В своей врачебной практике, мне нередко приходилось помогать людям, находившимся между «небом и землей». Это происходило при астматическом статусе, массивной кровопотере, болевом шоке или предынфарктном состоянии.
Тяжелее всех на "зоне" приходилось астматикам. Особенно тяжело приходилось сидельцам ИТК-2 города Ангарска. Химическая промышленность в застойные времена регулярно делала выбросы веществ в атмосферу, не способствующих нормальной жизнедеятельности организма. Но если на воле после обращения к врачам, были получены рекомендации изменить климат на более благоприятный, была возможность изменить место жительства на более экологичное, то куда ты денешься с уголовной статьей и сроком? Вот и тянули срок страдальцы с бронхиальной астмой, хроническим бронхитом с астматоидным компонентом и прочими болячками так или иначе связанными с аллергией.
Их можно было отличить по хриплому дыханию, кашлю, одышке, когда затруднен выдох.
Как правило, такие сидельцы старались прибиться поближе к медсанчасти. Они и так находились формально на диспансерном учете и проходили сезонную профилактику обострений. На эти периоды им назначалось диетпитание по норме 5б, витаминотерапия (которая в свою очередь тоже могла спровоцировать приступы удушья), ну и конечно симптоматическое лечение. В тяжелых случаях, можно было попасть на стационарное лечение в "больничку".
Родственники могли передать дефицитные ингаляторы Сальбутамол, ну а у кого возможности получать извне не было, довольствовались, что появлялось в медсанчасти с аптечной базы МВД. Особым спросом пользовались таблетки теофедрина. Эуфиллин и терпингидрат воспринимались как насмешка. Тонкость была в том, из теофедрина, путем нехитрых манипуляций с растворителем, получалось наркотическое вещество, поэтому таблетки были на строгом количественном учете. Кодтерпин, снимающий только кашель, кстати, не попадал в разряд сильнодействующих, но его тоже старались назначать с оглядкой на личность болящего.
Все знали, что таблетки теофедрина, это была "валюта" на зоне. Ушлые астматики экономили на себе припрятывая "колеса". За них можно было получить различные "преференции" у авторитетов. Место в бараке получше, работа, чтобы не пыльная была, в баню попасть не с отрядом, а индивидуально, да мало ли нюансов было, все не перечтешь. Зона была строгого режима, содержались рецидивисты и глядя на таких "доходяг" с тяжелой формой астмы, думалось, ну какие урки могли из них быть? Их же слышно за километр по кашлю и хриплому дыханию! А если приступ начнется?
На воле если ни кола, ни двора не было, им надо было сразу за горло кого-нибудь хватать, и держать, пока опять на зоне не окажутся. Все-таки и питание регулярное и распорядок дня, и легкий труд, если нет инвалидности. Медсанчасть опять же, рядом, где таких уже знают и помощь окажут. Вот с таким астматиком мне и пришлось в свое время повозиться.
Был он из категории "приблатненных". На работу выходил формально, так как ничего там не делал. В карты играл, это да, передергивать умел феноменально. Свое искусство и на приеме мог продемонстрировать. Карты в зоне старались из рентгеновской пленки делать, чтобы быстро не "затрепывались". Хоть и отбирали их при "шмоне" и пленка было в дефиците, но все равно у "умельцев" появлялись новые колоды.
Неоднократно выводил я его из астматического статуса. Принесут почерневшего, без сознания и начиналась реанимация. Эуфиллин 2,4% раствор струйно в вену, димедрол, адреналин подкожно помогал, как правило, лучше всего. Преднизолона в наличии обычно не было. Один раз из состояния клинической смерти, получилось вытащить. Когда он в себя пришел, то еще время потребовалось, чтобы сознание восстановилось, с памятью.
Но все хорошо бывает до времени. Вернулся я как-то из очередного отпуска и узнал про то. что случилось в мое отсутствие. Притащили его ночью в медсанчасть, где был дежурный фельдшер из зеков, врач недоучившийся. Стали ему искусственное дыхание делать и непрямой массаж сердца. Не помогло, отмучился бедолага. Но вот при реанимации, ему ребра переломали, от усердия. Хотя хорошая реанимация и отличается от плохой, что при этом ребра страдают. Но возник закономерный вопрос, а не с умыслом ли такое сделано было? Тело покойного в больничный морг отправили, а зека-фельдшера начали оперативники мурыжить, на предмет смертоубийства.
Кончилось это тем, что в морге в результате отсутствие холода, тело подверглось гнилостному разложению, что вскрытие и подтвердило. Почему затянули со вскрытием, почему температурный режим не поддерживался, на то, тоже видимо были объективные причины. На этом дело и закончилось и фельдшера оставили в покое.
Работая в медсанчасти, я был оторван от специализированной медицинской помощи, и поэтому приходилось заниматься и реанимацией. Набор необходимых препаратов был наготове, стерильные шприцы тоже. Но однажды мне пришлось заняться этим в «полевых» условиях.
А дело было так. Летний отпуск я проводил, как большинство наших людей, на «фазенде». Слоняясь между грядками, в промежутке между поливами, я услышал истошный крик с соседнего участка. Там жила бабушка, к которой изредка заезжал непутевый внучок. Я был в курсе, что он серьезно балуется наркотой и во время его наездов, соседи зорко охраняли свои пределы от возможных хищений.
Так вот, бабушка взывала ко мне за помощью, зная, что я врач. Оказывается внук с компанией, весело проводил время на природе и неожиданно упал возле туалета без сознания. Добежав до болезного, я убедился, что пульс и дыхание у него на нуле. Вокруг толпились обдолбанные как и он, подростки. Убедившись, что тело лежит на земле ровно, я начал непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Чтобы увеличить интенсивность действий, я привлек одного из присутствующих к дыханию «рот в рот». Хорошо паренек попался смышленый и более-менее вменяемый. Через минут десять, появилось сердцебиение и слабое дыхание. Провозившись еще несколько минут, я убедился, что «пациент» ожил. Он очнулся, посмотрел бессмысленными глазами и поднялся покачиваясь. Как и все пережившие кислородное голодание мозга, он невнятно говорил и слабо ориентировался в происходящем. Бабушка была рядом и шептала мне благодарности. Я еще понаблюдал за его поведением, убедился, что опасности для жизни нет, и ретировался на свой участок.
Самое поразительное произошло на следующий день. На соседскую дачу приехали родители, ожившего чада. Видимо, когда их ввели в курс дела, они стали поглядывать в мою сторону с явной недоброжелательностью. Я прошел вдоль границы наших владений и они, обычно вежливые люди, даже не стали со мной здороваться. И ко мне пришло понимание состояние измученных родителей, чей сынок уже вынес из дома все, что смог, для «дозы». И вот когда несчастный случай мог избавить их от дальнейших мучений, вмешался я со своей помощью. Глупо было объяснять про «клятву Гиппократа», которая была трансформирована в присягу врача Советского Союза. Про то, что бабушку было очень жалко и т.д. Вот так, сделав, как я считал доброе дело, я заработал неприязнь соседей на всю оставшуюся жизнь.
