Часть 1. Одиночество
Часть 2. Воспоминание
Жизнь шла своим чередом.
Наталья Григорьевна ходила на работу. Но, ей стало больше нравиться находиться дома, хлопотать по хозяйству. Заботиться о Насте. Настя ходила на занятие в музыкальный колледж. Для Натальи Григорьевны это было открытием, у Насти оказался хороший слух. Для дополнительных занятий купили пианино.
Наталья Григорьевна стала брать и дополнительные занятия. В ее квартире звучали детские голоса. Это было непривычно даже соседям.
Соседи перестали обсуждать Наталью Григорьевну, они были благодарны за своих детей, которых она взялась обучать музыке, за чисто символическую плату. Из «старой карги» она превратилась в Наталью Григорьевну. И она улыбалась им в ответ. Ловя себя на мысли, что ей это нравится!
Наталья Григорьевна уже знала, что Настю растила бабушка. Отца Настя не помнила, а мужчина, с которым жила мама, уехал на Север, там нашел себе работу. Затем уехала мама, оставив её с бабушкой, иногда звонили, иногда пересылали деньги. Приехать не собирались. Настя звонила каждую неделю бабушке и рассказывала, а проще сказать отчитывалась о своей жизни. Бабушка беспокоилась о своей внучке. Звали бабушку Насти, Лима Александровна. Заочно они познакомились с Натальей Григорьевной. Наталья Григорьевна спросила: «Странное имя Лима». Настя ответила:«Так ее назвали родители. А почему, кто его знает. Бабушка не знает». Наталья Григорьевна задумалась, но, промолчала.
Уже несколько дней Настя не ходила в колледж, грипп с высокой температурой, «гулял» по городу и болели многие. Наталья Григорьевна хлопотала на кухне, пекла оладьи. На столе уже стояла тарелочка с малиновым вареньем, на плите закипал чайник. Настя зашла в кухню и присела на стул, наблюдая за Натальей Григорьевной.
Настя нет, нет, да называла Наталью Григорьевну, бабушкой Наташей. Наталье Григорьевне было это непривычно, но она прислушивалась к звучанию этих слов, и ей удивительно было приятно.
Настя шутила, что оладьи, один в один как пикет ее бабушка. Воздушные и вкусные! Настя чувствовала себя хорошо, температура спала. Они позавтракали и засиделись за столом.
Настя спросила:
- Бабушка Наташа! А почему вы о себе ничего не рассказываете. Вы извините, а почему вы одна? Только не сердитесь на меня за эти вопросы.
Наталья Григорьевна вышла из кухни, Насте стало не хорошо. Опять полезла со своими расспросами, ох уж это любопытство. Но, когда она въехала к Наталье Григорьевне, соседи судачили, всякое. И ей было очень интересно услышать о жизни своей неожиданной бабушки, от нее самой.
Скрипнула дверь кабинета, Наталья Григорьевна позвала Настю к себе. Зайдя в кабинет, она увидела, что на столе лежат старые фотоальбомы, Наталья Григорьевна пригласила присесть рядом.
- Я никогда, никому не рассказывала о своей жизни, — начала свой рассказ Наталья Григорьевна:
– Это было так давно! А с другой стороны, словно вчера все это произошло!
Наталья Григорьевна открыла первый альбом, достала фотографии, посмотрела и передала Насте. Со старого снимка смотрела молодая пара с маленькой девочкой лет двух, в старомодных платьях. Мужчина сидел на стуле, женщина стояла за плечом мужчины, а малышка, сидела на коленях у мужчины.
- Это мои родители! Они ненамного старше тебя, на этих снимках. У них на руках маленькая девочка, это я!
На глазах Натальи Григорьевны блеснули слезы.
- Да, мама у меня дворянка. Во время революции, мой отец пропал, а маму со мной, приютили хорошие люди. Как это сейчас называется люди из среднего класса. У них был мальчик Николай, на года три, старше меня. Мы вместе и росли. Отец Николая работал где-то в органах. Маму, так как она хорошо печатала на машинке, тоже устроили на работу. Жили дружно, но по тем временам тяжело! Времена были такие! Мы подросли, отучились и поженились. Родители были не против нашего брака. За это время и они стали как родные. Мама, только заболела, и слегла от чахотки. Успела родиться Катенька! И моя мама из лоскутков, сшила ей куклу. Большую такую! Катюшка, как подросла, таскала её за собой и на своем языке звала её Лима. Мы не знали почему. Думали от имени Полина, так звали мою маму. Может выговорить не могла. Кто теперь знает!
Фотографии из рук Натальи Григорьевны переходили в руки Насте. С черно-белых, пожелтевших от времени снимков смотрели счастливые люди. Они не были похожи на нас, но они жили своей жизнью! Они любили! Мечтали о будущем! С одного старого снимка на Настю смотрела маленькая девочка с большими глазами и куклой, чуть поменьше её самой.
Она стала всматриваться в снимок и сказала взволнованно:
- Странно, но у моей бабушки, хранится старая фотография, очень похожа на эту. Только там девочка сидит на высоком стуле.
Наталья Григорьевна пристально посмотрела на Настю и дрожащими руками достала из альбома, старый снимок, где на высоком стуле в полуоборота сидит Катюшка, а кукла лежит рядом со стулом.
- Да! Такой! – шепотом сказала Настя и посмотрела взволнованно на бабушку Наташу.
Наталья Григорьевна взволнованно сказала:
- Я такой снимок успела положить Катеньке в куклу, в тот памятный вечер. Жили мы хорошо! Не голодали! Если могли, делились. Вот за это и поплатились…
Продолжила свой рассказ Наталья Григорьевна:
- В тот вечер у меня было День Рождения! Я очень любила ромашки! Зимой их нельзя было найти. Это сейчас цветы продают. Раньше такого не было. Вот мне и подарил мой Коленька картину с ромашками.
Наталья Григорьевна тяжело встала со стула и подошла к картине, потянула за край простыни. Простынь легко соскользнула с картины и Настя увидела картину, на которой в вазе, с голубым орнаментом, стояли ромашки. В середине картины была дыра. Настя вопросительно посмотрела на Наталью Григорьевну.
- В тот вечер все сидели за столом, был праздничный ужин. Никого не ждали в гости. Вздрогнули от стука в дверь. В то время это был дурной знак. Стучали настойчиво, свекор пошел открывать, и успел только крикнуть: «Беда!» Ворвались солдаты! Старший по званию сказал, что мы арестованы. Ребенка в приют. Солдат потянулся за Катенькой, я бросилась к ней. Он ударил меня со всей силы, Николай налетел на солдата. Раздался выстрел, затем другой. Один попал в картину, пробив ее, другой в грудь Николаю. Свекор кинулся к сыну, с криками. Раздался еще выстрел. Крики! Плачь! Это снится мне часто! Затем тюрьма, каторга. Мне сообщили, Николай умер сразу. Свекор скончался в тюремной больнице. О матери и свекрови я больше ничего не слышала. Сказали, что соседи снизу донесли. Продукты им иногда давали. Там ребенок был грудной, а муж пропойца, вот он и донес. Когда вернулась, устроилась в своем дворе дворником. Больше никуда не брали. Затем неожиданно пришли двое мужчин, по осанке я поняла, что из органов, сказали, что мне возвращают квартиру, могу ходить на свою работу. Выдали мне соответствующие документы.
Это было неожиданно и непонятно для меня. Я долго ждала неприятностей! Картину завешала, кабинет закрыла. Многие вещи непонятным образом сохранились. Сохранились и альбомы с фотографиями. Как будто кто-то хранил в квартире вещи, нетронутыми.
Настя все это время крутила фотографию и сказала:
- Бабушка не знает, чей это снимок, её или просто нашла как картинку. Родители ей ничего не говорили, но и не выкидывали снимок.
Настя посильнее закуталась в шаль.
В комнате наступила тишина…
P.S. Ссылочки на мои более ранние опубликованные рассказы