, кастрации и жестокости объективной реальности. Вера приподняла брови, а потом нахмурилась. Петров вывел на монитор свою страницу.
- Занимательно, — отпила Вера из большого бокала. - Я ведь тоже в своё время на криминалиста училась, но не смогла.
- Крови испугались? – предположил Петров.
- Нет, человеческой мерзости. После нескольких дел начинаешь уважать животных. Вот здесь, например, — взяла она пульт и перелистнула на фото с места преступления, — голова тряслась и сползала в воду. Возможно, преступник хотел утопить жертву. Так в чём там мистика?
- Мать утверждает, что её сын невиновен. Пришёл с работы и застал жену в таком состоянии. Следов взлома нет, по его утверждениям, везде был порядок.
- Любовник? – листала фото Вера.
- Там такая мамаша, что могла сама невестку утопить, но не будем о грустном, — взял Петров у Веры пульт и переключил на музыкальный канал. – Расскажите немного о себе.
Несмотря на небольшую трещину в ледяном панцире Веры, она старалась придерживаться нейтральных тем и через два часа попросила вызвать такси, пообещав в выходные пригласить Петрова к себе. Прибрав с журнального столика и свалив в раковину грязную посуду, Петров упал на кровать. Он был доволен: работа, дело и Вера. О чём ещё можно было мечтать?
- Свинтус не виноват, — присела к нему на кровать бледная девушка с мокрыми волосами. – Я сама.
- Суицид? — взял Петров её за ледяную руку и повернул венами вверх.
- Нет, — затряслась она головой, и тонкая струйка крови потекла вздутому виску.
- Кто он.
- Я! – закричала девушка и Петров вскочил с кровати. Оки вздыбился и зарычал.
- Приснится же такое, — потрепал он Оки по холке и пошёл на кухню.
«Надо с Алишером созвониться», — думал он и смотрел на соседний дом. Раздался хлопо́к, визг и всё стихло.
Стреляли из пневматического оружия. Кто-то сильно невзлюбил дворовую живность. Появился повод позвонить Вере и начать разговор с Алишером. Затушив сигарету,Петров вновь лёг кровать, долго ворочался и только под утро забылся поверхностным сном.
Встав около десяти, он быстро побрился и помчался в Зал прощаний.
Покойная в белом платке была прикрыта одеялом, отчего Петров не мог разглядеть состояние вен, поэтому внимательно рассматривал её лицо, пытаясь найти под слоем краски следы насилия. Удивившись сходством с девушкой, явившейся к нему ночью, он подошёл как можно ближе к гробу, нагнулся, якобы для прощания и уставился на синеватый висок.
- Проходи, что уставился, — толкнула его стоявшая рядом женщина в кружевном платке.
- Извините, — буркнул Петров и поймал себя на том, что можно было просто уйти в конец зала, не привлекая к себе лишнего внимания.
На кладбище Петров не проехал, предпочёл подождать процессию в столовой. Купил венок и отдав его пассажирам, сел в свою машину.
После родительских похорон он всеми силами избегал подобных мест и не взялся бы за это дело, зная, что воспоминания вновь накроют его.
Свекровь почившей девушки предпочла не приходить, отдав всё на откуп далёкой родственницы. Та охала, причитала и время от времени, глядя на зарёванную женщину, подвывала. Вопросов Петрову никто не задавал. Все молча ели и налив по одной, тут же переходили к другой.
Постепенно люди за столом оттаяли и начали переговариваться. Покойную толком никто не знал и только после того как по столам пошла волна возмущения «Дима не мог, нет, точно не он». Зареванная женщина поднялась и произнеся «Юляша» замерла. Слова застряли между скованными губами, и женщина рухнула на пол. Вызвали скорую, а по столу пошла новая волна: «Мать».
После отъезда скорой вместе с матерью покойной народ оживился.
- Хорошо мать, — запричитала дальняя родственница. – Юленька всем рассказывала, что она сирота. Жалко девку, довели.
- Неужели, — взмахнула руками сидящая рядом с ней женщина. Парень лет двадцати сжал зубы, а затем вышел из-за стола на улицу.
- Вы что при брате развели, — одёрнула их девушка в чёрной косынке. Поссорились они сильно.
Петрова разрывало между желанием поговорить с братом и послушать подругу. Рассудив, что брат не местный и может вскоре уехать Петров отправился за ним.
- Прикурить будет? – обратился он к парню.
- Ты ей кто? – протянул парень зажигалку.
- Друг семьи, — соврал Петров. – Юля как-то обмолвилась, что вы поссорились, — закинул удочку Петров и затянулся.
- Семьи? – насторожился тот.
- Димы, — уточнил Петров. – Работали вместе.
- Было дело, — замолчал брат, — мамка с Юлькой разругалась. Как знала мать, что Юльке одной не выжить.
- Почему? – затянулся Петров и поёжился. Хлопнули двери и на крыльцо столовой выкатилась девушка в чёрной косынке.
- Сигарету дайте. А вы кем усопшей приходитесь? – пристально посмотрела она на Петрова. – Ваш? – не поворачивая головы спросила она у брата.
- Работали вместе, — отмахнулся Петров и затушил сигарету. Надо было возвращаться за стол. Он сел так, чтобы видеть болтающую на крыльце парочку, которая о чём-то спорила.
Услышав обсуждение версий гибели Юли, Петров стал разглядывать говоривших.
- Анька первая примчалась, — рассказывала остальным женщина в кружевном платке. – Видит, Дима сидит, рыдает. Он матери сначала позвонил, та и принеслась. Благо, напротив живут. Повезло им. На заводе она с мужем работала, но пока каждый по квартире не получил, не расписались. Как только ордеры на руки выдали, сразу в ЗАГС, приватизировать две квартиры успели. Димку долго ждали. Только в сорок с хвостиком его родила. Поздний он у них. Один сын – мамкин любимец.
- Тогда ей сейчас шестьдесят, не меньше, — встрял в разговор Петров.
- Так и есть, — ответила рассказчица. Сидит, значит, Димка. Руки в крови, ванна в крови и девка евонная с высунутым языком. Ей плохо стало. Первая скорая её увезла, а второй машиной Диму в полицию прибрали.
- Как? – опешил Петров. – А кто же тогда меня, — оборвался он на полуслове, — извините, — поднялся он из-за стола.
«Кто же меня нанял?» — лихорадочно искал Петров номер телефона, с которого пришло фото с места преступления, и увидел через огромные окна столовой свет от спецсигналов полицейской машины.
«Он», — ткнул в сторону Петрова брат покойной. Петров прислонил телефон к уху и замер. «Номер больше не обслуживается», — ответил металлический голос. Это было полным провалом.
-Телефон отдал и руки за голову, — рявкнул полицейский и Петров повиновался.
- За что меня задерживают? – попытался узнать он.
- За убийство Юлии Смолянкиной, — щёлкнули наручники, и сердце Петрова рухнуло.
Пока Петров трясся в полицейском УАЗике, он пытался успокоиться и расставить всё на свои места. Прогоняя раз за разом произошедшее, Петров пытался найти тот самый момент, когда его развели. Всё крутилось вокруг заказчицы. Петров вновь вытащил из памяти её данные и корил себя за то, что проглядел очевидное.
В анкете значилось родственник, про сына женщина заявила в переписке с Петровым. Если она не мать, то кто? Кем же она могла быть мужу убитой: сестрой, тёткой, любовницей? Последнее он отмёл. Слишком уж возрастной была дама. "Если она родственница, зачем стёрла переписку и откуда у неё ключи?" — рассуждал он, качаясь в такт подпрыгивающей машины.
Серое пятиэтажное здание, высокое крыльцо и обклеенные ориентировками двери. Здесь ты или преступник, или потерпевший. Ни тот ни другой вариант Петрова не прельщал. Была и третья возможность развития событий, но вряд ли бравые ребята обратились к нему за помощью.
- Жди здесь, — оставил полицейский Петрова под присмотром дежурных.
- Мне надо позвонить— вспомнил Петров сцены из криминальных фильмов, где бруталы первым делом вызывали адвокатов. Последним Петров так и не обзавёлся, а вот Оки всё ещё нуждался в хорошем уходе.
- Диктуй, — на удивление быстро отозвался один из дежурных.
- Все номера в телефоне, — прислонился Петров головой к стене.
- Вспоминай, — потерял к нему интерес дежурный.
В изъятом телефоне осталась всё жизнь Петрова: спасение, доказательства и друзья. Это раньше Петров легко запоминал номера, теперь же рутинные процессы взяло на себя маленькое устройство. Хорошо он помнил лишь телефонный номер Фарида. Точнее, его родителей. Номер, принесённый из детства, состоял из единиц и двоек. Вот только последовательность последних он не помнил: двадцать один, двадцать один, двадцать один или одиннадцать, двадцать два, двенадцать. Раньше он и не задумывался сколько комбинаций можно составить всего из двух цифр.