Хотите своими глазами увидеть чемпионку по количеству смертельных происшествий? Приятно познакомиться! Я Катя, мне скоро 50 лет, но приключения все еще продолжаются. Например пару недель назад я через руль кувыркнулась с велосипеда.
Очень опасный кувырок. Но я всего лишь ободрала левую коленку, правый локоть и правый бок.
Я падала в глубокий погреб, надо мной захлопывался канализационный люк, на который я наступила, я ударялась солнечным сплетением о тонкую проволоку и долго не могла дышать, мне на ступню наехала тётка на мерседесе, сама я случайно одна уезжала на автобусе в возрасте меньше 3 лет...
Кто-то сказал бы, что я родилась в рубашке. Наверное... Ведь порой от фатальных последствий меня отделяла очень тонкая грань
Я училась в 4 классе со второй смены. Однажды серым ноябрьским днём мы с классом собирались на дневной спектакль, который должен был состояться в 11 часов утра в Хакасском драматическом театре.
Родители ушли на работу, сестра - в школу. Я села на кухне с любимой книгой Астрид Линдгрен "Пеппи Длинныйчулок", намазала бутерброд маслом и приготовилась завтракать, когда, вдруг, смутно почувствовала странное - бутерброд выпал из моих рук прямо на книгу.
От сознания, что не могу держать в руках кусок хлеба, мне стало страшно. Я подумала, что мне нужна медицинская помощь, и что ее есть кому мне оказать - в соседнем подъезде жила медсестра. С трудом я добралась до коридора, надела шубу, а обуться уже не смогла - подумала, что ничего страшного, если я в носках дойду до соседнего подъезда, это не смертельно...
Судя по всему именно это решение в итоге меня и спасло. Почему - станет понятно ниже
Соседки дома не оказалось, она уже ушла на работу. Я понимала, что происходит неладное, поэтому решила добраться до обкомовского гаража, который соседствовал с нашим двором. В случаях крайней необходимости мы, не имевшие не то что мобильных, но просто стационарных телефонов, ходили туда звонить.
Но в гараж надо было идти обутой. Возвращаясь за валенками домой, я несколько раз обнаруживала себя пришедшей в сознание на лестничном пролете в своем подъезде. Мы жили на втором этаже, но сознание я теряла раз пять точно.
Обувшись я доползла до телефона, а вахтерша тётя Таня, увидев меня, так испугалась, что вызвала Скорую, которая увезла меня в инфекционную больницу, потому что симптомы были очень похожи на отравление.
В приёмном покое мне промыли и без того пустой желудок - я ведь даже кусочка не успела откусить. Пока одна медсестра проводила мне экзекуцию тремя литрами воды с содой, вторая, наконец, догадалась, позвонить на работу маме, которая работала учителем химии в школе.
После телефонного разговора она сообщила мне, мол "твоя мать истеричка" и сказала одеваться, потому что та же самая Скорая привезла на госпитализацию девочку с корью, и меня вернут им обратно.
Дело в том, что буквально накануне с трудом удалось спасти маминого любимого ученика, которого с аппендицитом месяц продержали в абаканской инфекционке, где он чуть не загнулся от перитонита. Звонок из той самой больницы очень вывел маму из равновесия.
Я в деталях помню тот день - разную ширину ступеней на деревянной лестнице в подъезде, обложку книги, клеёнку на кухонном столе, свою шубу, внешность больной корью девочки - синее пальто, две косички, хакаска примерно моего возраста. Но вот что я до сих пор не могу понять, так это почему маму не отпустили с работы, когда из больницы позвонили в школу.
Из инфекционки меня увезли почему-то в хирургию городской больницы, где примерно часа в четыре дня меня и нашла мама. Голодную, с промытым желудком, с исколотыми пальцами и венами.
Первое, что спросила у меня мама, брали ли у меня кровь и не слишком ли темного цвета она была
Я поразилась ее догадке, ведь кровь у меня реально была практически чёрная. Оказалось, что по пути в больницу мама заскочила домой, где ей все сразу стало понятным - я угорела.
До моих 11 лет наша семья жила в квартире с печным отоплением. Топили углем, который на год запасали с осени. Я очень любила наблюдать, как папа шурует в топке кочергой или как засыпает уголь в конфорки из нескольких чугунных колец.
Родители, чье детство прошло рядом с печами, очень тщательно следили за техникой их эксплуатации, но в то утро мама, видимо, рановато закрыла трубу. Угарный газ, если он поступает постепенно, никак не ощущается. И вот моя босоногая прогулка очевидно дала мне тот объем кислорода, который позволил добраться до телефона.
Конечно же, мама была возмущена. Я помню, как она выговаривала врачу, неужели он по качеству крови не понял, что у ребенка кислородное голодание, если это понятно простому учителю химии? И это она еще не сразу узнала, что меня с полчаса продержали на одной кушетке с больной корью девочкой.
Тот мамин любимый ученик, кстати, стал доктором. Сейчас он работает в отделении гнойной хирургии одной из белгородских больниц и, судя по отзывам, пользуется заслуженным уважением коллег и пациентов, в том числе и за свою человечность, а не только профессионализм.
А я в тот день впервые в жизни с удовольствием поела борща! Борщ и картошка в разных видах были основными блюдами в нашем детстве, но борщ я никогда не любила. Вот ровно до того дня, когда я впервые ощутила, что такое реальный голод.