Полдень, Шереметьево. Марта с сыном ждали пересадку на рейс в Калининград. Волнение и страх уже почти отпустили ее.
-Он уже не догонит нас! Это точно! Это – точка! Конец всем этим мучениям и впереди их с Марком ждет начало новой жизни без издевательств, криков и побоев.- мысленно успокаивала себя Марта, тем не менее, инстинктивно вздрагивая при каждом громком звуке, и оглядываясь по сторонам. На всякий случай.
Еще две недели назад все было по-другому. Она не хотела возвращаться с работы домой. Брала длинные смены, хотя муж от этого бесился только сильнее. Она боялась и ненавидела его. Спала в обнимку с сыном за запертой дверью, пока он храпел на все лады в пьяном беспамятстве на диване в гостиной. А утром натягивала дежурную улыбку,наносила макияж: подводила стрелки, красила ресницы, губы и шла на работу руководить коллективом. При изредка случающихся откровениях говорила девочкам: «Только не жалейте меня, не надо, это мой выбор».
Все изменило неожиданное известие. Одна из сотрудниц объявила о своей беременности. Третьей. В 35 лет. «А ведь мне нет еще и 30-ти. И я тоже хочу второго ребенка», - подумала Марта. В этот год беременностью хвастались многие женщины-коллеги со всех трех филиалов в их городе. И три года назад – тоже трое, и они уже вышли на работу. И рассказывали уморительные истории про своих дочурок, и показывали фото, и светились от счастья, и просто жили. Да – девушки, женщины, молодые матери, коллеги, подруги – все вокруг ЖИЛИ. А ее муж иногда, изрядно разозлившись неизвестно на что (не так посмотрела, не улыбнулась, улыбнулась, но не к месту и не так…) выгонял их с сыном из собственного дома, доставшегося ей по наследству от бабушки. И она вынуждена была ночевать по соседям, а утром как ни в чем не бывало идти на работу, а вечером не хотела возвращаться, но снова возвращалась.
Решение Марта приняла за два дня. После того, как муж вдруг увидел в ней и маленьком Марке “нечистую силу” и стал кидаться на них с ножом. Это было настолько страшно и ужасно… этот случай стал последней каплей, когда Марта решила, что “плевать ей на этот дом. Пусть подавится, лишь бы не видеть его никогда. Уехать на Родину, к маме, забыть всё и всё начать сначала. У нее одна жизнь. И у ее сына – тоже одна.”
***
К 11 мая в Краснодаре уже наступила жара. В Калининграде же еще случались заморозки. Чтобы не вызывать подозрений, она надела легкий костюм, тряпичные слипоны для сухой краснодарской погоды, взяла документы. Билеты были куплены тайком и заранее. Муж привычно спал на диване, окруженный пустыми бутылками. Остановившись в дверях, Марта с сожалением окинула прощальным взглядом дом.
Она любила этот дом. Много радостных и грустных моментов случилось здесь. Ее свадьба, которая тогда, казалось, открыла дверь в счастливую семейную жизнь. Возвращение из роддома с сыном на руках. Его первые шаги, первые слова. Вот комната Марка, обставленная с заботой и любовью, полная игрушек. Как будто они могли помочь ему не замечать скандалов. Не замечать придирок мужа к ней, того, как наливаются злобой его глаза, перекашивается лицо при малейшем поводе. Не замечать того, как он толкал ее, хватал за шею или наматывал на локоть ее волосы.
Ком подкатил к горлу, в глазах защипало. «Нет-нет, возьми себя в руки! Это не стоит того, чтобы продолжать жить в аду». Муж заворочался во сне и едва не проснулся. Она поспешно шагнула назад, за порог, и тихо притворила дверь. Сын ждал во дворе, играя с собакой. Марта купила ему доброго курцхаара для положительных эмоций и налаживания тревожного ночного сна. Логопед порекомендовал завести домашнее животное, чтобы преодолеть легкое заикание и начать выговаривать некоторые звуки. С собакой было жаль расставаться, но Марта планировала позже попросить соседей забрать ее.
***
Такси ждало их на автобусной остановке, подальше от двора. Они ехали в аэропорт, а сердце сжималось в груди от страха. В висках стучало, во рту пересохло. Уже стоя в очереди на посадку, она то и дело оглядывалась, руки с билетами чуть подрагивали. Марта постоянно проверяла, выключен ли телефон.
Вот подъехал посадочный автобус. Пока он неспешно катил к самолету, она с тревогой вглядывалась во взлетную полосу. Ей казалось – вот-вот – и на горизонте появится муж. Представлялось, как он бежит, размахивает руками, грозит ей кулаком, сыплет проклятиями и угрозами. Марта встряхнула головой. Поморгала глазами, чтобы прогнать наваждение. Никуда он не прибежит, никто не знает, что она задумала, даже родная сестра, живущая на соседней улице.
Вот они с Марком, наконец, у трапа. Поднимаются наверх. Ноги все еще как ватные. На каждой пятой ступеньке подкашиваются колени. Сын весело взбежал впереди нее и зовет с площадки, стоя рядом со стюардессой.
Вот они в салоне. Охлажденный кондиционерами воздух заставил ее поежиться и пожалеть о том, что с собой не было ни-че-го, ни единой теплой вещи. Глаза сына светились восторгом, он прыгал на одной ножке, пока они пробирались к своим местам. Весь полет Марк не умолкал, оглядывал салон, смотрел в иллюминатор, спрашивал о том, где они, куда летят, что будут там делать, надолго ли, и главное: «А папа? Он тоже прилетит к бабушке?» слезы снова подступили к глазам. Она на секунду сжала зубы и ответила:
- Нет, он не приедет. И мы не вернемся.
- А-а-а! – протянул в ответ сын.
- Наш папа плохой? – спросил, помолчав, Марк.
Как ей ответить на этот вопрос? Укрепить образ чудовища, которое он видел регулярно дома? Или сказать, что все хорошо, но почему мы тогда уехали?
- Понимаешь, папа заболел, и поэтому иногда так себя ведет. Он не может это контролировать, болезнь управляет им. А тебя папа любит все равно.
***
Самолет плавно приземлился в Москве. Они сошли с трапа. Багаж не нужно было ждать. У них его просто не было. И не могло быть. Любые сборы, исчезновение вещей из шкафа или приготовленная дорожная сумка могли вызвать подозрение. И тогда муж запер бы ее в доме, как неоднократно грозился. А сына увез бы к свекрови. Утром Марта тоже не могла начать сборы, чтобы не шуметь. Кроме того, лежащие на своих привычных местах вещи давали ей фору. Давали время, что он не схватится их хотя бы несколько часов, несмотря на ее отключенный телефон (всегда можно списать на севшую батарею). Иначе муж мог позвонить в аэропорт и заявить, что на рейсе у них террористка с ребенком. Так он всегда отвечал ей, когда она в запале ссоры бросала ему: "Уеду к маме!" "Не все мозги еще пропил!" - зло думала Марта.
Налегке они вошли в здание Шереметьево. Перекусили в буфете. Побродили по магазинам. Устроились в зале ожидания. Она включила телефон, чтобы позвонить маме. Уведомления о непринятых звонках от сестры и мужа посыпались одно за другим. Спеша, сказала маме в двух словах, что они уже в Москве и ждут пересадку. Написала сообщение сестре и на работу. Выключила телефон, вздохнула, обняла сына и погрузилась в мысли в ожидании приглашения на рейс в Калининград.
***
Мама, с печатью тревоги на лице, встретила их в аэропорту балтийской столицы с сапогами и куртками в руках. Было странно после такой жары вернуться в холод и ветер. Еще более странным было чувство защищенности первые несколько дней.
Марта с сыном наслаждались свободой и особенной приморской природой. Гуляли по городской набережной, в парках, ездили в лес и на ферму кататься на лошадях.
Через три недели она устроилась на работу рядовым специалистом, а еще через две – отпраздновала с новыми коллегами свое 30-летие.
1-го сентября проводила ребенка в первый класс. На первом же собрании ее выбрали председателем родительского комитета.
Всю зиму Марк занимался в секции лыжного спорта и даже преуспел. Обзавелся школьными и дворовыми друзьями. Все логопедические проблемы сошли на нет. Иногда он задавал вопросы об отце, но с каждым месяцем все реже.
Марта работала успешно и доросла до заместителя руководителя. Купила в кредит машину. Похудела и обрезала свою длинную косу в руку толщиной до модного каре-миди.
А на новогодней вечеринке со школьными друзьями она встретила его. Мужчину со сдержанным северным характером. С благородными, спокойными манерами. С мудрыми серыми глазами и умением оставлять прошлое в прошлом. В весенний женский праздник Марта сменила аватарку в соцсети на новую – с обворожительной счастливой улыбкой, волнистым каре и букетом роз, который не помещался в кадр.
Наступил сентябрь. Деревья оделись в янтарь, на клумбах зацвели фиолетовые астры. Она снова вела сына на школьную линейку. Платье, купленное месяц назад по случаю получения свидетельства о разводе, туго обтягивало шестимесячный живот.
Жизнь одна!
Автор: Наталия Варнава/ Очень коротко о жизни_Дзен.
Чтобы не пропустить новые интересные для вас публикации, подписывайтесь на канал! Комментируйте, делитесь в социальных сетях
Копирование материалов и публикация без упоминания автора и ссылки на канал запрещены.