Осторожно: лонгрид! Это пока самое объёмное, но и самое глубокое, исчерпывающее интервью с писателем на канале. Очень советую читать до конца. По мере чтения вы будете погружаться в неспешную вдумчивую манеру Анаит и почувствуете, что ответы на вопросы подписчиков в самом конце закончатся на самом интересном месте.
Анаит Григорян – автор очень необычной книги "Осьминог", которая в прошлом году вошла в списки многих премий и заинтересовала многочисленных любителей Японии у нас в стране. Но весьма возможно, что вы знаете её в качестве переводчицы романа Котаро Исаки "Поезд убийц", экранизацию которого с Бредом Питтом сейчас многие обсуждают. А совсем продвинутые читали классический роман Нацухико Кёгоку «Лето Убумэ» в переводе Анаит.
О Японии, юморе и сексе в романах, биологии и призвании, планах на будущее и сознательном выборе в точке разлома, любимых писателях и нынешней ситуации мы подробно поговорили. В конце блок ответов на вопросы подписчиков канала.
1. Над чем вы сейчас работаете? Скоро ли выйдет новая книга?
Сейчас мы вместе с редактором готовим переиздание романа «Осьминог», для которого я решила написать новый рассказ, чтобы читатели могли узнать ещё одну историю из жизни Александра-сана в Японии. Также я заново отредактировала сам роман. К сожалению, у меня не было возможности сделать нечто подобное для переиздания «Посёлка на реке Оредеж» (Inspiria, 2022).
Сейчас я работаю над новым большим романом, действие которого происходит в Японии, но не в тихой провинции, а в столичном Токио. Очень надеюсь, что книга выйдет в конце 2023 или в первом-втором квартале 2024 года, но на данном этапе не могу обещать этого с уверенностью. Для меня главное – максимальная завершённость работы, а не её публикация.
О японских переводах и романе "Осьминог"
2. Почему вы взялись за перевод "Поезда убийц" Котаро Исака? И трудно ли было переводить японский юмор?
Летом 2020 года я обратилась к руководителю группы зарубежной остросюжетной литературы издательства «Эксмо» Владимиру Хоросу с предложением приобрести у японского издательства KODANSHA права на классический роман Нацухико Кёгоку «Лето Убумэ» (оригинальное название; год написания – 1994), который хотела перевести, чтобы открыть для русских читателей этот необычный и во многом знаковый для японского триллера и хонкаку-детектива текст.
Пока шли переговоры о покупке прав, Владимир в свою очередь предложил мне сделать перевод книги Котаро Исаки «Поезд убийц» (в оригинале – «Божья коровка»/«Maria Beetle»), для которой по какой-то причине не нашлось переводчика. Я согласилась и в результате познакомилась с творчеством этого автора. Первое издание «Поезда убийц» вышло в издательстве Inspiria в 2021 году, «Лето злых духов Убумэ» – в 2022 году, а совсем недавно я перевела роман Котаро Исаки «Кузнечик», считающийся приквелом к «Поезду убийц».
Не могу сказать, что японский юмор особенно сложен для понимания, хотя, возможно, он просто близок мне в силу характера или моего мироощущения. В романе «Поезд убийц» есть пара закадычных друзей – наёмных киллеров с кодовыми именами Мандарин и Лимон, постоянно ведущих забавные диалоги.
В действительности эти персонажи – отсылка к традиционному японскому комедийному жанру «Мандзай» (буквально «комедийный талант»; его истоки восходят к периоду Хэйан, с 794 по 1185 гг.), который подразумевает выступление на сцене двух человек – бокэ (что-то вроде «впавшего в детство/выжившего из ума») и цуккоми («человек, указывающий другим на противоречия в их суждениях и вызывающий на разговор»).
Бокэ обычно рассказывает что-нибудь глупое и нелепое, а цуккоми пытается его высмеять, при этом оба говорят очень быстро, и всё представление основано на взаимном недопонимании и каламбурах, часто с использованием диалектов. Сейчас этот жанр не особенно популярен, но, насколько мне известно, он постепенно возрождается и даже находит отражение в популярной литературе.
Юмор в текстах Котаро Исаки нередко возникает из ощущения абсурдности, нереальности происходящего, когда в напряжённой, жёсткой или откровенно страшной ситуации персонажи продолжают говорить спокойно, используя нейтрально-вежливый стиль речи.
Я не уверена, что всем без исключения русским читателям может показаться забавной ситуация, когда двое героев спокойно разговаривают, в то время как один из них держит у виска другого пистолет, но, судя по многочисленным отзывам, мне действительно удалось передать необычную атмосферу «Поезда убийц».
3. Вы долго жили в Японии? И где живёте сейчас?
Я родилась и живу в Санкт-Петербурге и не представляю, как бы я уехала из этого города, который люблю всем сердцем и каждый камень которого мне знаком, хотя мне нравится путешествовать как в другие города России, так и в другие страны.
До начала действия ковидных ограничений в течение нескольких лет я старалась один-два месяца в год проводить в Японии, чтобы встретиться с коллегами по работе и друзьями, практиковать разговорный японский и собирать материалы для работы над текстами.
4. Читала, что у вас есть японский твиттер для общения именно на японском. Как вы относитесь к соцсетям? Для вас это инструмент или нечто другое?
Я действительно веду блог в Твиттере для японцев, изучающих русский язык, русскую культуру, или просто желающих узнать больше о России ( https://twitter.com/GrigorianAnait ), стараюсь регулярно делать твиты о нашей традиционной культуре, архитектуре, повседневной жизни города и провинции. Благодаря Твиттеру я имею возможность общаться с японскими читателями и практиковаться в японском языке, но всё же основная цель этого блога – культурно-просветительская. Также мои японские друзья и коллеги любезно помогают мне в сборе материала для текстов, консультируют, когда у меня возникают те или иные вопросы.
Для меня социальные сети – это часть моей работы. Если говорить о японском Твиттере – это один из инструментов поиска информации, недоступной или труднодоступной в других источниках. Что касается социальных сетей на русском языке, то это в том числе возможность для коллег и читателей связаться со мной, как, например, в Вашем случае. Я стараюсь быть максимально открытой для рабочих контактов, отвечать на вопросы и комментарии; через мои страницы в социальных сетях критики и читатели могут прислать мне свои отзывы о книгах.
В соцсетях я практически никогда не выхожу за пределы собственных аккаунтов, если это не касается страниц близких друзей, и не читаю отзывов и рецензий, которые не были присланы лично мне или моей литагенту. Это связано в первую очередь с тем, что я не считаю себя вправе вмешиваться в обсуждение моих книг, уже изданных и отданных читателям. Так что бо́льшая часть мнений мне, возможно, неизвестна, и я благодарна тем, кто считает нужным поделиться со мной своими мыслями.
5. Вы знаете, что ваш роман «Осьминог» сравнивают с мультфильмами Миядзаки? Как на ваш взгляд, есть сходство? Вы любите Миядзаки?
Честно говоря, впервые слышу, что мою книгу сравнивают с анимэ Хаяо Миядзаки, спасибо Вам за то, что рассказали! Что ж, если кто-то из читателей усмотрел сходство, то, возможно, оно действительно имеется, хотя я не могла бы этого предположить. Мне кажется, что созданный мною мир гораздо менее фантастичный и более мрачный. Но в любом случае, это сравнение мне очень приятно, потому что я люблю все мультфильмы Миядзаки-сэнсэя, особенно «Наусику из Долины ветров», «Моего соседа Тоторо» и «Унесённых призраками».
6. Мне самым странным в романе показалось отношение японцев к сексу и близости. Вы специально сделали на этом акцент? Почему?
Вы, по всей видимости, имеете в виду, что в романе «Осьминог» откровенные сцены остаются как бы в тени, они описаны несколько отстранённо или механистично, и читатель волен додумывать, что именно происходило между персонажами:
«Изуми лежала на боку, отвернувшись от него и глядя в окно, за которым в свете уличных фонарей метались тени ветвей и мельтешили длинные капли воды. Обычно она стеснялась своей наготы и укрывалась до самого подбородка, но сейчас не заметила, как тонкое одеяло сползло до середины бёдер, и Александр молча любовался её парившим в полумраке телом, выхваченным из темноты скудным уличным освещением. Кожа у Изуми была такой белой, как будто она с утра до вечера мазала её каким-нибудь разрекламированным бихаку-кремом . Хотелось дотронуться до её плеч, провести пальцами по спине, прижаться лицом к мягкой выемке между лопаток…»
На самом деле, Вы – первый человек, обративший на это внимание именно как на описание некой культурной особенности, в то время как на самом деле эта сдержанность любовных взаимоотношений – специфика самого текста.
Литература, по большому счёту, всегда исследует одни и те же вечные для человека темы Любви и Смерти. Я имею в виду не Эрос как влечение к наслаждению и жизни и Танатос как стремление к смерти и разрушению, но два Великих Таинства, с которыми встречается в своей жизни каждый человек (и если первое всё же может его миновать, то второе неизбежно, даже если мы допускаем Жизнь Вечную или перерождение души в новых воплощениях).
Невозможно отделить одно от другого, но художественный текст всегда тяготеет к одному из полюсов, и, если в романе «Осьминог» и присутствует любовь и близость между персонажами (хотя бы потому, что они живые люди и им свойственно влюбляться), она не является главенствующей темой. Это не история любви, но история встречи человека со своей судьбой и со своей смертью.
Кто-то из персонажей действительно погибает, а другие живут дальше, изменившись благодаря приобретённому опыту. Для меня было важно, чтобы моя книга стала в том числе утешением для читателей, переживших трагические потери, помогла им справиться с их душевной болью. Поэтому, несмотря на такую мрачную тематику, это история надежды, а не отчаяния.
Иными словами, то, что Вы приняли за намеренный акцент – это как раз смещённый акцент, перевод фокуса внимания на противоположный аспект человеческого бытия.
Хотя, если мы рассуждаем о культуре страны и об укладе жизни людей, то нужно отдавать себе отчёт в том, что ни одно общество не является однородным, и, если манеры японцев в целом представляются людям из Западного мира сдержанными и даже отстранёнными, в японской культуре можно обнаружить и совсем противоположное – страсть и яркую чувственность.
Даже в одном человеке могут соединяться практически взаимоисключающие черты, что уж говорить о целой стране. Но литература в этом смысле походит на оптический прибор, который, в зависимости от решения тех или иных художественных задач, приближает одно и отдаляет другое, высвечивает одни аспекты жизни и скрывает в тени другие.
7. Почему вы вдруг (или не вдруг?) решили писать о Японии?
Насколько мне известно, японская культура и литература достаточно популярны в России, однако я была практически уверена, что мой роман, действие которого происходит в японской рыбацкой провинции, не заинтересует Издательство и читателей – хотя бы потому, что всё же людей, как мне тогда казалось, больше привлекают яркие неоновые огни Токио и других мегаполисов. В моём случае не очень корректно говорить «решила» или «выбрала», потому что я просто следую тому пути, по которому ведёт меня внутренний компас. Я не принимаю каких-либо волевых решений относительно литературы и не совершаю практического выбора.
Одно из моих интервью так и называлось: «Я не выбирала Японию…» Японская культура и литература появились в моей жизни достаточно давно – строго говоря, они всегда в ней присутствовали, и всюду, куда бы я ни направилась, Япония напоминала о себе.
Ещё в детстве я прочитала практически все произведения японских авторов, переведённые в советские времена, и до сих пор бережно храню зачитанные томики рассказов Рюноскэ Акутагавы и Осаму Дадзая, романы Кобо Абэ и Дзюнъитиро Танидзаки… в более поздние годы был переведен мой любимый Юкио Мисима.
Я с огромным интересом читала все эти книги, но не планировала тогда учить японский язык или отправиться в Японию – это казалось мне слишком далёким и необычным путешествием. Я также очень любила японский кинематограф – в первую очередь классические фильмы Акиры Куросавы, которые были сняты во многом для западного зрителя. Потом начала смотреть аутентичных японских режиссеров.
Но японским языком я занялась всего пять лет назад, по предложению моего друга и коллеги, профессора русской литературы в Университете Кобе господина Эйскэ Такады, который также является переводчиком моих книг на японский язык.
Я не ожидала, что из этого что-то получится, поскольку ранее никогда не занималась изучением языка с иероглифической письменностью, но уже после нескольких занятий у меня возникло ощущение, что я не учу этот язык, а как бы вспоминаю его. Так что всё складывалось в единую картину постепенно, органически, и то, что я написала книгу о Японии, стало вполне естественным развитием событий.
8. Многие считают, что человек другой культуры не может хорошо написать о Японии. А вы как думаете, вам удалось?
Я не вправе давать подобные оценки собственной работе, это – прерогатива читателей, литературных критиков и востоковедов, которым я искренне благодарна за их душевные усилия и время, посвящённые чтению и обсуждению моих книг.
Однако то, что человек одной культуры не может хорошо написать о другой культуре (в частности, русский или европеец не может хорошо написать о Японии) – это категоричное стереотипное суждение, свидетельствующее скорее об ограниченности и душевной/интеллектуальной лености тех, кто его выносит, нежели обо всех исследователях и писателях, потративших годы своих жизней на путешествия, изучение языков и уклада жизни людей в других странах и наведение мостов между разными мирами.
Люди, ничего не создающие и ни к чему не стремящиеся, склонны обесценивать чужие усилия, однако человеку, искренне любящему и знающему культуру собственной страны и изучающему культуру другой страны (а по-настоящему любить чужую культуру можно лишь при условии любви и уважения к собственной), никогда не придёт в голову озвучивать подобное мнение.
9. В романе «Осьминог» наравне с людьми действуют боги. А как вы относитесь к мистике в обычной реальной жизни?
Как мне представляется, мистический или рациональный взгляд на вещи – это некое имманентное свойство психики человека, нечто, присущее нам от рождения, как цвет глаз или те или иные черты характера. Невозможно воздействовать на человека, наделённого мистическим восприятием мира, с помощью логических доводов – или тех, что только кажутся нам логическими. Человеческие знания об устройстве и эволюции мироздания на данный момент неполны и ограничены.
Мир пронизан бесчисленным количеством связей, которые можно называть «мистическими», но, если взглянуть на это с более рациональной точки зрения, то можно сказать, что природа этих связей пока неясна или вовсе недоступна современной науке.
Для того, чтобы поверить в потусторонний мир, в действительности нужно лишь иметь смелость признать, что есть вещи за пределами человеческого понимания. Возможно, когда-нибудь они окажутся в операционном поле академической науки, но на данный момент не существует методов их изучения, и всё осложняется тем, что события, которые люди называют «мистическими», в большинстве случаев крайне редки или вовсе уникальны.
Однако всего лишь несколько столетий назад природа электричества тоже была за пределами человеческого понимания, и, хотя сегодня она как будто изучена, мы всё равно не можем точно сказать, что же такое шаровая молния.
О романе "Посёлок на реке Оредеж"
1. Героиню вашего романа «Посёлок на реке Оредеж» зовут Катя Комарова, у меня так зовут дочку, детство которой пришлось как раз на 90-е) И я благодарна вам за то, что вы оставили читателям надежду на то, что всё у ваших героев будет хорошо. Это ваша принципиальная позиция – не погружать читателей в безысходность и отчаянье? Ведь и «Осьминог» не заканчивается плохо, несмотря на все предпосылки.
Большое Вам спасибо за то, что поделились со мной таким личным моментом. Мне бы хотелось ответить на Ваш вопрос утвердительно, но придётся ответить словами джинна из прекрасного фильма «Волшебная лампа Аладдина» (1966): «Я твой друг, но я раб лампы!»
Работая над текстом, автор решает определённые философские, психологические и художественные задачи, и изначально у него есть та идея или система идей, которую он хочет донести до своих читателей посредством текста. Однако художественное произведение – это не научный трактат и не публицистическое эссе, это пространство, населённое живыми, самостоятельно чувствующими и думающими людьми – литературными персонажами. Художественный текст существует по собственным законам, основным из которых является принцип правдоподобия.
Невозможно «заставить» персонажа что-то сказать или сделать, если это не соответствует его уже сложившемуся характеру или всему, что происходило с ним ранее. Если логика текста – аналог «судьбы» в реальном мире – ведёт персонажа к гибели, автор при всём желании не в силах его спасти. Существует литературная легенда, которой я склонна верить, что Лев Николаевич Толстой горько оплакивал смерть князя Андрея Болконского, одного из центральных персонажей романа «Война и мир» – но не мог ничего изменить.
Мне очень важно не отнимать у читателей надежду и не погружать их в безысходность и отчаяние, но я не могу уберечь моих героев и вместе с ними – читателей – от тяжёлых и трагических моментов, которые неизбежно происходят в романах точно так же, как они случаются в жизни.
2. Ваш первый известный роман «Посёлок на реке Оредеж» считается автобиографичным. Насколько много вас самой в «Посёлке»? А в «Осьминоге»?
Ни в одном из моих текстов нет персонажа, которого можно было бы назвать моим alter ego, однако в романе «Посёлок на реке Оредеж» действительно описаны многие ситуации, непосредственной участницей, свидетельницей которых я была, или же слышала о них из рассказов реальных жителей «Посёлка», прототипами которого послужили сразу несколько населённых пунктов Ленинградской области (в первую очередь посёлок Вырица и деревня Красницы, а также посёлки Семрино и Сусанино). Нужно заметить, что самые тяжёлые и трагические ситуации были мною впоследствии убраны из окончательной редакции романа.
Так, например, в черновиках был описан случай, когда сёстры Комаровы, обеспокоившись долгим отсутствием пожилой пары соседей, тёти Лиды и дяди Андрея, «живших через дорогу от них в низеньком жёлтом доме с кружевными занавесками и фиалками на окнах и время от времени уходивших на две-три недели в запой», забираются в их кухню через окно и видят тётю Лиду и дядю Андрея, лежащих ничком на крашеном дощатом полу. Голова тёти Лиды чуть повёрнута, лицо её опухло и почернело от прилившей крови, и распахнутый помутневший глаз в упор смотрит на старшую Комарову. В кухне невозможно дышать от приторно-сладкого трупного запаха, а в спёртом воздухе с жужжанием кружатся вспугнутые жирные мухи.
Если бы этот и подобные ему эпизоды были сохранены в книге, бытовой ад поглотил бы жизнь сестёр Комаровых полностью, и в их мрачном разломанном мире не осталось бы места надежде, о которой мы говорили в предыдущем вопросе.
В «Посёлке на реке Оредеж» больше всего персонажей, у которых имелись реальные прототипы. В семье настоящих Комаровых (в действительности у них была другая фамилия, также начинающаяся на букву «К») было не семеро, а одиннадцать детей, вечно ходивших грязными, сопливыми и голодными, пока их родители беспробудно пили. О них как могла заботилась только старшая сестра Катя, имя которой я в романе не изменила.
Еще один персонаж, чьё имя и даже прозвище остались неизменными – это поселковый хулиган «Антон Босой», который со своими дружками всячески издевается над девочками. Я вычеркнула из окончательной редакции сцену, где Антон и несколько мальчишек из его «банды» заставляют Катю и Лену Комаровых зайти прямо в одежде в холодную реку и долго не выпускают их, карауля на берегу, из-за чего Лена простужается и заболевает. Эта сцена также показалась мне слишком жестокой – то, что происходит в жизни, не всегда следует без оглядки «тащить» в литературу.
Что же касается «Осьминога», то в этом романе нет ни одного персонажа, списанного с реального человека, хотя некоторые мои друзья, прочитавшие книгу, утверждают, что официант Кисё Камата во многом похож на меня саму – по всей видимости, тем, что он любит рассказывать мистические истории и часто говорит загадками. Место действия реально, но сама история от начала и до конца является вымыслом. Меня в целом гораздо больше интересуют вымышленные истории, нежели собственная биография.
3. Кто из ваших героев вам особенно близок, а кого вы больше любите? Любимые и близкие совпадают?
Я люблю их всех без исключения – хотя нет, пожалуй, Антона Босого и его компанию из «Посёлка на реке Оредеж» я просто терпеть не могу.
Больше всего люблю и сочувствую Кате Комаровой, бездетной жене священника Сергия – Татьяне и несчастной продавщице из сельпо Олесе Иванне. Если говорить про роман «Осьминог», то мне очень симпатичен Такизава Рюноскэ, хотя некоторые читатели считают его ветреным (это не так).
В целом не могу кого-то особенно выделить – в каждом герое, о котором я пишу, есть частица моего сердца, про «любимых» и «нелюбимых» персонажей – это скорее вопрос к читателям, нежели к автору.
О творчестве, литературе и выборе
1. Как (или почему) вы пришли к писательству?
В немецком языке есть очень точное слово – der Beruf, которое обычно переводят как «профессия» или «специальность», но точнее его можно перевести несколько устаревшим словом «призвание», поскольку оно происходит от глагола rufen, что значит «звать/называть (по имени)». Я никогда сознательно не стремилась стать писателем и была уверена, что посвящу свою жизнь работе в биолого-медицинской лаборатории. Мне всегда была интересна литература, но лишь как увлечённому читателю. Конечно, время от времени я сочиняла что-нибудь для себя, но никогда всерьёз не представляла себя автором.
Совмещать занятия наукой с писательством практически невозможно, поскольку оба эти занятия требуют полной отдачи душевных сил и свободного времени. Учёный не может вернуться домой и заниматься сочинением романа – разумеется, исключения тоже встречаются, но в таких случаях размышления о научном исследовании и художественный текст должны быть каким-то образом связаны.
Собственно, работая в лаборатории, в 2010-2011 годах я написала фантастический роман «Из глины и песка», изданный впоследствии Нью-Йоркским издательством Ailuros ( https://www.elenasuntsova.com/анаит-григорян-из-глины-и-песка ), который был полностью посвящён биологическим исследованиям и содержит большое количество натуралистичных подробностей экспериментов.
Тем не менее, я никогда не стремилась к тому, чтобы мои рукописи были изданы, и все они попали в издательства благодаря моим друзьям, взявшим на себя труд отправить их редакторам. В какой-то момент я осознала, что я недостаточно хороший учёный, потому что всё больше думала о литературе и рассказывании историй, нежели о своих исследованиях, так что, защитив кандидатскую диссертацию по биологии («Влияние трансплантации мезенхимных стволовых клеток на развитие посттравматических процессов в головном мозге крыс», 2010), приняла окончательное решение уйти из профессии.
Это был трудный выбор, но, оставаясь в биологии и не отдавая всех своих сил и всего своего времени чтению специальной литературы, планированию и проведению экспериментов и решению научных задач, я бы никогда не смогла достичь значимых результатов. Я говорю сейчас не о карьере, не о научных степенях, публикациях в ведущих журналах или высоком заработке, а именно о совершении открытий, об истинном вкладе в фундаментальную и прикладную науку, о помощи людям, страдающим теми или иными заболеваниями, для борьбы с которыми биология и медицина создают лекарства.
Литературу можно соотнести с биологией и медициной в том смысле, что биология – это изучение живой материи, медицина занимается врачеванием человеческого тела, а одни из важнейших задач литературы – исследование и врачевание человеческой души. Поэтому то, что я стала писателем, является логичным следствием моего жизненного/профессионального пути и моим призванием.
2. В одном из интервью вы признались, что читаете медленно. А пишете быстро?
Я действительно довольно медленно читаю – возможно, это связано не столько с моей манерой чтения как таковой, но с тем, что книги, к которым я обращаюсь, в большинстве своём требуют медленного вдумчивого чтения.
Рене Декарт однажды заметил: «Чтение хороших книг – это разговор с самыми лучшими людьми прошедших времён, и притом такой разговор, когда они сообщают нам только свои лучшие мысли».
То же самое, впрочем, можно сказать и про книги современников. Разве может задушевный или философский разговор быть торопливым? Тем не менее, моё медленное чтение книг не идёт ни в какое сравнение с тем, как медленно я пишу.
Это связано с тем, что мне требуется достаточно много времени, чтобы собрать фактический материал. Мне важна работа не только над характерами персонажей и сюжетом, но и над стилем моей истории. Рассказ, повесть или роман должны представлять собой законченное художественное высказывание, в котором нет ничего лишнего, а слова расставлены в единственно верном порядке.
Чтобы добиться этого, я стараюсь тщательно обдумывать каждую фразу, перечитывать написанное за день про себя и обязательно – вслух, а также подолгу редактировать и, опять же, прочитывать вслух весь текст целиком при окончательной редактуре. Я перепроверяю все фактические детали, топонимы и маршруты персонажей, если действие происходит в каком-то конкретном, а не вымышленном месте, потому что невнимание к таким «мелочам» может разрушить весь художественный мир.
Мне важно сказать как можно больше, используя как можно меньше слов, добиться того, чтобы образы и сцены сами собой возникали у читателя в голове. За короткой фразой или жестом персонажа я стремлюсь раскрыть его психоэмоциональное состояние, его внутренние переживания, в некоторых случаях – дать намёк на то, что произойдёт с ним в дальнейшем.
При таком стиле работы просто невозможно продвигаться вперёд быстро и – как следствие этого – мои собственные книги также не предполагают быстрого чтения.
3. По образованию вы биолог. Это помогает писать или мешает?
Небольшое уточнение: по своему первому и основному образованию я биолог, по второму и третьему – переводчик и филолог-американист. Мне кажется, то или иное образование не может помочь или, наоборот, помешать писательской работе, – скорее, можно говорить об образе мышления, который влияет на творческий процесс. Поскольку я многие годы училась, а затем работала в естественно-научной и медицинской сферах, у меня сформировалось соответствующее естественно-научное мышление. Разумеется, у человека изначально имеется определённый тип мышления, в соответствии с которым он выбирает профессию или, по крайней мере, образование.
Многие критики и читатели отмечают, что роман «Осьминог» отчасти походит на исследовательскую работу, снабжённую большим количеством сносок и пояснений. Кому-то это нравится, кому-то – нет, но то, что эту книгу можно читать не только как историю о людях, лицом к лицу столкнувшихся с собственной судьбой, но и как в некотором роде путеводитель или исследование культуры Страны восходящего солнца – чистая правда.
Возможно, именно в силу моего образования для меня особенно важно, чтобы в тексте не было фактических ошибок и «художественных допущений», и, будь я математиком, я бы обращала на это меньше внимания, сосредотачиваясь на каких-то других аспектах – например, на логической выстроенности сложного разветвлённого сюжета. Всегда непросто рассуждать в сослагательном наклонении, пытаясь отделить собственную личность от того пути, который эта личность преодолела к настоящему времени.
Что касается филологического образования, то тут я могу сказать, что в моём случае оно действительно помогает мне работать над текстами. На филологический факультет я поступила именно в связи с литературной работой: мне хотелось разобраться в том, как устроены художественные тексты. Благодаря замечательным преподавателям филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, я смогла прочитать многие позабытые ныне книги, стоявшие у истоков разных жанров, и отчасти систематизировать мои знания о литературе.
4. Я знаю, что вы очень любите Достоевского и советуете читать его пятикнижие. Есть ли современные писатели, которых вы любите и цените так же сильно?
Я считаю Фёдора Михайловича Достоевского и немецкого писателя Томаса Манна величайшими писателями и мыслителями всех времён. Если бы у меня было девять жизней, две из них я бы, несомненно, потратила только на чтение произведений этих двух авторов. Я не могу поставить кого-либо из современных русских писателей в один ряд с Достоевским и, к сожалению, вынуждена признаться, что совсем не являюсь экспертом в современной русской литературе, хотя читала её достаточно много.
Мне нравятся произведения молодой современной писательницы Марии Авериной – это искренние и мастерски написанные тексты автора, не боящегося говорить с читателем простым человеческим языком и, затрагивая болезненные темы, не пытающегося удивить или шокировать. В прошлом году у Марии вышел интересный сборник повестей и рассказов «Очень хотелось солнца», о котором я написала небольшую статью: https://vk.com/@718409458-solnce-svetit-ne-odinakovo-dlya-vseh . Думаю, что в ближайшие годы от неё стоит ждать новых прекрасных книг.
5. Какие книги вы сейчас читаете и что можете порекомендовать читателям из современной русской и зарубежной литературы?
В последний год я практически не читаю художественной литературы, за исключением того, что перечитала «Братьев Карамазовых» Достоевского и пьесы Чехова. В основном я читаю книги, посвящённые советской истории, воспоминания политических деятелей и ветеранов советской и иностранных разведок. Это довольно специфическое чтение, но сейчас оно кажется мне своевременным. К тому же, когда я работаю над своими текстами, я просто не могу читать художественные произведения, они слишком отвлекают – это всё равно, что поместить компас в зону сильной магнитной аномалии – его стрелка не будет указывать в нужном направлении.
В связи с этим я бы воздержалась от рекомендаций к чтению тех или иных книг. Книги попадают в руки читателей не случайно, и одна и та же книга, вне зависимости от её достоинств, может оказаться несвоевременной, если читатель пришёл к ней не самостоятельно. Не существует книги или списка книг, которые нужно прочитать каждому здесь и сейчас. Несколько лет назад я не могла себе представить, что буду увлечённо читать «Воспоминания и размышления» Георгия Константиновича Жукова или жизнеописание Феликса Эдмундовича Дзержинского.
Так что я теряюсь, когда читатели просят меня порекомендовать им книги. Даже если я попытаюсь перечислить тексты, которые были значимы лично для меня в последние годы, это вовсе не означает, что эти же книги будут важны для самых разных людей.
6. Какое место вы отводите себе, своему творчеству в наше время, когда часть русских писателей уехала, а часть тех, что осталась, ушла под знамёна патриотизма?
Мне кажется, место автора и его произведений всё же определяет не он сам, но его читатели и сама история литературы. Что касается меня как человека, то моё место всегда было и будет оставаться с моей страной, в особенности в такие непростые времена, а мой долг писателя – быть с моими читателями. Большинство их живёт на территории постсоветского пространства, а благодаря переводам романа «Посёлок на реке Оредеж», рассказов и эссе на японский, у меня появились и японские читатели.
Поскольку для меня как для автора важно не только рассказывать занимательные истории, но и постараться поддержать моих читателей, сделать так, чтобы мои книги стали их друзьями в трудных жизненных обстоятельствах, утешили в минуты тоски или может быть даже отчаяния, мне не важно, в какой стране живут люди, читающие мои книги, и какие у них политические предпочтения.
В духовном мире не существует государственных границ, и рано или поздно жизнь после потрясений вновь возвращается к состоянию равновесия.
Войны происходили и происходят – возможно, потому что такова сама природа человека, возможно, таковы неумолимые законы существования и развития общества. У меня всегда был определённый взгляд на историю и определённые политические убеждения, поэтому 24 февраля 2022 года я не оказалась в состоянии растерянности или морального выбора, но сам по себе вооружённый конфликт – это всегда трагедия, с какой стороны на него ни посмотри, даже если видеть в нём историческую неизбежность или необходимость.
Невозможно совершить сознательный «выбор», оказавшись в точке разлома неожиданно, не будучи в курсе происходившего в течение долгого времени. Войны не начинаются в один день, у горячей фазы конфликта как у тяжёлой болезни всегда есть гораздо более длительная скрытая, бессимптомная фаза, когда большинство людей не замечают процессов, которые впоследствии приведут к настоящей катастрофе. Инкубационный период войны может длиться несколько десятилетий. И когда человек, не замечавший происходящего, сталкивается с результатом и совершает чисто эмоциональный выбор – этот выбор часто оказывается ошибочным.
Даже такой гениальный писатель, как упомянутый мною Томас Манн, оказавшись перед лицом великих потрясений и смены культурно-исторической парадигмы, не был вполне последователен в своих политических суждениях. В 1934 году он писал венгерскому философу Карлу Кереньи:
«Я человек равновесия. Я инстинктивно склоняюсь влево, когда лодка даёт крен вправо, и наоборот...»
К сожалению, такая внешне взвешенная позиция не работает на практике. Но это не означает, что нужно яростно набрасываться на всякого, кто не разделяет твоих политических взглядов. Можно хотя бы допустить, что искреннее заблуждение не делает человека негодяем, и всякие взгляды и убеждения, даже самые непримиримые, имеют в своей основе врождённое нравственное чувство человека. Иными словами, психически здоровый человек не может сознательно желать зла.
Тем не менее, для любого мыслящего человека «время перемен» служит поводом к нередко мучительным размышлениям и обращению к самым основам своего существа. Я ещё раз позволю себе процитировать Томаса Манна, который писал в своём пространном эссе «Размышления аполитичного» следующее:
«Не есть ли мировой слом самое время для каждого заглянуть в себя, посоветоваться с совестью, провести генеральную ревизию своих основ?»
Эта мысль перекликается с финальным предложением его философского романа «Волшебная гора»: «А из этого всемирного пира смерти, из грозного пожарища войны, родится ли из них когда-нибудь любовь?» Я верю в добрую природу человека и не сомневаюсь в положительном ответе на этот вопрос.
Вопросы от подписчиков
1. Настоящий главный герой книги – это официант в закусочной? Он знает обо всех гораздо больше, чем говорит, и вообще не так прост, как может показаться на первый взгляд. (Алиса Т.)
Благодарю Вас за Ваш вопрос! Трудно ответить на него, не раскрыв сути всей истории. Да, Кисё Камата – действительно необычный персонаж, но, думаю, дочитав роман «Осьминог», Вы уже знаете, кем он является и какую роль играет в судьбах других персонажей. Его нельзя назвать «настоящим главным героем» просто потому, что у этой истории несколько центральных персонажей, в число которых он, несомненно, входит. Для меня было важно, чтобы в романе не было одного-единственного персонажа, на котором было бы сосредоточено всё внимание, и читатель имел возможность следить за судьбой тех, кто ему более близок и больше нравится.
2. Как автор относится к прослушиванию его книг, а не к чтению таковых? (Иван Ковалёв)
Если говорить о романе «Осьминог», то он содержит большое количество японских слов и выражений, снабжённых поясняющими сносками, поэтому человеку, не знакомому с японской культурой и основами японского языка, наверное, всё же лучше читать бумажную книгу. В остальном я считаю, что всё зависит от способа восприятия информации: кто-то лучше воспринимает чтение с листа, а кому-то больше нравится слушать аудиокниги. Моим романам и переводам в этом смысле повезло, их озвучили прекрасные актёры: Ксения Бржезовская («Посёлок на реке Оредеж»), Станислав Воронецкий («Осьминог», «Неведомым богам»), Игорь Князев («Поезд убийц», «Кузнечик») и Михаил Черняк («Лето злых духов Убумэ»). В этом смысле аудиокнигу всё же следует воспринимать как отдельное произведение, результат работы не только автора, но и творческого труда актёра озвучивания.
3. Мне очень понравился «Осьминог», с удовольствием прочитал, и переводы хорошие)) и мне интересно про сеттинг, почему именно Япония, почему привлекает культура? Самому любопытно, очень необычный колорит там. Хотел бы побывать в азиатских странах (Василий "Запах книг")
Благодарю Вас за добрые слова о моей работе, я очень рада, что мой роман и переводы Вам понравились.
Я полагаю, что любовь к другой стране сродни любви к человеку – очень трудно определённо ответить на вопрос, почему ты любишь именно этого человека, а не кого-то другого. Можно начать перечислять достоинства внешности или душевные качества, но всё это не даст исчерпывающего ответа на вопрос о том, каким именно образом возникает любовь, почему именно этот человек тронул сердце и стал частью твоей собственной души. Точно так же мне сложно ответить на вопрос, почему именно Япония, а не, например, Китай, Индия или Вьетнам, ведь эти страны тоже прекрасны и обладают уникальными древними культурами, которые привлекают множество людей из Западного мира.
Когда меня спрашивают, чем именно для меня является Япония, я отвечаю, что Россия – это мой родной дом, а Япония – это дом моего сердца. Именно поэтому для меня так важно по мере моих сил выстраивать мост между нашими культурами, находя особую прелесть как в моментах нашего духовного родства, открывающих пути к взаимопониманию, так и в наших различиях, которые делают нас интересными друг другу.
От всей души желаю Вам чудесного путешествия в Азию и новых открытий!
4. На вопрос, который меня интересует, Анаит не ответит)). Он касается не писательской деятельности, а переводов. Анаит писала рецензию на «Дом с синей комнатой» Рику Онды. Это самый противоречивый детектив из прочитанных мной. Я считаю убийцей ту, кому так скучно было находиться в роли самой себя. Остальные пошли по более прямому пути. Вот буквально все. Анаит не сможет ответить, прав ли я, это ведь будет спойлер)), поэтому хочется просто поблагодарить её за работу над «Поездом убийц» Котаро Исаки (Роман Носферату )
Как человек, имеющий отношение к изданию этого необычного романа, который перевела с японского языка замечательная переводчица Татьяна Шерегеда, я действительно не имею права ответить на этот вопрос. Благодарю Вас за тёплые слова о моей работе! Я надеюсь, что роман Котаро Исаки «Кузнечик» Вам также понравится.
5. Любимые писатели автора вообще и кто из них вдохновил на написание этой книги. (Сергей Лонгфелло)
Благодарю Вас за вопрос! В интервью я уже рассказала, что наиболее значимыми авторами для меня являются Фёдор Михайлович Достоевский и Томас Манн, однако, если я начну перечислять остальные имена, список получится внушительный и на первый взгляд бессистемный, поскольку на разных этапах своей жизни я читала самую разную литературу. В списке этом окажутся русские, немецкие, американские и японские классики, Антон Павлович Чехов будет соседствовать с Эрнестом Хемингуэем, Николай Васильевич Гоголь – с Юкио Мисимой, а Густав Майринк и Франц Кафка – с Говардом Филлипсом Лавкрафтом. Так что пытаться привести всё к стройной системе в рамках одного ответа – дело довольно безнадёжное.
Единственное, что я могу сказать определённо – ни один из моих любимых писателей не вдохновлял меня на написание романа «Осьминог» (как я понимаю, речь идёт именно об этой книге), поскольку литература, основанная не на собственном опыте, но происходящая из другой литературы – это такая филологическая проза, довольно странное на мой взгляд явление. Некоторые литературные критики отмечают, что, возможно, на мои «японские» тексты оказали влияние произведения Харуки Мураками в переводах замечательного писателя и востоковеда Дмитрия Коваленина, но в действительности это не так, просто Мураками – возможно, самый популярный в Западном мире японский автор, который первым делом приходит на ум читателю в связи с «японской темой».
6. Мне любопытно – как Анаит "дошла до жизни такой" (японской:)? 😄 А еще интересны нюансы работы переводчика с японского – какие-то особенности, сложности, что-то необычное, характерное именно для этой культуры. (Ольга)
Благодарю Вас за вопросы, однако выше я уже ответила на них. Что касается работы переводчика с японского языка, то в ней очень много различных нюансов, которые, скорее всего, не слишком интересны русскоязычному читателю. Однако совсем недавно мы с замечательной ведущей и литературным блогером Полиной Парс подробно разбирали особенности переводов японских триллеров. Если Вы интересуетесь данной темой, приглашаю Вас посмотреть это видео: https://vk.com/video-24831014_456241003 . Однако ещё раз подчеркну, что переводческая работа не является для меня основной, и опыт перевода с японского был важен для меня как для автора, пишущего в том числе о Японии.
7. Как приходит муза вдохновения, в дверь спокойно входит или в окно врывается? (Dkapella и Книги)
Когда мы говорим о прозе, речь идёт о достаточно сложном процессе, включающем в себя сбор материала и ежедневную работу с текстом. Категория «вдохновения» в данном случае просто неприменима. Но, наверное, если выбирать из предложенных Вами вариантов, то моя муза спокойно входит в дверь, предварительно спросив разрешения.
8. У меня вопрос о новой книге автора – есть ли в планах выпуск нового произведения? «Осьминога» прочитала с интересом. (Ольга Нетужилова)
Благодарю Вас за внимание к моему роману и за Ваш вопрос. В настоящее время я работаю над следующей книгой, которая сюжетно связана с «Осьминогом» и чьё действие также происходит в Японии. Несколько месяцев назад в литературном номере журнала «Правила Жизни» (бывший Esquire) был опубликован рассказ «Хигураси», который является одним из эпизодов новой истории: https://www.pravilamag.ru/letters/681217-literaturnyy-nomer-pravil-zhizni-rasskaz-anait-grigoryan-higurasi/
9. С удовольствием прочитала, очень понравилась книга. Хотела бы узнать, автор жила в Японии или все рассказанное (порой так подробно комментированное) лишь книжные знания? Я после этой книги закупилась уже мифами японскими издательства МИФ))) А до этого о стране знала только из фильмов Куросавы, Мидзогути, Одзу, чуть Китано, хотя он наименее характерен, наверное, и по гравюрам Хокусая и Утамаро, ну и Миядзяки, конечно (Екатерина)
Большое Вам спасибо за тёплые слова о моей работе! Я очень рада, что благодаря моей книге Вы обратились к чтению японских мифов и легенд. Разумеется, невозможно (по крайней мере, в моём случае) написать роман, основываясь на «книжных знаниях». Книги других авторов могут служить лишь справочным материалом, когда нужно что-то уточнить или перепроверить. Если всё же попытаться применить к моей литературной работе слово «вдохновение», то можно сказать, что меня вдохновляет сама живая жизнь, и все истории, какими бы фантастическими они ни казались, имеют в своей основе эпизоды – иной раз совсем краткие – подмеченные в реальности.
В связи с этим позвольте мне завершить нашу беседу небольшим отрывком из эссе о методе моей литературной работы:
«Воланчик с едва различимым стуком ударяется в бадминтонную ракетку, упруго отскакивает от сетки и летит обратно, описывая в воздухе длинную дугу. «У тебя здорово получается, сестрёнка! Гамбаттэ!» – подбадривает девушку, одетую в форменный передник официантки местного ресторана, высокий улыбчивый парень в коротком шерстяном пальто – сразу ясно, что приехал на денёк из Нагоя навестить родственников на маленьком рыбацком островке. Девушка неловко отбивает, воланчик вновь взлетает в прохладный осенний воздух, как вдруг сильный порыв ветра сбивает его с траектории и, швырнув на землю, катит к моим ногам. Я наклоняюсь, подбираю его и протягиваю уже спешащему ко мне юноше.
«Ничего себе ветерок разыгрался. Немудрено, что вы его упустили. Вот, возьмите. До:зо:», – говорю я на японском, и парень удивленно приподнимает брови. «Иностранка? Ну, надо же! А здесь что делаешь? Вроде бы, не туристическая достопримечательность».
Ветер усиливается, начинает накрапывать слабый дождик, и к пристани с громким скрипом причаливает паром «Хаябуса», курсирующий между портом Кова префектуры Айти и несколькими населёнными островами в заливе Микава. Парень прощается со своей младшей сестрой, и мы, продолжая беседовать, поднимаемся на паром.
Он рассказывает, что поёт в айдол-группе, показывает на айфоне их последний клип (потом в больших городах я не раз увижу рекламные плакаты с его улыбающимся лицом), тут же смущается и добавляет, что группа на самом деле не такая уж популярная, и преувеличенно хвалит мой несовершенный японский.
От порта Кова мы едем на электричке в Нагоя. За окном уже темнеет и, выйдя на несколько станций раньше меня, он машет рукой, стоя на удаляющейся платформе, и складывает из пальцев «сердечко». Сидя в полупустом вагоне и прислушиваясь к стуку колес, я уже представляю его персонажем новой книги».
Спасибо Анаит за такое потрясающее объёмное интервью! Пожелаем писательнице вдохновения и успехов в её творчестве, ждём с нетерпением новый роман!