Филфак, в общем-то, тоже не стоит романтизировать.
Нередко туда стремятся поступить ребята, обожающие читать книжки. Я сама такой была (хотя не то, чтобы сильно горела филфаком – так сложились обстоятельства). Но именно после филфака исчезло моё пристрастие читать всё, что под руку подвернётся, и сформировалась избирательность.
И в каком-то смысле это не благодаря, а вопреки профильному обучению.
Наивно полагать, что вся литература, входящая в обязательную программу, придётся по нраву. Наши преподаватели часто делали акцент на том, что если хотите быть профессионалами, а не любителями, то должны уметь объективно оценивать текст независимо от личного отношения к нему. А также уметь анализировать текст абсолютно любого, даже самого низкосортного качества, а не только общепризнанную классику, например.
Предваряя то, к чему я веду, хочу отметить, что литература каждого времени, как и искусство в целом, создавалась в рамках актуальной этики. Однако шагом в дальнейшее развитие, расширением всякий раз становилось переступание заданных культурой рамок и шаблонов. Например, романы Лоуренса ("Любовник леди Чаттерлей", "Сыновья и любовники") для своего времени были дикостью, а писатель всего лишь честно и откровенно писал об отношениях между мужчиной и женщиной.
Ещё у классиков, особенно русских, хватает чернухи. Из "Бесов" Достоевского долгое время изымали вопиющий фрагмент про растление ребенка – до сих пор попадаются редакции романа, где этого эпизода нет.
И всё-таки старая классика не прыгала выше головы в том смысле, что она просто показывала реальность жизни со всех сторон. Не доходя до артхаусного гротеска.
А вот постмодерн, в котором мы все с вами до сих пребываем, способен вообще стирать какие-либо рамки дозволенного.
Знаете, например, такого современного автора, как Сорокин Владимир Георгиевич? И он входил в список литературы, обязательной к прочтению, ибо тоже классик уже.
Судя по отзывам, люди часто берутся за него, просто опираясь на расхожие списки популярной литературы, но совершенно не зная, чего ждать. А там в детальных подробностях: некрофилия, каннибализм, садизм, копрофилия и прочее... Мякотка, в общем.
Ужаснувшемуся рядовому читателю невдомёк, что описываемое – всего лишь суть форма, инструмент для передачи конкретных идей. То есть воспринимать буквально – в корне неверно. А коли ты заявляешься как интеллектуал, дражайший, отодвинь свою брезгливость (или довольство "эстетикой отвратительного" – есть ведь и такие) в сторонку и всматривайся в суть.
Сим я отнюдь не оправдываю крайности современного искусства, просто привожу непреложный факт для филфаковцев: "нравится, не нравится – терпи, моя красавица". Если же про чисто человеческое отношение говорить, то сама я, пожалуй, старомодна и привержена мысли Германа Гёссе, мол, чтение должно облагораживать и возвышать дух, дабы реальная жизнь становилась богаче.
Мысль эта попалась мне в сборнике его эссе о литературе "Магия книги". И там же попался повод накатать этот пост.
В одном эссе была упомянута новелла некоего Хеббеля "Корова", и я полезла в сеть, чтобы узнать чуть больше об этом произведении. Однако вместо него мне были предложены ссылки на роман "Коровы" Мэттью Стокоу. А я ж любопытная, я не могла просто пройти мимо...
Боже, какой радикальный контраст это был после чтения Гёссе. Мне хватило лишь краткого пересказа и комментариев, чтобы литературоведческое разумение меня покинуло.
При всей своей образованности, я не всегда понимаю радикализмов контркультуры. Хотя сделать предположения таки могу: что может давать обращение к отвратительному, табуированному, ненормальному, чрезмерному, доведённому до абсурда? Возможно, игру с чувствами, обострение восприятия. Постмодерн ведь в самой основе своей базируется на принципах игры со смыслами, на деконструкции и вот этом всём.
С другой стороны думается, а по итогу не попытка ли это вызвать чрезмерностью хоть какие-то чувства у пресыщенных и уже ничему не удивляющихся читателей. В любом случае, раз такая литература вызывает резонанс и побуждает читателей и критиков писать о ней, значит, она достигает своей цели.
