В спортивном мире Светлана Мастеркова— живая легенда. Благодаря ее выдающимся успехам легкая атлетика приобрела огромную популярность не только в России, но и во всем мире. Спустя двадцать лет после завершения спортивной карьеры, она по-прежнему в прекрасной спортивной форме, и пример для подражания. Сейчас прима легкой атлетики выступает в роли строгого, но справедливого член жюри популярного вокального шоу «Ну-ка, все вместе!» Битва сезонов, которое с успехом идет на телеканале «Россия», а 3 марта состоится финал конкурса. О закулисье проекта и перипетиях спортивной карьеры, о своей новой роли — тещи — Светлана откровенно рассказала в эксклюзивном интервью «ТН».
— Почему решили выступить в непривычном для вас амплуа — члена жюри музыкального конкурса? Шоу действительно уникальное, только членов жюри аж сто человек!
— Когда поступило предложение, у меня, конечно, был закономерный вопрос: а почему я? Но коллеги мне напомнили, что я уже участвовала в музыкальном проекте, где герои спрятаны под масками, прошла целых шесть раундов и это также была конкурсная программа. К тому же я человек из народа, с большим жизненным опытом, и мне, безусловно, есть что подсказать и что обсудить с конкурсантами. Я вижу свою миссию в том, чтобы объективно оценивать участников, за их желание и умение побеждать, за их труд, который они вложили в свой успех. Вот эту работу над собой мне всегда видно.
— То есть вы в первую очередь оцениваете спортивный дух и самоотдачу участников на сцене?
— Да, я не понаслышке знаю, как работать над собой, и что может тебя привести к хорошему результату, к победе. Я, например, вижу, когда конкурсант в ходе выступления перестает верить в себя, бороться за свой результат, есличто-то пошло не так. Что касается музыкальной специализации, тонких нюансов, то я на какое-то экспертное мнение не претендую, для этого в жюри есть признанные мэтры.
— Кто из экспертов для вас является наиболее авторитетным, таким примером, на который хочется равняться?
— Безусловно, это глава нашей сотни Сергей Лазарев. Все зрители, даже моя мама, да и я тоже, если честно, новыми глазами взглянула на Сергея. Это настоящий эрудит музыкального творчества. Каждое его высказывание настолько четкое и понятное для всех, он тонко подмечает лучшие стороны, все нюансы вокала, и каждый конкурсант впитывает его рекомендации как губка. Это чувствуется по тем ребятам, которых участвуют в проекте уже не первый раз. В этом суперсезоне собрались финалисты из прошлых сезонов. Практически каждый выходит и говорит: «Я учел ваши замечания». Да и зрителям, я думаю, очень интересно, когда эксперт очень профессионально раскладывает выступление конкурсантов по полочкам. Они начинаю лучше понимать нюансы вокального искусства.
— Но экспертам иногда приходится говорить не совсем приятные слова, замечания. Легко ли это?
— Ну мы же имеем на это право, потому что это конкурс. В конечном итоге это идет на пользу участнику, если он правильно все воспринимает. Если бы это была концертная программа, конечно, звучали бы только аплодисменты.
— Сами какую музыку слушаете?
— Разную. Утром люблю слушать классику, джаз. В обед часто включаю стихи Есенина, обожаю этого хулигана. (Улыбается.) Когда грустинка в душе, то слушаю веселую позитивную музыку. Я обычно подстраиваю музыку под свой ритм жизни, под настроение. Но я никогда не слушаю музыку во время пробежки, это уже вопрос личной безопасности.
— Сколько километров вы уже пробежали, не подсчитывали? Экватор уже обогнули?
— Экватор — да, возможно, уже полтора. (Улыбается.) Я как-то подсчитала, что в день я проходила метров 500-600, все остальное — бегом.
— Зрители отмечают ваши оригинальные образы, наряды. Вы сами подбираете костюмы?
— Да, все сама делаю. Конечно, у меня есть стилист, который дает советы, но в основном ориентируюсь на свой выбор. В этом сезоне я решила поддержать российских дизайнеров. Многие из них откликнулись. Я считаю это же здорово, когда я могу продемонстрировать большой аудитории наше видение трендов от кутюр, показать истинные возможности наших суперталантливых мастеров: какие мы шикарные в своей стране, красивые, модные и актуальные.
— Но ведь вы были и в нарядах известных брендов?
— Ну а как же без них? (Улыбается.) Вообще красивая одежда — это моя страсть, мне нравится ее подбирать, сочетатьи демонстрировать. Но за эти вещи я не держусь, расстаюсь с ними легко. Модницывроде меня, они же такие хитренькие. (Улыбается.)Дарю лайфхак коллегам! Брендовые наряды, которые уже надевала пару раз и больше не планируешь, можно смело засвечивать на ТВ, а затем с чистой совестью дарить кому-то из друзей. Я так и делаю обычно.
— С обувью сложнее, наверное, найти российских дизайнеров?
— Дизайнерскойроссийской обуви, конечно, пока мало, пока в приоритете валенки. Но, это, пожалуй, лучшее, и они у меня есть! Раскрою страшную тайну: на нашем проекте можно легко определить, кто новичок на телесъемках.
— Как это?
— Ктопервый раз, тот на каблуках, кто завсегдатай — в тапочках из отеля. (Смеется.) На самом деле ларчик просто открывается. Съемка обычно долгая, иногда по восемь часов длится. Однажды вообще снимали 18 часов кряду, все были в ауте! Ноги в тесной обуви просто не выдерживают. Однажды, помню, пришла на таких шикарных каблуках, так потом у меня ноготь слез, потому что я его сильно пережала. Восемь часов сидеть, стоять, скакать на каблуках — невероятно сложно. Поэтому на нашем проекте все звезды сидят, кто в чем, все равно же не видно.(Улыбается.)Я лично прихожу в уггах— это удобно и кофортно. Вид еще тот — шикарное платье и в уггах. (Смеется.)Хорошо хоть зрители не видят все это безобразие.
— А сколько у вас всего обуви?
— Лера Кудрявцева мне как-то задала такой вопрос. Я честно ответила, что, наверное, около ста пар. Она сказала: «Фу, что такое сто?! У меня вон 600-800». Я ей говорю: «Хорошо, а ты сколько лет на каблуках ходишь?» — «Да всю жизнь». — «А я — последний десяток, не забывай». Я могу скромно одеться сверху, но никогда не предам свои ноги и не доверю их некачественной недорогой обуви, потому что ноги — это мое все. Я могу даже купить себе обувь не по размеру, если она мне очень-очень нравится. Ну вот, чтобы просто были у меня в коллекции, радовали глаз. Понимаю, что это, конечно, все странно, но ведь я девочка. (Улыбается.) Никто не может меня упрекнуть в том, что я заработала в этой жизни что-то нечестным трудом. Вся моя жизнь прошла на виду. Имею право позволить себе эту слабость. Я могу себе купить сережки на последние деньги, сидеть на голодном пайке неделю и говорить: ну вот, зато я с сережками.
— Дорогие ювелирные изделия, которые на вас,— это тяга к украшениям или это все таки какие-то инвестиции?
— Это прежде всего статусные вещи. Инвестиций из них как-то не получается. Ну все, кроме бриллиантов. Да, бриллианты перейдут моим детям, их ценность незыблема. А вот ювелирные украшения не имеют такой ценности, они часто выходят из моды и теряют в стоимости. Но я их все равно люблю, я максималист в украшениях. Пусть у меня будут одни сережки, но очень красивые и дорогие.
— Для вас не было проблематичным переключение в обычную жизнь после спорта, после столь блистательной карьеры?
— Было сложно, не скрою. Произошла своеобразная ломка. Я 30 лет занималась спортом и так же, как многие мои коллеги, была в некоем спортивном инкубаторе. И те моменты, которые я не прожила в свое время в обычной жизни, пришлось переживать уже в зрелом возрасте.
— Но вы как-то готовились к этому периоду?
— Если бы знала, что так все будет, подготовилась бы получше. (Улыбается.)Но,благодарямой врожденной дальновидности, я все-таки кое-чему успела выучиться. Стала дипломированным педагогом испанского языка, затем закончила университет им. Шолохова, защитила диссертацию. Я всегда знала, что самосовершенствование мне пригодится, поэтому много читала, получала какие-то знания самостоятельно. Я никогда не собиралась лежать на диване и наслаждаться славой прошлых лет.
— Как проходил процесс социализации?
— После завершения карьеры в 2003 году, следующие десять лет я посвятила своей дочери, ее учебе, личностному росту. И вот за это десятилетие я успела вкусить все прелести той жизни, которой была лишена из-за спорта. Я стала много путешествовать, открывала для себя новую вкусную еду, рестораны, бутики, меховые фабрики — все это было у моих ног. Светская жизнь била ключом: приглашения, встречи, vip-визитки, приемы, фуршеты-банкеты. И когда я потеряла всему этому счет, то в какой-то момент отчетливо поняла, что это не мое и мне пора вернуться в спортивную семью.
— Запомнили этот момент?
— Был такой случай однажды. Мой хороший друг в Испании пригласил меня на пробежку. Мы встретились, побежали, и мне вдруг стало так стыдно. Рядом не спортивный человек так легко бежит, улыбается, разговаривает, он в хорошем настроении. А я —двухкратная олимпийская чемпионка — бегу рядом и еле-еле успеваю за ним. У меня пунцовые щеки, я задыхаюсь, жир на боках трясется. Фуу! До сих пор неприятно вспоминать. Вот тогда я сказала себе — стоп! В кратчайший срок я вернула себя в форму, и даже сейчас, спустя 20 лет, я все еще в полном порядке. Я уже пробежала марафон в Берлине, лыжный марафон в Италии, совсем недавно — полумарафон в Сочи. Могу с гордостью сказать, что я абсолютно не соответствую своему календарному возрасту и по биохимическому анализу крови, и по физическому состоянию.
— Часто снится беговая дорожка?
— Иногда бывает такое. Но снятся и переживаются какие-то тревожные ощущения, что я вот сейчас побегу и подведу команду, сойду с дистанции, как это случилось в Сиднее. Пусть это было из-за травмы, но это было очень обидно и горько. Та победа так нужна была всем нам, в меня так верили. Видимо, та горечь и разочарование, неловкость перед страной, перед болельщиками до сих пор подсознательно дают о себе знать. Хотя в душе и зарубцевались раны, но иногда эти неприятные ощущения периодически возвращаются ко мне во снах.
— А Монте-Карло-98 не снится? Тот самый проигранный забег на миллион долларов «Золотой лиги»?
— Вот тот как раз нет. Там другая ситуация была. Будучи прагматичной женщиной, я организаторам «Золотой лиги» сразу заявила: «Думаете, что если я из России, можно мной помыкать, указывать мне, что делать?» В переговорах с Лигой я прочно опиралась на свой олимпийский статус: «Если вы хотите видеть лучшую бегунью мира на соревнованиях, то готовьтесь платить ровно такие же гонорары, за которые вы приглашаете зарубежных спортсменов». Я одна из первых, кто поставил такие условия и изменил отношение к российским спортсменам. Раньше почему-то считалось, что нам можно платить меньше или вовсе не платить. Поэтому мне организаторы «Золотой лиги» предоставили прекрасные финансовые условия, намного лучше, чем этот заявленный пресловутый миллион. Да и не было там этого миллиона. Это был общий фонд для победителей, и он был поделен, если не ошибаюсь, между тремя спортсменами. Если бы я в Монте-Карло выиграла, была бы четвертой. Мне обидно не за деньги, в деньгах, я как раз не слишком потеряла. Тактическая ошибка в том забеге стоила мне элитного статуса. В истории первого сезона «Золотой лиги» теперь не будет вписано мое имя — вот это, конечно, жаль. Тогда я действительно была сильнейшей в мире на своих дистанциях.
— После завершения спортивной карьеры не хотели стать тренером?
— Я не могла да и, если честно, не хотела. Во-первых, не получила специального спортивного образования. Во вторых, я совершенно не понимаю, не знаю эту профессию, это не мое. Хватит уже спортсменов толкать в тренерскую профессию. (Улыбается.) Я спортсменка по духу, я выкладывалась по полной на тренировках, на соревнованиях. Но, уходя со стадиона, переключалась, погружалась в другую жизнь. Я не жила легкой атлетикой в режиме 24/7, так было всегда. Помню, когда только начинала бегать, тренер на соревнованиях говорил единственное наставление: «Света, тебе надо просто обогнать вон ту девочку», и я бежала и обгоняла. А потом оказывалось, что эта девочка чемпионка края. (Смеется.)
— За бывшими именитыми конкурентками следите? Ведь столько лет на одной дорожке провели.
— Я всегда считала, что на старте у меня нет врагов, есть соперники. А уж после старта — вообще мир, дружба, жвачка. (Улыбается.) Со многими из бывших соперниц я до сих пор поддерживаю хорошие отношения. С Анной ФиделиейКирот (кубинская легкоатлетка, двухкратная чемпионка мира.—Прим. ред.) мы были и остаемся хорошими подругами. Когда она написала книгу, то попросила меня разрешить опубликовать выдержки из наших личных бесед во время турниров, она очень дружелюбная и воспитанная девочка.
— Вы сейчас строгий ЗОЖник?
— Строгий. Но это того стоит, поверьте. Мне 55 лет, но посмотрите, в какой я форме. Когда я провожу занятия с молодыми, всегда им стараюсь внушить: «Посмотрите на меня. Вот вы сейчас в 25-30 лет закладываете свою комфортную жизнь в 55. Они смотрят, широко раскрыв глаза, затем говорят: «Говорите, что надо делать и как».
— Но был в йаше жизни и период, когда вы были депутатом и чиновником. Так же говорили: «Делай, как я»?
— А то! Я десять лет своей жизни была депутатом муниципального образования, Президентом федерации города Москвы, директором Дворца детского спорта. Приходилось много работать, создавать команду профессионалов, менять привычные стандарты. Дворец детского спорта пришлось поднимать с нуля.
— Там была какая-то мутная история со скалодромом. Что произошло?
— Правильное слово подобрали — «мутная история». Оно прекрасно характеризует период до моего прихода в московский Дворец детского спорта. До сих пор встречаю в Интернетеразного рода инсинуациитипа «Мастеркова вышвырнула скалодром России из Дворца детского спорта».
— Не было такого?
— Вы просто задайте себе простой вопрос: это вообще возможно в принципе? И другой: может ли скалодром общероссийского статуса быть под муниципальной юрисдикцией?
— Не может?
— Согласно действующему законодательству на муниципальных объектах должны тренироваться в первую очередь дети из Москвы. Причем бесплатно! Для них все это было построено, а не для федераций. Там было все с точностью до наоборот. Российская федерация забирала лучшее время для занятий на скалодроме и манеже, а московские дети тренировались в остаточное время. Более того, там еще занятия на платной основе для любителей умудрились впихнуть в расписание. Так что для обычных детишек времени оставался самый минимум. Причем деньги от сдачи в аренду скалодрома уходили неизвестно куда, кассового аппарата у администрации просто не было. Когда я пришла, там было такое безобразие, которое вызывало, как минимум недоумение.
— Что же вы предприняли?
— Я начала приводить все в законное соответствие. Для начала за свои собственные деньги оборудовали на входе в административное здание помещение для кассира и установили кассовый аппарат. Собственно, из-за этого и начался весь этот сыр-бор. Ну кому охота лишиться бесконтрольных финансовых источников? (Улыбается.) Сейчас, наверное, никто уже и не вспомнит, но на скалодроме спортсмены в то время для своих тренировок использовали дешевую сухую магнезию. В результате и скалодром, и все беговые дорожки были просто засыпаны этим токсичным порошком. У вахтеров, которые там работали, помню, даже хроническая астма развилась.
— Куда смотрели контролирующие органы?
— Не знаю. Пришлось отмыть скалодром и дорожки, сухую магнезию заменить на липкую, а расписание для детской школы поставить в приоритет. То есть все сделали по нормам и стандартам для развития детского спорта. Потому что я понимала, что не хочу сесть в тюрьму за беззаконие и финансовые нарушения. И все стало так, как должно быть, но почему-то не было. 1200 человек новых детей в манеже в итоге появились. И жители близлежащих районов потянулись к нам, приходили заниматься спортом на бесплатной основе. Для меня вот это было самым главным достижением. Ну и приятно, что наш мэр — Сергей Семенович Собянин— отметил мою работу: по итогам 2012 года он торжественно вручил мне диплом «Директора года». Было очень приятно осознавать, что все сделали верно, что я, как директор, на правильном пути.
— Давайте о личном. Вы написали в соцсетях, что ваша семья постепенно, поэтапно расширяется. Что имели ввиду?
— Моя доченька недавно обвенчалась с любимым человеком. Летом у них свадьба будет. Радуюсь за них от души, все сделали по закону Божьему, они оба верующих человека. Умные, прогрессивные, современные, не пьют, не курят. Просто молодцы! И всего хотят добиться сами. На первое время хотели снимать квартиру, но я их упросила, чтобы они пока пожили в доме. Там 600 квадратных метров, всем места хватит. Да и теща прекрасная часто уезжает. (Улыбается.)
— Дочь сама сделала свой выбор или вы как-то советовали?
— Никаких советов — принципиально! Будущему зятю я пообещала стать лучшей тещей в мире, надо держать слово. Знаете, в чем вина нас, взрослых? Нам всегда хочется что-то посоветовать, что-то пресечь, порулить ситуацией. Но я же вижу: вот они сидят со мной за столом, вроде разговариваем, я думаю: какие же они сдержанные, какие взрослые! А дверь закрывается в их комнату — хохочут, смеются, шутки-прибаутки. У них своя жизнь за той дверью. И хорошо, что так! Они уже другие, не такие, как мы. Поэтому не надо нам, взрослым, ничего надумывать, советовать, предостерегать, а надо просто уйти в сторону и сказать: «все нормально» — вот такая у меня правда жизни!
— Серьезная у вас заявка на звание «Лучшей тещи».
— Заявка серьезная, я снова нацелилась на пьедестал. (Улыбается). И я поняла главную фишку: не вмешиваться, а если будет нужно — поддержать. Вот они приходят домой, а ужин уже готов. Они же мои дети, и мне это сделать для них приятно. Я не повар, но я мама и я взрослый человек. Зять спрашивает, чем помочь, а я им говорю: «Читайте книжки». Под этим я понимаю: отдыхайте, занимайтесь собой, самообразованием, уж еду-то я вам приготовлю. Моя мама была поваром, у меня всегда было на столе первое, второе и компот — это закон. И у меня так. Чем бы я не была занята, какой бы у меня маникюр не был, компота, конечно, нет, но остальное — все, как делала мама. Ну я вот такая!
— Покидая дом в Краснодаре, куда отправляетесь?
— У меня небольшие апартаменты в Сочи, которые расположены на федеральной территории «Сириус». Они на берегу моря, я сделала там дизайнерский ремонт и теперь наслаждаюсь уютом.
— После дома 600 кв. метров не тесновато там?
— Да там площадь даже меньше, чем у меня здесь спальня. (Смеется.)Но я поняла, почему мне очень комфортно там. Я большую часть жизни прожила в гостиничных номерах. Я выросла в них, стала взрослой женщиной, олимпийской чемпионкой. Я прекрасно ориентируюсь в этих небольших пространствах: один шаг до стола, другой до шкафа, два до ванной. Просто я подсознательно вернула себя в эти прекрасные спартанские условия, и когда приезжаю, чувствую себя там просто великолепно.
— Вы жили в Красноярске, Москве, потом в Испании, сейчас в Краснодарском крае. Где вам наиболее комфортно, где ваше место силы?
— В Сочи, в несравненном «Сириусе». Всегда говорю: детям оставляйте недвижимость в Москве, а сами уезжайте жить на юг — в Сочи. Здесь, конечно, сказка: море, воздух и беговая дорожка на набережной: пять километров в одну сторону и столько же в другую. Я не променяю Сочи ни на какой другой город мира. В Москве мне немножко не хватает спорта, не хватает солнца и активности. Здесь я свободно хожу к морю пить кофе, возвращаюсь, захожу в магазины или просто гуляю. Считаю, что все люди в моем возрасте должны уже жить на юге. К этому времени организовать для себя достаточную финансовую подушку, чтобы просто наслаждаться жизнью, потому что в 50 она точно не заканчивается. Если вы живы-здоровы и занимаетесь собой, то она прекрасна. Вы начинаете думать только о календарном возрасте, но не о физическом состоянии.
Евгений Николаев
фото: PR Россия1, личный архив