Бывший начальник Николаевской Академии Генштаба (1904-1907), в годы Первой мировой войны возглавлявший Главный Штаб, генерал от инфантерии Николай Петрович Михневич (1849 – 1927), отмечал заслуги немцев в ратном деле:
«… Наиболее решительным двигателем развития военного искусства в области стратегии явилась в эту эпоху Германия (собственно Пруссия), в тактике же (кроме тактики артиллерии) больше всего сделано русскими. Оно и понятно – творчество в области тактики возможно там, где есть в руках творца богатый боевой материал, т.е. хороший солдат. В Европе такого, к удивлению, не оказалось и европейские теоретики, на основании собственного опыта, до нашей войны 1877-78 г., пришли ко многим неверным выводам…» .
Справедливости ради отмечу, что испытывать благоговейный восторг от любого действия пруссаков в этих войнах 1866 и 1870 годов, было бы верхом неразумия. Конечно, учиться всегда есть чему, в том числе и на погрешностях.
Так, английский военный историк и теоретик Бэзил Лиддел Гарт, отмечал, что «верховное командование той и другой стороны допустило больше вопиющих ошибок и просчетов, чем любая из воюющих сторон в Гражданской войне в Америке» . В целом, стратегия немцев в обеих войнах не отличалась искусством и военной хитростью, основываясь на прямых действиях с расчетом исключительно на сокрушительную мощь превосходящих сил.
Говоря о причинах поражения австрийских и французских войск, Лиддел Гарт в первую очередь отметил у побежденных «слабость сил» и «бездарность командования»:
«… В 1866 г. слабость австрийских войск объяснялась главным образом тем, что они имели устаревшее вооружение. Прусское ружье, заряжавшееся с казенной части, превосходило по своим боевым качествам австрийское, заряжавшееся с дула. Преимущество первого было убедительно доказано на поле боя, хотя академическая военная мысль следующего поколения была склонна не замечать этого. В 1870 г. слабость французских войск объяснялась отчасти их малочисленностью, а также, как и у австрийцев в 1866 г., плохой подготовкой.
Этих доводов более чем достаточно для объяснения решительного поражения австрийцев в 1866 г. и еще более ошеломляющего разгрома французов в 1870 г. При подготовке к войне всякий стратег поступил бы опрометчиво, если бы положил в основу своих планов предположение, что его противник будет так же слаб, как были слабы австрийцы в 1866 г. и французы в 1870 г…» .
Франко-прусскую войну 1870-1871 годов, как известно, выиграли немцы. Однако нас будет интересовать не сам факт победы, а лишь одно из столкновений этой войны.
Гравелот (или как его еще называют двойным названием - Гравелот – Сен-Прива) стал самым кровопролитным (но не самым знаменитым) побоищем франко-прусской войны 1870-1871 годов. Его, как известно, затмила произошедшая спустя две недели битва при Седане, закончившаяся капитуляцией и пленением стотысячной французской армии во главе с самим Императором Наполеоном III.
Тем не менее, военные историки всего мира уделяют этому событию особое внимание. Чем же был так знаменит этот Гравелот?
Во-первых, своими потерями. Прежде всего, с немецкой стороны. Убыль немцев при Гравелоте составила 899 офицеров и 19260 нижних чинов убитых, раненых и без вести пропавших, в то время как французов – 595 офицеров и 11678 нижних чинов . То есть наступавшие понесли потерь на 64% больше!
Во-вторых, самый большой процент потерь у немцев пришелся на их элитные части – гвардию!
Почему прусская гвардия заплатила такую цену, и в чем причины «пирровой победы» германцев?
Гравелот – это небольшое местечко в Лотарингии, в 10 верстах к западу от Меца, где буквально в предыдущий день, перехватив отступление французской армии на запад в ключевом тройном сражении при Марс-Ла-Туре – Вионвиле – Резонвиле (16 августа), пруссаки теперь приближались, чтобы завершить уничтожение французских войск.
Во французской Рейнской армии (2-й, 3-й, 4-й и 6-й корпуса), которой командовал маршал Франсуа-Ашиль Базен (1811 – 1888), насчитывалось 130 тысяч человек и 450 орудий . В объединенных немецких войсках (1-я и 2-я армии Северо-Германской конфедерации) было 220 тысяч солдат и 726 орудий . То есть почти в 2 раза больше!
Попавшие в кольцо окружения после битвы при Марс-ла Туре, французы были вынуждены отойти на несколько километров севернее места битвы, и, тем самым, загнали себя еще в большую ловушку. За двое суток немцы получили большое подкрепление и намеревались дать Северной французской армии.
Всю ночь, с 17 на 18 августа, окруженные французские войска рыли окопы, траншеи и всячески укрепляли свои позиции. Кроме того, в деревушке Сен-При, которую они заняли, было очень много высоких каменных строений, с которых предполагалось вести прицельный огонь.
В 16 ч 30 мин 4-я гвардейская бригада 1-й гвардейской германской дивизии развернулась в поле в 2 линии вдоль дороги. Атака пошла в полном соответствии с планом Мольтке - по открытой местности в лобовую. Удар наносила 1-я гвардейская пехотная дивизия. Первым в атаку пошел 1-й гренадерский полк.
Уже во время развертывания, с расстояния 800 шагов бригада была осыпана градом пуль, который сопровождал ее во время всего наступления. По причине сухой погоды, почва затвердела, отчего стал возможен рикошет пуль – они отлетали как от бетонной стены. В результате действие огня было опустошительно!
На французских позициях заработали винтовки, орудия и митральезы, выкашивая атакующих немцев. Заняв удобные позиции, стрелки 94-го французского полка обстреливали немецких солдат из винтовок Шасспо с расстояния 400 м! Германские войска строились в открытом поле, видимые взорам французских солдат, и несли громадные потери от ружейного огня еще до вступления в бой. Офицеры, в прямом смысле пинками заставляли солдат строиться обратно в шеренги.
В итоге три бригады прусской гвардии были вынуждены залечь перед позициями одного французского 94-го полка!
Прусакам пришлось наступать по открытой местности под ураганным огнем. В соответствии с тогдашней тактикой они шли плотными рядами и колоннами, представлявшими собой отличную мишень для винтовок и митральез. Французские пули выкашивали целые шеренги солдат в синих и темно-зеленых мундирах, но немцы, не считаясь с потерями, упорно шагали вперед по телам убитых. В некоторых батальонах погибли все офицеры, тогда командование принимали на себя прикомандированные к частям кадеты военных училищ.
В этих условиях Канробер вполне мог сдерживать атаки немцев, и продержался бы, если бы приказал солдатам окопаться. Однако он этого не сделал, а немцы все же сумели собраться с силами и регулярно обрабатывали противника огнем винтовок и артиллерии. 14 саксонских батарей с дальних позиций били в кучу и штурмующих и защитников Сен-Прива. К двум часам пополудни чаша весов качнулась в сторону немцев - Канробер трижды просил у Базена подкрепления, но так и не получил его.
В три часа дня в дело вступил весьма измотанный маршем, но не утративший боевого духа саксонский корпус. От деревни Ронкур саксонцы атаковали Сен-Прива строго с севера, взяв французов во фланг и создавая угрозу их тылу.
В конце концов, на левом фланге прусакам удалось достичь вражеских позиций и броситься в штыки. Французы не выдержали рукопашных схваток и побежали, оставив Сен-Прива, а также деревни Ронкур и Аманвилье. Сотни их защитников, блокированных в домах и подвалах, некоторое время отстреливались, а потом сдались в плен
Причины громадных потерь крылись (как это не покажется странным), прежде всего, в халатности высшего руководства (т.е. самого начальника Генерального штаба).
Во-первых, немцы начали сражение, не дожидаясь подхода всей артиллерии. Саксонские батареи действовали преимущественно против французов, засевших в деревеньке Ронкур, а гвардейская артиллерия наносила удары по неприятелю к югу от Сен-Прива. Когда 1-я гвардейская дивизия пошла в атаку, центральные позиции у Сен-Прива оказались еще не тронуты огнем.
Во-вторых, «Великий Молчальник» не организовал разведку местности и диспозиций противника. Немцы расплачивались за нерадивость своего начальства, неся огромные потери и не добиваясь заметных успехов, несмотря на большое численное превосходство.
В-третьих, французы, почти вдвое уступая врагу в численности, обладали решающим превосходством в стрелковом вооружении. Прусская винтовка Дрейзе могла вести прицельный огонь на расстоянии всего 600 м (кроме того, гораздо чаще давала осечки), и прусским солдатам приходилось преодолевать большие расстояния на хорошо простреливаемой местности, прежде чем они могли открыть огонь. Кроме того, французские митральезы Жана-Баптиста Вершера де Реффи, имевшие 25 неподвижных стволов, чрезвычайно эффективные в обороне, били на полтора километра, выбрасывая очередями до 250 пуль в минуту. Немцы подобных средств не имели.
Тем не менее, даже наличие такого грозного и сверхсовременного оружия не позволило французам сдержать наступательный порыв немцев. Митральезы устанавливались как пушки, при том, что дальность стрельбы у митральез была меньше, чем у пушек. В результате батареи митральез без проблем уничтожались вражеской артиллерией. К тому же пушечный лафет не позволял прицеливаться во время стрельбы. Батареи митральез были заранее пристреляны по самым опасным участкам фронта. Ко всему прочему французов подвела секретность - митральезы были объявлены заранее сверхсекретным чудо-оружием и сданы на специальные склады - подготовка расчетов не велась и спохватились только когда началась война.
Генерал-майор царской армии и комдив РККА, преподаватель Академии Генерального Штаба А.А. Свечин так резюмировал значение этой битвы:
«… Под Сен-Прива родилось представление о борьбе за огневой перевес и изменилась оценка вынужденных при атаке остановок пехоты; это явление не только перестало быть нежелательным, но само наступление пехоты стало расцениваться как перенос огня на все более и более решительные дистанции; пехота при наступлении работает производительно на остановках со стрелковых позиций, а движение ее является только способом повысить эту производительность, а не наоборот…»
Однако большая цена победы была все же оправдана. После Гравелота Рейнская армия Базена отступила в крепость Мец утром 19 августа. Победа Германии в Гравелотте положила конец последнему шансу армии Базена отступить на запад к Вердену. После двухмесячной осады Рейнская армия сдалась 27 октября 1870 года.
Учитывая фактор Гравелота, немецкий конструктор Питер Пауль Маузер со своим старшим братом Вильгельмом разработали винтовочный затвор — усовершенствование затвора ранней французской игольчатой винтовки Шасспо: в 1871 году Пруссия и Вюртемберг приняли на вооружение однозарядную винтовку Маузера образца 1871 года, и сделали заказ на 100 000 винтовок. А 23 декабря 1872 года братья основали ставшую впоследствии всемирно известную фирму Gebrüder Wilhelm und Paul Mauser.
О важности сражения при Гравелоте (в том числе и для русской армии) упомянул и Керсновский:
«… Сила рутины линейного учения была велика. Рутина эта владела еще очень многими старшими начальниками, и ее не могли искоренить половинчатые пехотные уставы 1860-го и 1874 годов. Линейные традиции игнорировали огонь. Новые уставы его недооценивали, считая огневой бой уделом лишь небольшой части пехоты – стрелков. Достаточно указать на то, что стрельбу стали спрашивать на смотрах лишь с 1871 года (собственного опыта при Инкермане и на Черной было недостаточно – потребовался расстрел прусской гвардии при Сен-Прива для убеждения в важности стрельбы). При наступлении в цепь развертывались лишь стрелковые роты пехотных батальонов. Главная масса пехоты – линейные роты следовали в сомкнутом строю. Беглый огонь вела одна жидкая стрелковая цепь, сомкнутый строй массы знал только один вид огня – залп. О производстве атаки в первый раз упоминается лишь в Уставе 1874 года…»