Часть II
Конечно, по прошествии долгого времени, трудно было не признать тот факт, что жизнь любила меня.
Иначе, как можно было ещё объяснить приезд отца в решающий и жизненно важный момент.
Ленинград, по каким-то, только ему одному известным причинам, не хотел отпускать меня. Он также, ещё недавно, несколько лет назад, с завидным постоянством тащил меня к себе. Его упорству можно было позавидовать. Это любовь оказалась взаимной.
Руководство комбината, увидев нашу непоколебимость стало в срочном порядке решать проблемы с пропиской. Выход, как и говорил отец и нашелся довольно быстро.
Нас пригласили к директору.
- Нам удалось изыскать возможность,чтобы прописать вас, но вы же понимаете, что мы не можем вам дать по квартире!
Присутствующие вопросительно смотрят и ждут ответа.
Мы, опьянные победой, ни на что больше не претендуем. Нас вполне устраивает это решение.
Хотя, сейчас я думаю, откажись тогда от предложения, глядишь, были бы с квартирами, чем, как говорится, черт не шутит..
Мы идём на мировую, нас быстренько прописывают. Отныне мы вписаны в историю великого города абсолютно на законных основаниях. Жизнь течет дальше своим чередом, но..Зерно свободы уже посеяно.
" Познайте истину и она сделает вас свободными.."
***
Комендантом в общежитии, в котором мы проживали уже втроем ( со временем, к нам вселился третий квартирант, который очень удачно вписался в наш коллектив) в двух шагах от метро " Нарвская", была якуткой по национальности. Статус определял бытие. Думаю, северные олени, по праву гордились бы ей. Вероятно, от комендантов многие зависили в то время, не только лимитчики. Директора пищевых комбинатов, так или иначе, каким то образом, тоже были завязаны на них.
Наше общежитие состояло из двух дореволюционных домов в историческом центре города. В первом здании, на каждом этаже располагалась большущая кухня с древними холодильниками и несколькими плитами. С одним общим туалетом и огромными комнатами, на пять- десять человек.
Второй корпус предназначался молодым семьям и таким же молодым специалистам. Семьи росли за счет этих самых молодых специалистов. Наш корпус понемногу выживал одиночек. Освобождённые комнаты оккупировались только что образовавшимися ячейками общества. Оставшись единственными холостыми, мы заставляли молодоженов вожделенными глазами смотреть на наше скромное жилье. Мы, конечно, могли бы жениться и тем сохранить жилплощадь за собой, но к такой перспективе пока были не готовы.
Час " Х" всё же настал. Комендант пригласила нас к себе, и тоном, не терпящим возражений, дала понять, что отныне наша комфортная жизнь закончена. В довершении, нам объявили крайние сроки переселения в общий корпус.
Помятуя историю с пропиской, мы благополучно проигнорировали все предписания коменданта.
Надо заметить, некоторых представителей малых народов, дорвавшихся до власти, "душит" комплекс неполноценности.
В один из дней, прихожу после работы домой. Двери открыты настежь. Мебель собрана в кучу. Наших вещей нет. И воняет краской. Толстая тётка - маляр красит стены. Она оборачивается ко мне и зло смеётся. Мол, что мальчики, погуляли и хватит.
Как будто у нас тут притон был...
- Ваши вещи в изоляторе! Переезжайте! - командует она.
- Да пошла ты..- выхожу из квартиры.
Такое практиковалось, я слышал про подобные истории, но разум отказывался принять, что так могли поступить с нами.
Когда подъехали друзья, я уже остыл и у меня созрел план действий.
Мы не послушали толстую маляршу и отказались забирать свои вещи. Вместо этого мы направились в отдел милиции, где написали сочинение на тему - " Как нас обокрали." В котором четко расписали, как доктор Шпак в кинофильме " Иван Васильевич меняет профессию" , какие и в каком количестве драгоценности исчезли из фамильного склепа.
1. Магнитофон " Шарп" японского производства- 1 шт.
2. Куртка замшевая -1( зачеркнута) - 3 шт.
3. Цепочка золотая 30 гр. - 3 шт.
4. Шапка норковая. Парадно- выходная. - 3 шт.
И тд. Всего по списку у каждого более 30 наименований. А чего мелочиться то..
Женщине в звании капитана милиции очень понравились наши сочинения. Она бережно положила их в особую папочку, словно заботливая мать каракули своих деток и смеясь, лишь добавила:
- Молодцы,- сказала она, подбадривая нас, - Давно пора с этим комендантом разобраться. Жалобы давно на неё поступают.
После отдела милиции возвращаемся к себе в квартиру. В первую ночь спим на голых матрасах.
Все два корпуса общежития внимательно наблюдают за происходящим.
На следующий день, нас с приятелем в срочном порядке, вызывают к директору комбината.
Там уже целая толпа народа. Профком, партком, совком, комком..
- Что вы учудили?! - спрашивают нас.
Я рассказываю о ситуации.
Директор, Юрий Викторович Селезнёв, в курсе событий. Дело приняло нешуточный оборот. На коменданта заведено уголовное дело. Сама же она, по разговорам, находится в прединфарктном состоянии. Мой вариант защиты сработал.
В тот злополучный день нашего непреднамеренного выселения, пока не было ребят, я успел проконсультироваться с соседом Валерой. Он старше нас, работает главным энергетиком хлебозавода. Когда то давно имел срок судимости за хулиганку, что собственно, давало ему право выступать моим защитником на суде.
Валерий доходчиво объяснил, что её методы по отношению к нам, мягко выражаясь, не совсем законны и подпадают под статью Уголовного кодекса.
Вероятно, комендант не читала про Остапа Бендера
Японские самураи были правы, когда говорили- "Безнаказанность порождает вседозволенность, вседозволенность создаёт иллюзию, иллюзия приносит смерть.."
Комендант привыкла действовать согласно своим желаниям и правилам, прекрасно осознавая, что подневольные, забитые советской действительностью девочки из периферии, даже не попытаются защищаться от произвола самодурки.
Конечно, такие акции депортации и насильственной иммиграции предусмотрены не только для евреев, но и правилами советских общежитий тоже.
Но..в таких случаях вручается официальное постановление на бумаге с печатью, где четко указаны уважительные и необходимые причины погрома и выселения квартиранта.
Процедура вскрытия жилища несчастного постояльца схожа со вскрытием усопшего в анатомическом театре. И там и там не спрашивают желание участников, но саму процедуру проводят в строго установленные сроки и в соответствии с Международной конвенцией, при обязательном участии , О! - участкового инспектора, понятых, и работников жилконторы, которые производят опись всех материальных ценностей и органов, которые аккуратно заносятся пронумерованным перечнем в протокол.
Я тоже ждал официального уведомления о причине нашего выселения из занимаемой жилплощади, но коммендант проигнорировала сей обыденный и бюрократический факт. Имея предписание на руках, я бы конечно, оспорил его у себя на предприятии.
Но, что случилось, то случилось...
Директор настороженно спрашивает о моих дальнейших действиях. У него интересная манера говорить. Как только он открывает рот, глаза его почему то закрываются.
Тем не менее, ничего не видя перед собой, директор живо интересуется делами и перепетиями нашего послерабочего досуга и быта. На лацкане его пиджака алеет значок депутата КПСС. Всем своим видом Юрий Викторович пытается донести мысль, что он лично, а также весь аппарат комбината и даже сама партия, а возможно, что и говорить, и вся огромная Родина на нашей стороне.
Заканчивая встречу, он дружески похлопывает меня по плечу , закрывает глаза и в полной темноте, предлагает мне забрать заявление.
- Мы предложим вам другой вариант!
- Заявление забирать не будем. Нас вполне устраивает наш нынешний скромный пролетарский быт.
- И ещё,- говорю ему,- Вы обязаны были каждого из нас обеспечить отдельной комнатой, как молодых специалистов. А мы втроем живём в одной. Так, что радуйтесь..
С этой самой минуты, мы оба даже не преполагаем, что отныне встаем по разные стороны баррикады. Это противостояние продлится вплоть до моего ухода с завода.
Будущее покажет, за кем осталось последнее слово.
Мне, 23- х летнему парню, удасться не только остановить, но и заставить вращаться маховик системы вспять. Всего меньше, чем через год, этот же Юрий Викторович, закрывая глаза, будет просить обо одолжении, поймав меня в одном из коридоров предприятия..
Потом, спустя десятки лет, Юрий Викторович, пригласит меня к себе. Мы будем распивать с ним дорогущий коньяк в его кабинете того самого завода, и он будет спрашивать меня про мои кондитерские фабрики. В процессе разговора, Юрий Викторович, боясь пропустить очень важное для себя, будет записывать в блокнот каждое слово, каждую фразу по маркетингу, по технологии производства, а потом предложит возглавить цех Восточных сладостей. Раньше нужно было записывать, дорогой Юрий Викторович, раньше..
В довершении разговора, помимо нашей воли, нам всучивают бесплатную помощь, в виде комиссии и назначают срок разбирательств.
В ознаменованный день, благотворительная миссия, в составе нескольких манерных тёток, прибывает в общежитие. Вместе с комендантом мы проходим в наше свежевыкрашенное и пустое жилище.
Тётеньки с завода удивлённо разводят руками:
- И из-за этого столько шума? Не понимаем! Мальчики наглецы, хамы и предатели Родины! Вам предложили гораздо лучшее, если не сказать фэшенебельное жилье! Неблагодарные!
До нас доходит, что вместо адвокатов приехали прокуроры...
- Вот и живите там сами.- отвечаю им, - А нам и здесь хорошо. В чем проблема ? Вам должно быть приятно, что ваши работники отказываются от лучших аппартаментов, довольствуясь маленькой, убогой комнатенкой на троих, не претендуя на большее..
Наконец, когда всем становится понятно, что переговоры ни к чему, в итоге, не приведут, комендант неожиданно и с торжествущим видом, в буквальном смысле, выкидывает последние козыри.
- Вот, чем они тут занимаются!
На стол веером падают эротические игральные карты, найденные при переезде. На них топлес изображены девушки. В голосе комендантши чувствуется боль за наши испорченные сердца.
Всё становится на свои места.
Таким незамысловатым насильственным образом нас, оказывается, попытались переселить в монастырские кельи в корпусе напротив, борясь за души заблудших работников пищепрома.
Мы, если честно, уже не помнили, откуда взялись эти карты и чьими они были. Мы и в карты то не особо играли. Плакат, с большей откровенностью висел у меня над письменным столом, когда я ещё учился в техникуме..
Комендант победно смотрит на комиссию. Все угрожающе поворачиваются в нашу сторону. Но их взгляд не успевает нас осудить. Мы не просто смеёся, мы ржем все втроем..Детский сад. Комиссии становится неловко за себя, за коменданта и толпа покидает нас.
На следующий день Юрий Викторович снова приглашает к себе. Оценивая несостоятельность группы поддержки, в кабинете вместе с ним только начальник отдела кадров. Он просит, почти умоляет меня перехать в предложенную комнату.
Елена Николаевна и вовсе предлагает вариант с другим общежитием.
Я непреклонен, потому, что не понимаю, зачем им сдалась эта маленькая комнатка.
Мои аргументы логичнее.
Наконец, директор сдается и закрывает глаза.
- Хорошо,- просит он,- Можете, хотя бы на время съехать? Я лично обещаю, что через месяц вы, либо вернётесь в свою комнату, либо вам предложат лучший вариант в этом корпусе!
Я обещаю подумать и посоветоваться со своими товарищами.
Вчером друзья пытаются убедить меня, что всё сказанное директором чистой воды профанация.
Я слушаю их и все же принимаю решение забрать заявление из милиции и поехать на время в другое жилище.
Прошло больше месяца. Про обещания благополучно забыли. Оставаться во временном жилье было невыносимо. Мои друзья переехали к своим подружкам и вскоре женились.
Я не счёл этот вариант для себя благонадежным и забрав карты с обнаженными красотками, подался в другое общежитие.
Тамошний комендант приняла меня, как сына. Мне выделили воистину шикарные аппартаменты с балконом. Давая ключи от комнаты, она заботливо перекрестила меня. Причина такой щедрости выяснилась потом.
Кроме меня на этаже жили почти одни азербайджанцы.
Но самая большая неприятность состояла в том, что теперь расстояние до завода, вместо одной остановки метро, увеличилось до пяти и ещё целых десяти на автобусе. Из центра города я переехал за город.
Кроме опыта и осадка от истории с переселением, в руках у меня остались козыри. В случае чего, я всегда мог сослаться на пустые и лживые обещания дирекции предприятия.
А воспользоваться ими пришлось очень скоро. На заводе наступил период субботников...
Продолжение следует...
Рустем Шарафисламов