Медленно прожав вниз старую латунную ручку массивная деревянная дверь со скрипом отворилась во внутрь постепенно растворяясь во мраке этого помещения. В нос сразу ударил запах свежести, но не такая какая бывает в хвойном лесу сразу после дождя в первых лучах солнца, а химической свежести, это был запах стирального порошка и различных кондиционеров. Он судорожно поднял руку, держащую этот фонарик, который, все окрашивает в этот красный цвет. Как будто сама преисподняя спустилась сейчас на землю и начинает поглощать все вокруг, как свет от него. Постепенно свет начал вырисовывать содержимое помещения. У противоположной стены показались громоздкие машины по сушке белья, чуть правее сверкая большим стеклянным красным глазом по центру стояла стиральная машина. В этот день она молчала, хотя он не припомнит других дней, когда такое было. Повернув голову правее там было окно, такое же узкое горизонтальное окно, как и во всем подвале, по его стеклу, испещренному трещинами стекали капли воды, дождь за окном все усиливался. Он попытался вглядеться за окно, но ничего кроме всепоглощающей темноты там видно не было.
«Что за чертовщина творится?» – задал он вопрос скорее сам себе, не ожидая услышать ответа.
Сделав шаг, он вошел в помещение. Нужно было пройти к окну, там стояла тумбочка в которой находилось, то, что ему нужно. Он только начал заносить ногу для следующего шага и в тоже мгновение почувствовал легкое сопротивление, нога задела что-то, это был перевернутый ящик, следующие шаги он сделать уже просто не мог. Наклонив фонарь в пол, он увидел их. По всему бетонному полу были разбросаны детские игрушки, солдатики, машинки, куклы. Время от времени игрушки требовалось мыть, и они хранились в этом ящике ожидая своего часа. Мышцы во всем теле напряглись, его бросило в холодный пот, он снова ощутил холодное прикосновение крохотных нежных ручек.
«Я ничего не мог сделать, я не спас вас» - закричал он, да так сильно, что его собственный крик в этом тесном помещении оглушил его самого.
Он больше не мог сдерживать свои эмоции, его глаза напряглись и покраснели, в веках очень сильно закололо, лицо перекосилось как будто тысячи лезвий одновременно скользило по его телу медленно разрезая и отнимая его плоть и в этот момент его пронзило всепоглощающее чувство глубокой скорби, оно прошлось сильнейшей вибрацией по всему телу буквально от ног до самой макушки пронизывая его нестерпимой жгучей болью, точка невозврата была пройдена. Он упал коленями на бетонный пол, мелкие камешки и все неровности пола вонзились в его колени даже сквозь брюки, но он не почувствовал этого. Его сгорбило. Он больше не мог контролировать свои мышцы. Фонарь выпал из его руки. Он схватился руками за голову обхватив и сжав ее с двух сторон настолько сильно, как только это было возможно, и он заплакал. Это были не просто слезы скорби, это была чистая боль вышедшая в этот мир и воплощенная в том материальном виде на которую был способен человек потерявший все.
Прошло несколько минут. Сознание постепенно начало возвращаться к нему. Очень сильно болели колени, по крайней мере он почувствовал, что снова может контролировать свое тело. Боль не прошла, она просто засела где-то глубоко и снова ждала своего часа.
«Надо идти, надо идти» - мысленно он постоянно повторял это про себя.
«Но сначала надо встать» - подумал он.
Подобрав с бетонного пола упавший фонарь, он вдруг внезапно погас. И темнота поглотила все вокруг. Он оказался один на один со своей болью в этом темном сыром подвале своего разрушенного, как и его жизнь, дома, окруженного пугающей безмолвной пустотой и с этим неизвестным солдатом находящемся на грани жизни и смерти.
«Но нет, нельзя сдаваться, только не сейчас!» – сказал он поглотившей его темноте.
Он судорожно начал трясти фонарь, одна, вторая, третья, фонарь замигал редкими вспышками красного света включаясь и выключаясь, наконец то еще раз переморгнув он снова начал светить, озаряя это маленькое помещение жутковатым красным свечением. Заметив в этом свете ту злополучную тумбочку с иголкой, он, аккуратно и медленно начал ступать по бетонному полу по направлению к ней стараясь не наступить на свое прошлое. Подойдя к ней, он одной рукой тихо выдвинул ящик, сверху на различных журналах по уходу за домом на обложках которых под эффектными заголовками были довольные домохозяйки, улыбающиеся что им, удалось раздобыть очередную безделушку за несметное количество денег, он увидел тот самый набор для шитья. Взяв его дрожащей от волнения рукой, он закрепил фонарь при помощи металлической скобы на обратной его стороне за нагрудный карман, так чтобы освободить руки. Взявшись за молнию этого маленького набора для шитья, он начал расстегивать его, из-за того, что его руки тряслись, это не получалось делать аккуратно, молния то и дело застревала и потом с трудом поддавалась открываться. Наконец-то отрыв его, он увидел то ради чего проделал весь этот путь. Переливаясь холодным металлическим блеском в красном свете фонаря на него смотрела та самая игла, с которой ему уже доводилось иметь знакомство при не самых приятных обстоятельствах.
Закрыв набор, он положил его в нагрудный карман. Теперь предстоял путь назад. Аккуратно и неторопливо словно по минному полю пройдя по бетонному полу прачечной он вышел обратно в основное помещение подвала. Пройдя той же дорогой мимо старого обеденного стола и паласа, едва не споткнувшись о него, он подошел к старому дивану, взял аптечку и повернувшись по направлению к солдату, свет в тот момент выцепил его силуэт из кромешной темноты подвала. За окном все также шумел дождь. Сейчас это был уже проливной ливень. С деревянного потолка подвала, хотя это уже стало крышей, то и дело в разных местах начинала просачиваться дождевая вода. Где-то одиночные капли, падая с большой высоты разбивались с шумом о твёрдый бетонный пол подвала на множество мелких фонтанов брызг, а где-то с потолка уже текли целые ручейки образовывая большие темные искрящиеся в свете фонаря пятна, активно растекающиеся по бетонному полу.
«Только бы все это дело не обрушилось» - поймал себя на мысли он.
«Хотя скорее всего мы тут просто утонем» - тут же он парировал свое предыдущее умозаключение другой мыслью.
Но от этого становилось не легче, надо было что-то делать, время было не на его стороне. Он двинулся к солдату, постоянно уворачиваясь от текущих с потолка ручейков, но он то и дело попадал под бомбардирующие его сверху отдельные тяжелые капли. Дойдя до солдата, его привело в ужас то чего он увидел. Стекавший рядом с ним ручеек смешался с тем пятном крови вытекающей из его обезображенного бедра, образовав огромное озеро кровавой воды, поглотившей все вокруг. Глаза солдата были закрыты.
«Все, я опять не успел, это конец» - испуганно подумал он.
Он почувствовал, что опять начала просыпаться та боль, которая так ненадолго ушла. Но эта была другая, более извращенная форма боли, та которая не оставляет всяческую надежду.
Продолжение следует ...