Единственная за тюремные сутки утренняя прогулка длится ровно один час. Из камеры, как правило, должно выйти минимум два человека. В тюрьме отношение к прогулке разное…
(часть 1 - https://dzen.ru/media/camrad/kresty-63fc429fa4e0cd40a00487cb)
Кого-то надо уговорить пойти за компанию, а кто-то ходит всей камерой дышать свежим воздухом, но в хате каждый раз обязательно должен остаться, как минимум, один ответственный заключенный, который следит, чтобы не было никаких провокаций со стороны администрации.
В отсутствие всех жильцов вертухаи могут запросто обшмонать хату. В этот раз добровольно остался Молдаванин с приключенческой книжкой в руках.
Небольшой тюремный двор с растянутой на всю прогулочную площадь решёткой над головой. Красные кирпичные стены вокруг. Хорошо слышен шум проезжающих мимо машин по Арсенальной набережной. Вверху ветерок и весеннее солнце.
Внизу, под решёткой только свежий воздух. Без постоянного тюремного запаха…Сидельцы ходят, проветривают лёгкие. Во время движения многие по тюремной привычке держат руки за спиной. Кто-то пытается бегать, кто-то отжимается от бетонного пола.
В тюрьме чрезвычайные условия, организм переходит в экстремальный режим, и насиловать его лишними физическими нагрузками лучше не стоит. В «Крестах» люди в основном заняты выживанием. Для любого арестанта нужен правильный психологический настрой. Устойчивая нервная система гораздо важнее любой физической формы.
Главный принцип нормальной жизни в тюрьме – не конфликтовать с сокамерниками, всегда быть вежливым и доброжелательным. Последнее доброе слово всегда должно остаться за тобой. В самом крайнем случае можно убедить оппонента и кулаком.
И будет тебе респект и уважуха от всех сидельцев хаты. И не только хаты, но и всей тюрьмы… Поэтому надо максимально использовать прогулочный час и снять лишний стресс. Кто просил научить махаться? Студент со Спикером отошли в угол двора. Тренер и ученик...
Первое занятие боксёр начал с кулака.
– Лёха, слушай сюда внимательно. Начнём с разминки пальцев и кисти рук. Позже я тебя научу вкладывать свой вес в удар. Поэтому, первым делом будем учиться беречь пальцы, руки и голову. Удар должен быть правильным, кулаки надо держать вот так…
Если бы не толстая решётка над головой, Тимуру могло бы показаться, что он в очередной раз учит своих солдат классическим приёмам бокса в стенах пустого ангара стрельбища. Но, стоило поднять голову и посмотреть через металлическую решётку на караульные вышки, как суровая действительность возвращала молодого человека в стены следственного изолятора.
Молодой человек, разминаясь на месте, тяжело вздохнул. Хотелось на волю… А пошли только шестые сутки из заявленных тридцати. Хотя адвокат обещал вытащить через две недели, максимум – через три.
Студент посмотрел на ученика:
– Спикер, сколько здесь паришься?
– Пятый месяц пошёл, моя делюга уже в суде. – Лёха перестал крутить головой, разминая шею, и посмотрел на тренера. – Слушай, Тимур, давай на прогулке по именам. Достали меня в хате с этой погремушкой.
– Нормальное погоняло. Звучит прилично. Я бы даже сказал – солидно, – улыбнулся сокамерник и спросил: – За что сидим?
Алексей, он же Спикер, взглянул на Студента.
– С какой целью интересуемся?
– Ты мои статьи знаешь, я твои нет.
– Я одному хмырю морду сильно порезал. Статья 108, часть 1.
– Неизгладимое обезображение лица?
– А ты откуда знаешь?
– Алексей, ты мои книжки видел? Сева ничего не говорил?
– Говорил, что грамотный и базаришь красиво.
– Я в прошлом году университет закончил. Юридический факультет.
– Так ты мент, получается? – Ученик от удивления перестал крутить локтями, разминая плечи, и уставился на своего тренера.
– Спикер, ты базар фильтруй. У нас на посёлке за такие слова сразу морду бьют… – Боксёр приблизился к собеседнику и добавил с улыбкой. – Могу тебе прямо здесь челюсть сломать быстро. Ляжешь на пол «с обезображенным лицом» мордой вниз. А у меня одной делюгой станет больше... Ты мои статьи помнишь?
– Всё, Студент! Проехали. – Лёха сделал шаг назад. – Не подумал. С дуру вырвалось…
– И это гут. Проехали.
– Тимур, а ты из каких посёлков?
– Южный Урал. Шахтёрские посёлки.
– Далековато. А я с Новгородской области буду. Из деревни.
– Деревенский, значит? Леха, тогда, чего стоим? Погнали наши городских…
Алексей продолжал повторять за Тимуром движения разминки шеи, пальцев, локтей и плеч. Боксёр показал, как надо правильно держать кулаком при ударах прямой рукой, затем сбоку и снизу.
Ученик оказался добросовестный и старался в точности повторить все движения личного тренера. Оба сидельца остались довольны прогулкой. Подышали, позанимались, поговорили… Выпустили пар и зарядились морально. Да и народ вокруг наблюдал с неподдельным интересом.
Арест, пребывание в следственном изоляторе, неопределённость в дальнейшей судьбе – все эти факторы, безусловно, влияют на психику. Арестанту Кантемирову вдобавок ко всем проблемам тюрьмы приходилось постоянно скрывать свою сущность и тщательно «фильтровать базар». Двойной стресс...
Помогали счастливое советское детство в шахтёрском посёлке рядом с зонами и юность в армейских сапогах в плотном контакте с особым отделом воинской части. Школа жизни…
Через два дня сиделец Кныш с верхней шконки ушёл по этапу, и у Студента появилось своё законное место в хате. Да и Сева за него мазу держал. Жить стало легче, жить стало спокойней…
И ещё новый сиделец обратил внимание, что людей, сильно обеспокоенных самосохранением, своим здоровьем, внимательных к себе и берегущих себя – в тюрьме особо не ценят. Уважают тех, кто делится, кто стоит за «общее благо», а не только за себя лично. Общее, Людское – всегда должно преобладать над личным...
В местах лишения свободы существуют писаные и неписаные правила покамерного размещения арестантов. По закону обязаны содержаться отдельно: мужчины и женщины, совершеннолетние и несовершеннолетние, подельники, бывшие сотрудники правоохранительных органов, ранее несудимые от судимых, отдельно друг от друга подозреваемые, обвиняемые и осужденные, больные инфекционными заболеваниями. Хотя ранее несудимый Кантемиров спокойно попал к судимым, и ничего особенного...
Теперь к неписаным правилам. Здесь главную роль играет статус арестанта в тюремной иерархии. «Воров», «бродяг» и прочих карьеристов уголовного мира стараются изолировать от общей массы, дабы они не оказывали пагубное влияние на остальных.
«Обиженных» компонуют между собой, потому что в нормальной камере их не примут, заставят требовать перевода. «Мужики», нейтральная категория между администрацией и «авторитетами», с «козлами» (те, кто сотрудничает с администраций) в принципе уживаются спокойно, но иногда возникают эксцессы...
Конечно, при разделе арестантов по камерам и блокам администрация изолятора учитывает в том числе и субъективные факторы. Это личная неприязнь на воле или по предыдущей «отсидке», когда кто-то из сидельцев является свидетелем по делу против другого, конфликты, возникшие уже в учреждении и т. п.
По вероисповеданию и национальностям компактно не сажают, наоборот, администрация старается разбавить друг друга. Не из соображений интернационала и толерантности, а по соображениям безопасности и чтобы не допускать возникновения каких-либо «ячеек». Вот так и сидят в «Крестах»...
В тюремных стенах люди живут по своим законам и понятиям, которые при этом нигде не прописаны. Каждый сиделец выполняет свои обязанности, вносит свой вклад в развитие криминального общества и подчиняется смотрящему.
Смотрящий в камере или в блоке – это авторитетный зек, который занимается решением вопросов, связанных со всем происходящим в тюремном кругу. Он обычно старше других по возрасту, хорошо знает тюремные законы и умеет спокойно выстраивать отношения с людьми.
Савелий Симонов оказался не только смотрящим по отдельной камере, но и по всему корпусу №1 «Крестов» на 480 камер. А это уже величина тюремного масштаба, это авторитет, это ответственность...
Смотрящему почти ежедневно, вернее – почти каждую ночь без выходных приходилось разруливать различные споры между зеками и решать вопросы с надзирателями и администрацией.
Жизнь в тюрьме начинает бить ключом после отбоя, который наступает в 22:00 и длится до 6:00 – положенный по закону восьмичасовой сон. Наступает время ее величества «Дороги». Арестанты налаживают межкамерную связь, и до утра происходит бурное общение через переписки – малявы и обмен насущным – чай, конфеты, сигареты…
Кантемирова вызвали к следователю только на десятый день изоляции от общества. Любой вызов арестанта к следователю или адвокату – это глоток свободы в стенах изолятора. Разнообразие тюремной жизни…
Стук обуви вниз по знакомой металлической лестнице в центре «Креста», внимание на падающий через металлическую сетку солнечный свет главного купола, широкий коридор следственного блока – и вот ты в специальной комнате для свиданий адвокатов и следователей с заключенными.
В небольшом узком кабинете, состоящем из длинного стола и деревянных лавок по бокам, доставленного узника ждали сидевшие друг напротив друга адвокат Соломонов и новый следователь областной прокуратуры.
Невысокий и полноватый мужчина в сером костюме без галстука, выглядевший чуть постарше Тимура с Сергеем, перелистывал папку уголовного дела и при входе подследственного поднял голову, кивнул и надел очки со стола. Адвокат встал и поздоровался с подзащитным за руку.
Следователь махнул рукой, приглашая обоих сесть рядом, и представился:
– Следователь областной прокуратуры Копф Андрей Генрихович. Я веду ваше дело.
– И это гут, Андрей Генрихович.
– Кантемиров, владеете немецким?
– Немного разговорным. Служил в ГДР, город Дрезден.
– А я из приволжских немцев. После службы на Балтийском флоте поступил на юрфак университета и по окончании пошёл в прокуратуру.
– У нас с вами одна альма-матер, – сообщил с улыбкой подследственный.
– Так и есть. Адвокат уже сообщил, что вы вместе учились. Я на дневном учился и раньше закончил на три года, – медленно произнёс следователь, внимательно разглядывая оппонента. Контакт установлен, пора работать. – Показания давать будем?
– Да я вроде всё рассказал? Как на духу... И на очных ставках с Блинковым уточнил отдельные моменты, – ответил Канетмиров и посмотрел на защитника.
Соломонов кивнул:
– Мы от своих слов не отказываемся. Да и свидетель Блинков всё подтвердил.
– И это тоже гут, – улыбнулся следователь, взял ручку и приготовил бланк допроса. – Ещё раз вкратце – всё от начала и до конца.
Обвиняемый по четырём статьям (три статьи – от уральцев и плюс ст. 218 ч.2 УК РСФСР «Ношение, изготовление или сбыт кинжалов, финских ножей или иного холодного оружия без соответствующего разрешения…») в присутствии своего адвоката повторил показания, данные в изоляторе временного содержания.
Следователь дал обоим ознакомиться с записями и указал, где нужно расписаться. В конце появилась утверждающая законность происходящих следственных действий надпись: «С моих слов записано верно, мною прочитано». Сотрудник областной прокуратуры начал складывать документы в папку и обратился к адвокату:
– Сергей Витальевич, ожидаю вас на выходе, прошу долго не задерживаться. Нас ещё свидетель ждёт.
– Десять минут, Андрей Генрихович.
– Хорошо. Кантемиров, не скучайте тут без меня.
– И вам не хворать, гражданин начальник, – улыбнулся подследственный.
Следователь вышел с папкой под мышкой. Адвокат придвинул портфель, вытащил из глубины три пачки «Мальборо» и шоколадку «Санкт-Петербург». Всё же в последнюю встречу на очных ставках Соломонов убедил клиента оставить у него на время часы «Сейко».
И по большому счёту оказался прав, дорогие часы могли забрать на шмоне или снять со спящего в карантине. Тимур повернулся к защитнику:
– Спасибо, Серёга.
– Не за что. Как у тебя здесь – всё в порядке?
– Жить можно. Сева к себе в хату перетащил. Я тебе о нём рассказывал, вместе парились в районном изоляторе.
– Это который из авторитетов?
– Здесь смотрящий по западному «Кресту».
– Да ты стал особо приближённым? Растёшь, каторжанин, – ухмыльнулся бывший опер.
– Неделю здесь – и уже устал от замкнутого пространства. Что-то меня совсем не штырит тюремная романтика…, – задумчиво ответил подзащитный и добавил: – Пора сваливать.
– Похоже, у следствия никаких новых доказательств нет, и не будет, – сообщил адвокат и посчитал оставшиеся дни: – А у следователя ещё двадцать суток в запасе.
– Не хотелось бы все оставшиеся дни здесь проторчать. А доказательств точно больше не будет. Тяжкие статьи отпадут. Я не продавал оружия и никого не убивал. Я говорил…
– Верю, Тимур. Но тому же следаку с интересной фамилией Копф будет совсем не легко похерить такое уголовное дело просто так, за здорово живёшь. У него отчётность и руководство.
– Сергей, а если оставить статью 218 часть 2, признать её полностью и затем попасть под прекращение уголовного дела по статье 9 УПК?
– И отдать тебя на поруки трудовому коллективу? – защитник задумался, посмотрел на подзащитного и спросил:
– Сам додумался?
– На днях сокамернику жалобу помог составить, вот и почитал заодно УПК. Ты же мне кодекс купил, – почти честно и с улыбкой ответил бывший дознаватель.
– Когда уволился с пожарки? – защитник начал работать, пошли вопросы по существу.
– Больше полугода прошло. – Бывший старший пожарный посчитал месяцы: – Восьмой месяц идёт.
– Нормально, – прикинул адвокат. – Справку с работы я тебе сделаю. Даже если этот Копф начнёт проверять, на рабочем месте всё подтвердят. Надо придумать какую-нибудь пролетарскую профессию. Прокуратуре понравится.
– А чего думать? Я – техник-электрик четвёртого разряда, – пожал плечами выпускник Челябинского Политехнического техникума.
– Точно! Ты же технарь до армии закончил. Забыл совсем… Станешь электриком. Рабочий класс... Оправдаешь доверие трудового коллектива, электрик Кантемиров?
– Так точно, товарищ адвокат. Сергей, надо ускорить процедуру, – подзащитный наклонился к адвокату и зашептал в ухо: – Бабок ему предложи. Олег заплатит.
Соломонов удивлённо посмотрел на Тимура, кивнул головой и сообщил:
– В прошлый раз, перед очными ставками твой Блинкаус чуть не обоссался от страха.
– Вот и я говорю – свобода дороже денег, – чуть громче сказал Кантемиров. Затем снова наклонился к защитнику и снизил тон: – Возьми у него штуку баксов. Сам договорись со следаком на сумму, остаток оставь у себя. И пусть нож вернёт. Финка дорога, как память.
Адвокат отстранился от подзащитного и задумался. Тысяча долларов США – хорошие деньги на сегодняшний день…
Сергей повернулся к Тимуру и сказал вполголоса:
– Вроде этот Андрей мужик нормальный. Опять же – морячок. А флотские – парни хватские. Может, и прокатит… Тимур, ты точно про гранаты в пакете ничего не знал?
– Нет. Да и эту упаковку Блинкаус взялся перевезти для Мары. Не стал бы я жену и сына отправлять с гранатами в одном вагоне.
– Товарищ прапорщик, мы с тобой оба служили в доблестных мотострелковых войсках и оба знаем, что этими боевыми гранатами РГД-5 без вставленных запалов можно гвозди в стенку забивать и ничего не будет.
– Товарищ сержант, повторяю ещё раз – я не знал про гранаты в пакете, – Тимур повысил голос и упрямо посмотрел на защитника.
– Всё, Тимур, проехали. Понял я всё, – спокойно ответил Соломонов и взглянул на часы. – Меня товарищ Копф ждёт. Зайду через пару дней.
– Сергей, книжек захвати.
Адвокат кивнул и вышел вызывать конвой. На выходе из следственного кабинета одна из пачек сигарет ловко перекочевала из рук арестанта в карман цирика, и конвой отправился в обратном направлении без всякого личного досмотра. Зачем лишний раз шмонать хорошего человека?
Надзиратели (вертухаи, цирики) тоже люди, и с ними надо жить дружно, без конфликтов. Администрация любит, когда «ты со мной нормально – и я с тобой нормально…».
И в ответ на скандал можно легко получить дубинкой по ребрам, и вместо здорового образа жизни попасть в больничку. Если повезёт. Не получится с медициной – отлежишься в хате.
Вертухаи – заклятые друзья арестантов. Большинство из них подкуплены зеками и носят им с воли разнообразный «запрет» – в лучшем случае алкоголь, в худшем – наркотики.
Такие цирики с большим удовольствием побьют арестанта-скандалиста, чтобы выслужиться перед начальством. Надо всегда помнить: надзиратель по закону имеет право применять к арестантам физическое воздействие, то есть банально бить. С цириками лучше жить нормально. Каждый на своём месте… Мы сидим, они охраняют и нам не мешают… (продолжение - https://dzen.ru/media/camrad/kresty-4-63ff3c02bba6415690d094ff)
P.S. Напомню о книгах… Я успел выпустить в электронном формате PDF пять книг о службе рядового и прапорщика Кантемирова в ГСВГ: "Кто сильней – боксёр или самбист" и шесть книг о секретной работе лейтенанта милиции: "Жизнь за жильё".
Все книжки продаются на платформе "Цифровая витрина", которые находим по названию, или по автору – Роман Тагиров. Первые пять по 99 руб. за штуку, остальные – по 149руб. (они больше по объему): https://www.cibum.ru/book/my
Предлагаю желающим купить все книги разом (11 штук) за 800 руб… Деньги скинете мне на карту Сбера, а я отправлю книги в четырёх письмах.
Так быстрее и лучше доходят, выслал многим камрадам. Кому интересно, и кто ещё не получил шестую книгу ЖЖ, пишите мне на tagitus@yandex.ru
