Юленька, в струящемся мягкими складками платье, была исключительно хороша. Тоненькая, худенькая, почти прозрачная, она напоминала изысканную фарфоровую статуэтку. Это сходство подчеркивала белая, точно алебастровая кожа. Огромные, лазоревые, точно эмалевые глаза были широко распахнуты. Они доверчиво и бесхитростно смотрели на мир.
Миниатюрные, почти крошечные Юлечкины ручки держали букет из маленьких белых и нежно розовых розочек. Такие же бутоны украшали золотистые волосы Юленьки. На тоненьком, почти детском пальчике изящно блестело обручальное колечко.
Все невесты в день свадьбы хороши. Но Юленька была ослепительна хороша. Это было не только мнение ее мамы и бабушки, нет, так думали все приглашенные, и даже случайные свидетели торжества, гулявшие в маленьком скверике около дворца бракосочетаний.
Свадьба не была многочисленной. Женщина в ярком платье раздавала гостям пластиковые стаканчики. Плотный веселый мужчина с шутками и прибаутками разливал шампанское.
Кроме невесты из группы присутствующих выделялся ее отец, респектабельный мужчина лет пятидесяти, напоминавшей осанкой и манерами какого-нибудь английского лорда. Высокий, с легким благородным серебром на висках, немного похожий на оскароносного красавца Гери Купера. Мужчина взглядом, полным гордости и восхищения смотрел на изящную невесту.
Остановившиеся старушки с любопытством рассматривали свадьбу и тихонько обсуждали увиденное.
- А невеста-то какая хорошенькая. И молоденькая, почти девочка. Точно вчера школу закончила.
- И не говори, красавица. А жених ее где, что-то я жениха не вижу.
Точно в ответ на ее вопрос кто-то из гостей весело и громко, поднимая стаканчик с шампанским, крикнул:
- За жениха и невесту! Счастья молодым! Горько!
- Горько! Горько! За молодых! Горько! – подхватили на разные лады гости.
И тут произошло что-то невероятное. «Гери Купер» обнял невесту и поцеловал ее.
Нечаянные свидетельницы поняли, что «английский лорд» был не отцом хрупкой невесты, а ее женихом.
* * *
Юленька закончила школу не «только вчера», как предположила любопытная зрительница. Школьный аттестат она получила шесть лет назад, и за это время уже успела защитить диплом и даже год отучилась в аспирантуре.
За ее плечами был неудачный роман, молодой человек оставил ее без объяснения причин. Она не осталась у судьбы в долгу. Через два года она тоже, без объяснения причин оставила молодого человека. Нет, это не была подлая месть сильной половине рода человеческого. Это была вынужденная необходимость.
Алексей, ее поклонник, учился в мединституте, причем по направлению. Юленька узнала, что после диплома ему придется ехать в Тьмутаракань и отрабатывать там четыре года. Юленька конечно восхищалась декабристками, но не до такой степени, что бы повторить их подвиг. Тем более, что она собиралась продолжить обучение в аспирантуре.
«Английского лорда» звали Всеволодом Петровичем, а в кругу друзей и родственников Севой. Справедливости ради скажем, что круг друзей и родственников Всеволода Петровича после ухода из семьи очень сильно поредел.
Кроме прежней жены, с ним прекратили отношения два его сына, и сестра его супруги. О жизни своих детей Всеволод Петрович узнавал от мужа свояченицы, они изредка перезванивались.
Друзья семьи тоже заметно дистанцировались от бывшего товарища. Женщины при разводе Всеволода Петровича заняли сторону его супруги, Елены Владимировны. Все те, кто год назад пили за его здоровье на пятидесятилетии, говорили красивые слова, клялись в преданности, называли лучшим другом в жизни, все они стали как-то избегать вчерашнего юбиляра. В гости в семейные дома его больше не приглашали, к нему и его молодой жене тоже не ходили.
Образовавшийся вакуум тяготил и мучил Всеволода Петровича, особенно не хватало ему общения с сыновьями. Дети на его звонки не отвечали. Понять их можно, Юленька была на три года моложе своего старшего пасынка.
От всех этих перемен голова Всеволода Петровича шла кругом, мужчина впадал в отчаяние и не спал ночами. И только когда мужчина видел Юленьку, он успокаивался, ощущал прилив приятного волнения и какой-то почти щенячьей радости. Тогда принесенная им жертва не казалось такой уж большой.
Сначала Всеволод Петрович был только научным руководителем Юленьки, а потом начал несмело и немного неловко, давно не было практики, ухаживать за ней. Они ходили на выставки и в кино. В темноте зала он позволял себе маленькие скромные вольности, сжимал в сильной мужской руке ее тоненькие пальчики и легонько касался своим коленом ее стройной ножки.
В окончании свиданья, у подъезда Юленькиного дома Всеволод Петрович целовал девушку, и потом, замирая от радости, слушал, как стучат ее звонкие каблучки в унисон со стуком его сердца.
Жаркой июньской ночью вернулась к Всеволоду Петровичу молодость. Супруга его отдыхала в санатории. Старший сын, женившийся года два назад жил отдельно, младший с однокурсниками уехал в экспедицию. Все это, а еще и нечаянно расстегнувшаяся пуговичка на полупрозрачной блузке Юленьки, перевернули устоявшуюся, размеренную, спокойную жизнь Всеволода Петровича. Кровь закипела как в далекой юности, сердце забилось пойманной птицей, а рассудок отказывался принимать взвешенные решения.
Уже в сентябре, когда осень щедро золотила кроны деревьев, Всеволод Петрович надел на изящный тоненький пальчик Юленьки золотое колечко.
Что бы там не говорили злые языки, мужчина поступил благородно, все, кроме машины, оставил прежней семье. Хотя справедливости ради надо отметить, что в благополучие их семьи когда-то хорошо вложились родители супруги.
О благородстве мужа Юленька и ее мама узнали уже после свадьбы, и решение Всеволода Петровича не одобрили, ну да деваться было некуда. Зажили молодые в съемной квартире, недалеко от университета, где преподавал Всеволод Петрович.
Через год после свадьбы, едва сумев накопить на первоначальный взнос, молодые взяли ипотеку. Юленька в мечтах уже расставляла в своем гнездышке изящную мебель.
Досуг недавно созданной ячейки общества не был разнообразен. Круг друзей Всеволода Петровича стал крайне узок, в молодой и порывистой компании Юленькиных друзей он был чужим и откровенно скучал.
По субботам они ужинали в ресторане, по средам играли в большой теннис, изредка бывали в театре, прогуливались в парке, как-то ходили посмотреть, как строится дом, в котором они будут жить. По очереди навещали родителей Юленьки и пожилую маму Всеволода Петровича, Агату Александровну. Она с любовью смотрела на дорогого Сенечку, и с тайным осуждением на Юленьку.
Через полтора года после свадьбы Юленька родила своему Сенечке сына. Узнав о беременности жены, он помолодел, повеселел, вместе с Юлинькой ходил на консультации и на УЗИ. Потакая капризам жены, покупал мандарины и киви, манго и клубнику, все витамины были в распоряжении Юлечки и их малыша.
Как бы ни старался Всеволод Петрович у него случались и непростительные ошибки. Как-то раз, при Юленьке, он имел глупость сказать:
- Вот когда мы с Леночкой ждали Костю…
Сказал, и с сразу осекся. Юленька не произнесла ни одного слова упрека, но ее нежные розовые губки задрожали от обиды, глаза цвета лазури наполнились слезами и Всеволод Петрович мысленно окрестил себя старым дураком.
На следующий год счастливый и почти молодой отец забирал из роддома третьего сына. Молодая мать получила в подарок от счастливого отца автомобиль, который был куплен им в кредит.
Для Юленьки и ее мужа начались приятные хлопоты. Ну как приятные, приятность для Всеволода Петровича была относительной. Он был не молод, и после бессонной ночи чувствовал себя неважно, скакало давление. И хотя Юленька и ее мама укачивали ребенка ночью по очереди, не привлекая отца к этой радости, пронзительный плач младенца мешал ему спать.
Изредка он ночевал у своей матушки, под благородным предлогом заботы о старушке. Когда мальчику исполнился год, бессонные ночи неожиданно закончились. Но редкие ночевки у Агаты Александровны не прекратились. В стенах старой сталинки, где пошло его детство, Всеволоду Петровичу было спокойно и уютно.
К Агате Александровне заглядывали внуки и первая невестка. Пожилая женщина рассказывала сыну новости о жизни его взрослых детей. Именно Агата Александровна сказала милому Сенечке, что он стал дедушкой, в семье его старшего сына Кости родилась внучка.
В тот вечер, придя домой, Всеволод Петрович был грустен и молчалив, и даже милое щебетание Юленьки не вывело его из этого состояния. И тогда молодая жена решила действовать наверняка, через два месяца она шепнула своему Сенечке, что скоро он станет папой в четвертый раз.
Всеволод Петрович не обрадовался, хотя витамины Юленьке носил исправно. С грядущим отцовством его примирило УЗИ, показавшее что Юленька носит дочку.
Прижимая к груди маленький теплый комочек, он забыл о внучке, которая была на год старше его дочери. Долгожданная девочка слушалась папочку буквально с пеленок, и в отличие от вредного брата послушно спала ночью.
Но не все было так радужно и легко в жизни Юленьки. Были и разочарования. Погрузившаяся в материнство, она бросила аспирантуру, защищаться не стала. Двое детей занимали все ее время, хотя ей регулярно помогали мама и даже бабушка.
Кроме того, переезд в долгожданную квартиру почему-то откладывался. Их дом, квартира в котором была куплена на нулевом цикле почти три года назад, дорос только до четвертого этажа. Неожиданно у застройщика возникли какие-то проблемы.
Беда случилась неожиданно. Застройщик объявил себя банкротом, что, впрочем, не избавляло Юленьку и Всеволода Петровича от необходимости выплачивать долг по ипотеке. Таким образом, они пополнили ряды обманутых дольщиков.
Ситуация была плачевной, платежи за ипотеку, платежи по кредиту за машину, платежи за съемную квартиру, Юленька и двое маленьких деток – все это висело на шее Всеволода Петровича. В довершении всех бед заболела Агата Александровна, женщине было уже хорошо за восемьдесят. Пришлось нанимать сиделку.
Юленька была несколько разочарована своим браком. Она выходила замуж за солидного импозантного и обеспеченного мужчину с большой квартирой, хорошим загородным домом, дорогой иномаркой.
Юленька была уверена, что замужество обеспечит ей благополучие и финансовую свободу. В результате она живет в съемной квартире, ездит на автомобиле, за который не выплачен кредит, и перспективы ее весьма и весьма туманы.
В доме Всеволода Петровича и Юленьки стало невесело, мужчина часто был в плохом настроении, Юлечка тихонько плакала в ванной. Дорогой Сенечке частенько ворчал, а в тот день, когда Юленька помяла свой автомобиль, дома разразился настоящий скандал. Всеволод Петрович кричал, Юленька плакала уже не таясь.
Потом было жаркое примирение, взаимные извинения, клятвы, что такое больше не повторится. В качестве извинений со своей стороны Всеволод Петрович пообещал жене поездку в Италию и они даже купили путевку.
Поездка не состоялась, умерла Агата Александровна. Пришедшие на похороны первая жена и сыновья стояли втроем. Елена Владимировна сухо высказала свои соболезнования, сыновья даже не подошли к Всеволоду Петровичу. А через полтора месяца у мужчины случился первый инсульт.
Что было причиной? Накопившаяся усталость и раздражение, переживание из-за невыплаченной ипотеки и кредитов, финансовые проблемы? Смерть Агаты Александровны, полное отторжение со стороны сыновей и холодная учтивость Елены Владимировны? Слезы и упреки Юленьки по поводу несостоявшейся поездки в Италию, и мысль что Леночка его бы в такой ситуации никогда не упрекнула? Наверное, все вместе взятое.
Мужчина достаточно быстро оправился от последствий. Это и не удивительно, Всеволодом Петровичем занимались лучшие специалисты, он прошел дорогую реабилитацию, не последнюю роль сыграли здоровый образ жизни и хорошая физическая форма.
Но режим жизни пришлось изменить, ни каких физических перегрузок, ни каких поездок в жаркие экзотические страны, о которых так мечтала Юленька. Всеволод Петрович заметно сократил нагрузку на работе, перестал брать аспирантов, что, безусловно, сказалось на финансовом положении семьи. О квартире в новом доме пришлось забыть, они переехали в сталинку, оставшуюся после Агаты Александровны.
Нет, они не бедствовали, на хлебе и воде не сидели, многие сочли бы их условия жизни достойными, а некоторые почти шикарными, но Юленька рассчитывала совсем на другое. Всеволод Петрович изменился, «английский лорд» полностью поседел, стал заметно сутулиться, исчезла легкость походки, а к концу дня появлялась легкая, едва заметная хромота.
А самым печальным было то, что Всеволод Петрович изменился внутренне. Дорогой Сенечка выражал не радость, а даже скорее некоторое раздражение, когда Юленька покупала себе новый наряд. Он стал проявлять недовольство, когда молодая жена просила денег, говорил, что она не умеет разумно вести хозяйство, как его мама или другие женщины. Злился, что по средам она по-прежнему, но уже без него, ездит на теннисный корт.
Юленька уже подумывала бросить заметно постаревшего мужа и совещалась по этому поводу со своей матушкой. Совместно был принято решение сохранить семью, все таки двое маленьких детей, квартира, машина. Люди и хуже живут, вон старшая сестра Юленьки, Наташа, с мужем двумя детьми по съемным квартирам мотается. И постоянно без денег, а она, мать, устала им сумки с продуктами таскать.
Юленька смирилась, что же, жизнь не всегда бывает такой, как нам хочется. Она привыкла к ворчанию мужа, постепенно любовь сменилась взаимным равнодушием, иногда прорывалось и раздражение. Юленька стала радоваться, когда муж уезжал в санаторий.
Она тоже изменилась, хотя ей и было чуть-чуть за тридцать. Миниатюрная Юленька точно высохла. Если раньше ее называли хрупкой и изящной, то теперь она стала прозаично худой. Стали заметны носогубные складки, тоненькие морщинки наметились на лбу. Юленька была по-прежнему хороша, но юность и легкость ушли безвозвратно.
Десятилетие совместной жизни Юленька мечтала отметить в Париже, городе влюбленных. А потом показывать фотографии подругам, вспоминая о «празднике, который всегда с тобой». Поездка не состоялась, у Всеволода Петровича случился второй инсульт.
Оправиться до конца он уже не смог. Всеволод Петрович ходил с палочкой, превратился в настоящего брюзгу и зануду. Он еще года три читал лекции, но в университет Юленька его отвозила на машине, а потом забирала. Ее жизнь заполнили серые будни.
Юленька думала уйти к родителям, но в их маленькой квартирке уже обосновалась сестра ее Наташа, с двумя своими детьми. Муж ее встречался с другой женщиной, и это поставило точку в ее семейной жизни.
- У тебя все хорошо, своя трешка, дети уже пошли в школу. Ты еще нормально живешь, на море ребят недавно свозила. В моей шкуре просто не была, - убеждала сестру Наташа.
Юленька не спорила, бывает и хуже. Но выходя замуж, она представляла свою семейную жизнь иначе. Хотя концы с концами они сводили, Юленька вышла на работу, Всеволод Петрович периодически делал на заказ дипломы. Идти женщине было некуда, квартира была получена мужем по наследству.
Время шло. В прошлом дорогой Сенечка серьезно болел, требовалась операция. Юленька позвонила сыновьям мужа. Те не отказали в помощи, но только в финансовой. Общение с отцом они не возобновили. Их стараньями Всеволод Петрович попали на операцию к одному из лучших специалистов. Когда Юленька с мужем переступили порог кабинета и увидели врача, внутри у нее все похолодело.
Это был Алексей. Спокойный, уверенный в себе, в своих знаниях и опыте. Юленька молилась, что бы он ее не узнал. Ей повезло, она действительно осталась неузнанной.
После операции Всеволод Петрович прожил еще семь лет. Юленьке было чуть больше сорока, когда она овдовела. Она плакала, но не больше, чем требовали приличия. На похоронах Юленька жалобно смотрела на мужчин аккуратно накрашенными и все еще красивыми голубыми глазами. На ее счастье черный цвет был ей к лицу.
Юленька все еще может нравиться сильной половине человечества. Иногда она делает себе высокую прическу типа бабетты. Тогда ей кажется, что хрупкостью и изяществом она похожа на женщин с картин Гейнсборо. Но тоненькие, мелкие, едва заметные морщинки начали покрывать ее лицо, точно кракелюр.
Иногда Юленька с легкой ностальгией вспоминает первые годы их жизни с дорогим Сенечкой. Последние годы она вспоминать не любит, упорно вычеркивая их из памяти. Так же упорно она проветривает комнату мужа, пропитанную застарелым запахом лекарств.
