(полная версия биографического очерка про Александра Волкова для моей книги "Жизнь примечательных людей")
Он родился и вырос в Усть-Каменогорске. Про этот город, появившийся на карте в результате знаменитой авантюры с поиском «яркендского золота», я писал в «Людях, принесших холод».
Большая семья отставного фельдфебеля Усть-Каменогорской крепости. Учеба на медные деньги, непереходящий титул первого ученика городского училища.
За год до окончания училища семья переехала в станицу Батинскую. 11-летний Саша остался в городе один – доучиваться. В 12 получил свидетельство об окончании, похвальный лист и, как в сказке, три варианта будущего – «пойти писцом в канцелярию, приказчиком к купцу или стать сельским учителем».
Саша выбрал последнее.
Практически единственным вариантом получить образование нищеброду был учительский институт – там учили бесплатно и даже давали стипендию в 6 рублей 57 копеек. Пусть вас не вводит в заблуждение слово «институт» - по-нашему это было педучилище, высшего образования трехгодичное обучение не давало. Несмотря на это, туда был запредельный конкурс – на всю страну было 11 институтов, которые сообща набирали 750 человек. Ближайший был в 2 тысячах километров от Усть-Каменогорска.
В городе Томске.
В него и поступил Саша. Много десятилетий спустя он напишет в автобиографии: «Начну с категорического утверждения: всем, чего я достиг в жизни, и, быть может, даже и самим своим долголетием я обязан тому, что в глубине Сибири, на берегу быстрой Томи, стоит город Томск».
В 1910 году 19-летний Саша получил диплом, дающий право преподавать все предметы школьной программы, кроме Закона Божьего и тем самым надолго закрыл себе путь к высшему образованию. Дело в том, что по закону выпускники учительских институтов, получившие бесплатное образование, не имели права поступать в вузы, пока не отработают пять лет в школе.
В том же 1910 году Саша вернулся в родное Усть-Каменогорское училище – преподавать в начальных классах.
Именно педагогом он и считал себя всю жизнь, как он отметил в одном из писем, «с тех пор и до начала 1957 года беспрерывно занимался преподавательской деятельностью».
Вскоре начинающий учитель на одном из городских балов познакомился с молодой преподавательницей гимнастики и танцев в местной гимназии Калерией Губиной. Они поженились, через год родился сын, еще через три года – второй. Сыновьям неисправимый книжник дал имена, как в романах – Вивиан и Ромуальд.
Казалось, жизнь устоялась и расписана на десятилетия вперед, но…
Революция, Гражданская война, разруха и голод – не лучшее время для размеренной жизни. Плюс – двойной страшный удар. Первым от дизентерии умер Вивиан, едва успели похоронить первенца – ночью от крупа задохнулся Ромуальд. «В странном, бесчувственном, каком-то охолоделом состоянии возвращался я с кладбища, где мы оставили надежду нашей жизни под могильными холмами» - записал Саша в дневнике.
Но все рано или поздно заканчивается – закончилась и очередная русская Смута. Начался НЭП, появились какие-то товары, жизнь потихоньку налаживалась… И в 1926 году Саша и Калерия переезжают в Ярославль, где ему пообещали место директора школы.
В Ярославле у них родились еще двое сыновей, которых они упрямо назовут Вивианом и Ромуальдом. Повзрослевший Саша наконец исполняет давнюю мечту в получении высшего образования – поступает на заочное отделение математического факультета Ярославского педагогического института и вскоре заканчивает его.
А потом признается жене, что очень хочет всерьез заниматься математикой. Вот только для этого надо перебираться в Москву.
Начали искать оказию, нашли место заведующего учебной частью рабфака. Вместе с растущими сыновьями они перебираются в Москву и в 1929 году наш герой, которому уже под сорок, поступает на физмат МГУ, где осваивает пятилетнюю программу за семь месяцев, сдав экзамены экстерном. После этого его берут на кафедру высшей математики Московского института цветных металлов и золота.
Там он и проработает всю свою жизнь, до ухода на пенсию в 66 лет – сначала преподавателем, а потом доцентом.
И, казалось бы – ну теперь-то все? Мечты сбылись, жизнь устоялась, живи, расти сыновей…
Но – нет.
Есть, наверное, у некоторых людей какой-то моторчик внутри, который никогда не дает успокоиться.
В СССР выходит Постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) от 9 сентября 1933 года "О детской литературе", издатели в авральном порядке ищут рекрутов-литераторов, и наш герой решает попробовать стать писателем.
Он пишет историческую повесть для подростков о временах Елизаветы Петровны «Первый воздухоплаватель», начинает переводить не изданный у нас роман Жюля Верна «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака» - оригинальные издания знаменитого француза он покупал всю жизнь и собрал почти полное собрание сочинений. Кроме того, в 1936 году наш начинающий 45-летний переводчик решил к имеющимся французскому и немецкому выучить еще и английский язык – благо, для сотрудников Минцветмета открылись бесплатные курсы.
Вот на них-то ему и выдали для внеклассного чтения оригинальное издание сказки Лаймена Фрэнка Баума «Wonderful Wizard of Oz».
Книжка очень понравилась солидному преподавателю, который в душе так и оставался ребенком. Он начал пересказывать переведенные куски сыновьям перед сном, и те были в восторге.
Тогда-то ему и пришла в голову мысль перевести сказку.
Однажды он вывел на чистом листе слова: «Волшебник Изумрудного города. Переработка сказки американского писателя Франка Баума «Мудрец из страны Оз». Пересказал Александр Мелентьевич Волков».
Перевод, кстати, был сделан очень быстро - с 6 по 21 декабря 1936 года. По легенде, это произошло в бывшем здании Московского института цветных металлов и золота, нынешнем корпусе «К» НИТУ МИСИС, который я сейчас наблюдаю из окна. Поскольку дома были дети и куча забот, сказка переводилась на работе, в «окнах» между парами.
В 1939 году книжку «Волшебник Изумрудного города» опубликовали и это была первая опубликованная книга нашего героя.
И здесь я хочу сказать две важные вещи. Во-первых, сразу ответить про старые претензии про «украл книжку». По тогдашнему законодательству СССР об авторском праве никакого согласия автора оригинала на перевод не требовалось – переводить можно (и нужно!) было все, что тебе понравилось. Моральные обязательства тоже были честно выполнены - с самого первого издания «Волшебника Изумрудного города» в 1939 году на титульном листе указывалось, что книга является переработкой сказки Баума.
И это действительно была переработка. Переводом это можно было назвать весьма условно – скорее пересказом. Тогда было принято переводить именно так – вспоминаем Толстого и Пиноккио, Чуковского и доктора Дулиттла, далее везде.
Происходит это по очень простой причине – просто переводить очень скучно. У любого творческого человека сразу же начинает зудеть внутри – исправить, улучшить, убрать ошибку, дописать классный эпизод…
Алексей Толстой, как известно, не собирался писать никакого Буратино, он сел делать русский перевод «Пиноккио». Продержался примерно две-три главы - до встречи деревянного мальчика с лисой Алисой и котом Базилио. После чего написал Горькому в феврале 1935 года: «Я работаю над «Пиноккио», вначале хотел только русским языком написать содержание Коллоди. Но потом отказался от этого, выходит скучновато и пресновато. С благословения Маршака пишу на ту же тему по-своему».
С Волковым произошло примерно то же самое. Новые имена персонажей, заговоривший Тотошка, переструктурированный в сторону большей логичности сюжет, дописанные новые эпизоды вроде столкновения с людоедом - с самого начала «Волшебник Изумрудного города» был много больше чем перевод.
А потом… Потом все изменилось еще сильнее.
Волкову было 48 лет, когда в 1939 году у него вышла первая книжка.
В 50 лет его приняли в Союз писателей. «Волшебник» был у него единственной сказкой, а вообще-то литератор Волков специализировался на исторических романах и научно-популярных книгах для подростков.
Если честно, особой славы не снискал, считался крепким середняком второго-третьего эшелона.
Профессиональным литератором Волков так и не стал, с периодичностью в 5-6 лет издавал книжки с названиями вроде «Первый воздухоплаватель» или «Славные страницы по истории русской артиллерии», да преподавал высшую математику в МИЦМиЗ до выхода на пенсию.
В 1957 году Александр Волков, как теперь говорят, «вступил в возраст дожития». Ему было уже под семьдесят, он вышел на пенсию, похоронил жену, с которой прожил всю жизнь и которой еще много лет писал письма в никуда. Теперь он занимался дачей и воспитанием любимой внучки, названной в честь бабушки Калерией Вивиановной Волковой.
Тогда-то его и нашел очень популярный в те годы художник Леонид Владимирский, прогремевший на весь СССР своими иллюстрациями к «Буратино». Художник уже мог позволить сам выбирать – что рисовать, и случайно наткнулся в библиотеке на довоенную книжечку «Волшебника». Владимирский загорелся проиллюстрировать сказку и вот пришел уговаривать пожилого автора сделать новую редакцию сказки – все-таки предыдущий пересказ делался, по сути, в другую историческую эпоху.
Книжку меж тем, забыли не только читатели (последнее издание было в 1940 году, 17 лет назад), но и сам автор – для него это был случайный, в общем, жизненный эпизод, к тому же совершенно непрофильный – сказок он с тех пор не писал и не собирался.
Новое издание «Волшебника Изумрудного города» с иллюстрациями Леонида Владимирского вышло, когда Александру Волкову было 69 лет.
И оно стало бомбой.
Жахнуло так, как не жахало много десятилетий до и после.
Книга реально стала гипермегабестселлером советской детской литературы.
От Камчатки до Карпат советские дети орали благим матом, требуя продолжения.
К почтенному автору зачастили ходоки из издательства, с почтительной просьбой. Этот янки Баум ведь написал огромное количество книг про страну Оз. Не хочет ли почтенный автор пересказать детям какое-нибудь из продолжений? Любое, на ваш вкус, договор подписываем не глядя.
Бывший доцент, к которому запредельно громкая слава пришла в уже совершенно неприличном возрасте, отправился в Библиотеку иностранной литературы - тогда еще не имени М.И. Рудомино, - где с основательностью научного работника проштудировал все продолжения. И понял, что не хочет пересказывать никакую из этих книжек.
В дневнике он записал: «Читал книгу Фр. Баума «Озма из Оза» из его озовской серии, в которой, как оказывается, около полутора десятка книг. Но какие это книги!
Мне кажется, ему удалась только первая из них - «The Wizard of Oz» — это та, которую я обработал под названием «Волшебник Изумрудного города». Это милая, остроумная книга, в которой найдены прекрасные типы. Но дальше писатель решил черпать все из того же источника, а фантазии у него уже не хватило, и он занялся самым посредственным эпигонством. Все эти Желтые Курицы, механические Тик-Токи, Люди-Колеса, продовольственные пакеты и ведра с обедами, растущие на деревьях, сменные головы у принцессы Лангвидер — все это выглядит очень безвкусно.
Боюсь, что мой замысел — написать еще одну сказку по мотивам Фр. Баума — придется оставить, нет в этих многочисленных пухлых книгах того хорошего, что стоило бы пересказать советским детям. Удивительная страсть у амер. писателей к длиннейшим сериям, таким, как у Берроуза к тарзановской и марсианской».
Но издатели не отставали – идея продолжения продолжала грызть их корыстные души.
Дневник писателя пестрит записями:
7, вторник. [...] Звонил Новикову и рассказал ему об «озовской» серии Фр. Баума. Он выражает надежду, что можно написать хотя бы комбинированную сказку на основе нескольких книг. [...]
14, вторник. [...] Новиков снова поддерживал мысль о продолжении «Волшебника». [...]
15, среда. [...] Начинает обрисовываться сюжет второй книги «Волшебника», но совсем не в таком плане, как у Баума.
Да, наш пенсионер, не найдя вдохновения в первоисточнике, решил написать продолжение самостоятельно.
Сказка «Урфин Джюс и его деревянные солдаты» вышла, когда автору было 72 года. Все остальные книги серии он писал в еще более почтенном возрасте.
При этом всегда оставался честным с самим собой. Когда ему было 82 и он писал «Тайну заброшенного замка», в один из дней Александр Мелентьевич открыл свой дневник 1958 года и над фразой «Удивительная страсть у амер. писателей к длиннейшим сериям», надписал покаянное примечание: «Сам я потом вдался в тот же грех!».
Кстати, замечу, что, «поддавшись греху» сериальщины, Волков не просто обрел громкую славу на изрядной части земного шара, но и стал очень богатым человеком, обеспечив всех своих потомков. Книги-то переиздавали и переиздают с каким-то остервенением – что центральные, что региональные издательства. Тиражи в советские годы считались миллионами – и все улетали с колес как в бездонную пропасть.
Художник Владимирский, например, после «волковской» серии практически бросил иллюстрировать книги – получаемых с переизданий «Волшебника» потиражных более чем хватало на то, чтобы вести жизнь рантье и путешествовать – о чем он сам рассказывал во многих интервью.
Свою последнюю книгу - «Тайна заброшенного замка» - сказочник Волков закончил в 85 лет и прожил еще год, до последнего дня оставаясь в здравом уме и твердой памяти.
Когда соберетесь в следующий раз поныть, что у вас депрессия от того, что вам скоро 30, а вы лузер и ничего не добились в жизни – вспомните Александра Мелентьевича.
Жизнь не кончена ни в 30, ни в 40, ни в 50. Она не кончена, пока ты не умер. Поэтому самое глупое, что можно сделать – сложить лапки и поплыть вниз по течению навозной лепешкой.
Никто из нас не знает, что нас ждет наутро. Судьба – большая выдумщица и главное дело твоей жизни; то, чем ты останешься в памяти людской – может подсунуть тебе и в 70 лет.
Будь готов, как говорили в нашем советском детстве.