при
Низкое грозовое небо клубилось тяжёлыми серыми тучами, которые почти касались каменистых горных вершин. Кое-где острые скалистые пики, дотянувшись, вспарывали мягкое облачное подбрюшье и тогда из рассевшегося небесного чрева обрушивались вниз громадные массы воды. Порою, тёмный горизонт на мгновение озарялся, и с разгневанного неба в грешную землю ударяла, словно карающий бич, яркая изломанная молния. Через некоторое время порывами ветра доносило стоны наказуемой грешницы - низкие рокочущие раскаты грома, заставляющие в священном ужасе трепетать всё живое.
Соломон совершенно один у жертвенника на Гаваонском холме. На плоском алтарном камне лежит белый ягнёнок, приготовленный для всесожжения. Одна из молний ударила в жертвенник, ослепительная белая вспышка расплескала огненные брызги, громыхнуло так, будто само мироздание раскололось напополам. Оглушённый Соломон медленно повернул голову и широко моргнув, посмотрел на алтарь - крохотный смерч уносил куда-то вверх лёгкий серый пепел, что остался от ягнёнка и охапки дров, на которых он лежал. Всевышний благосклонно принял жертву.
Золотистый облачный столб мягко опустился от небес до вершины Гаваонского холма и окутал Соломона:
- ПРОСИ, ЧТО ДАТЬ ТЕБЕ - голос сходил с неба, отражался от земли, окружал юного царя, наполняя собою всё его естество.
- Даруй рабу Твоему сердце разумное, чтобы судить народ Твой и различать, что добро и что зло!
- Я СДЕЛАЮ ПО СЛОВУ ТВОЕМУ
Соломон проснулся и рывком сел на постели. Яркая луна, сквозь прозрачные занавески заполняющая серебристым светом спальню, играла нежными бликами на обнажённом теле прекрасной Наамы. Чтобы убедиться в реальности происходящего, Соломон горячей ладонью провёл по крутому бедру жены.
...Сон, то был сон. Как жаль…
Но с тех пор Соломон заметил, что стоит ему начать размышлять о чём-то, как понимание, знание приходит само собой, словно спускается с неба по облачному столбу. Глядя в глаза человеку, он стал читать его мысли и тайные желания. Прислушиваясь к щебету птиц, лаю собак, стрекотанию цикад, он осознал, что понимает их язык! Господь сделал по слову его и даже намного больше!...
Хеврон - первая столица Давида. Семь лет отец правил отсюда Иудеей, пока не был призван на царство над всем Израилем. Город хорошо укреплён, но Соломон принял решение усилить хевронские стены. Были заложены дополнительные башни и новая внутренняя цитадель. Царь решил поклониться могилам Патриархов⁸ и лично проинспектировать строительство.
После завершения всех задуманных в Хевроне мероприятий царь пожелал совершить верховую прогулку. В сопровождении всего лишь десятка придворных и сотни воинов личной охраны Соломон выехал из города по дороге ведущей в Геф⁹ и слегка уклонившись от неё направил своего жеребца в сторону живописных зелёных долин, лежащих между высокими поросшими густой растительностью холмами.
Всё реже попадались по пути стада коз и овец, дважды конь, разбрызгивая волны алмазных капель, пересёк неглубокие, прозрачные ручьи. Соломон осадил своего резвого, тонконогого Ворона на гребне холма и сам замер, оглядывая прекрасную долину с небольшим овальным озером посередине. Свита, понимая желание царя, осталась в некотором отдалении, а телохранители держались широким полукругом. В образовавшейся тишине лёгкий ветерок донёс до Соломона крик:
- Муравьи! Спасайтесь! Уходите под землю! Сюда идёт войско, которое может растоптать вас!
Крик этот, не слышный, конечно же, для уха обычного человека, раздался со стороны гигантского, высотой в человеческий рост, муравейника, что находился в сотне шагов ниже по склону. Соломон призывно махнул рукой свите, спешился, не глядя отдал поводья первому подоспевшему придворному и не торопясь пошёл к муравейнику, только бросив через плечо:
- Не ходите за мной, а то муравьёв потопчете!
- Как зовут тебя, царица муравьиного народа, столь пекущаяся о безопасности своих подданных? - спросил Соломон, приблизившись к муравейнику.
- Ты нарушил границы моих владений - Долины Муравьёв. Сначала представься сам, возмутитель спокойствия! - царь разглядел среди копошащейся чёрной массы насекомых муравьиную матку, которая была в три раза крупнее любого из своих детей.
В целом, она была права, согласно дипломатическому протоколу первым представляется наносящий визит. И во дворце и в хижине гость должен назвать себя и произнести положенное приветствие.
- Царь Соломон приветствует тебя, могущественная повелительница муравьёв! Мир тебе!
- Мир тебе, царь Соломон! Ты находишься во владениях царицы Манзаль. Протяни свою руку, чтобы я могла взойти на неё, я желаю рассмотреть тебя поближе.
Соломона начинал забавлять этот разговор. Очень давно никто не обращался к нему в повелительном наклонении, однако, сейчас его не возмущал такой способ общения. Царь хорошо представлял себе устройство муравьиного общества, поэтому он понимал, что матка просто не умеет вести себя по-другому.
- Что же видишь ты во мне, о мудрейшая Манзаль?
- Вижу правителя слабого, вынужденного время от времени угождать подданным, чтобы сохранить свою власть над ними. Вижу правителя бедного, постоянно думающего об увеличении своего богатства. Вижу правителя неуверенного, обречённого всё время заботиться о безопасности своих границ. Вижу правителя глупого, не надеящегося на самого себя, а полагающегося на милость того, кто безмерно могущественнее его.
Как горько, но как верно! Крохотная букашка, длиною в три ячменных зерна, без смущения и лести описала все заботы, страхи и чаяния того, кто среди людей слывёт могущественным и мудрым государем, перед которым склоняется народ, заискивают соседи, трепещут враги. Как хорошо, что придворные не слышат!
- Ты права, о величайшая и проницательнейшая из всего муравьиного племени! Но позволь задать вопрос! Кого считаешь ты самым могущественным существом в мире? - спросил Соломон, подыгрывая муравьиной матке. Он был действительно очень умён, а умного человека нельзя обидеть правдой.
- Самым могущественным существом в мире я считаю себя! - гордо заявила Манзаль.
- Почему же?
- Моего слова хватило, чтобы остановить армию царя Соломона! И ещё, царь Соломон держал меня на своей руке, чтобы я могла разговаривать с ним. А теперь опусти меня вниз, мой народ волнуется без меня.
Оказавшаяся вновь на вершине муравейника, царица тут же была окружена множеством своих солдат и работников.
- Прощай, царица муравьёв! Я желаю процветания твоему народу и вечного благоденствия его государыне, столь могущественной, что по её слову была остановлена армия царя Соломона!
Как хорошо размышлять в тишине царского покоя, мысли плавно текут, то расходясь рукавами, то снова сходясь в единое русло. Манзаль вспоминала своего странного собеседника и никак на могла разложить всё по местам, подвести итог. Он ни разу не возразил ей, хотя во многом был не согласен. Он не пожелал применить силу, которую она чувствовала. Он действительно уповал на кого-то, обладающего поистине бесконечным могуществом. На кого? Наконец, царица решила прекратить размышления о предметах, не имеющих практического смысла.
Осталось ещё одно непонятное место в их разговоре. Напоследок Соломон пожелал ей "вечного благоденствия"... Что значит "вечного"? Так не бывает… Царице хватает храбрости признавать, что однажды она умрёт, как умирают ежедневно у неё на глазах её дочери, как умерла когда-то её мать…
Вот! Вот, что хотела и не успела сказать мать прежде, чем исполнительный солдат перегрыз ей горло!
Умри вовремя!!! Не стоит ждать старости и бессилия, чтобы не поставить под угрозу безопасность народа. Пусть появится молодая, полная сил царица, которая назовёт себя Манзаль.
Седой длиннобородый старик в царской одежде стоит, опираясь на посох, на балконе своего дворца, а позади него стоит Ангел Смерти. Нет страха, нет гнева, нет отрицания… Но почему, Господи, смерть всегда приходит не вовремя? Ведь многое сделано, но столько дел останется незавершёнными… И зачем человек всю жизнь стяжает богатства земные, если ничего не может он унести с собой после смерти? И самое главное: зачем, о Вседержитель, дал Ты человеку свободу выбора, но оставил его Твоим рабом?!
Мёртвый старик будет стоять, опираясь на посох, ровно год, пока черви не подточат его опору. Тогда посох подломится и иссохшее тело рухнет с балкона. Лишь после этого объявят на всех площадях в Израиле: "Умер царь Соломон".
¹ Манзаль - смотрящая.
² Храбрые Давида - тридцать семь (согласно Второй Книге Царств, гл. 23, ст. 39) величайших воинов в израильском войске, совершавших удивительные подвиги, и занявших высокие командные должности.
³ Ахитофел - Ахитофель, израильтянин, и Билеам (Валаам), язычник, были двумя великими мудрецами вселенной, однако они не питали благодарности к Богу за дар мудрости за что они и погибли.
⁴ Ветхий Завет, Третья Книга Царств, гл. 1, ст. 9.
⁵ Первым мужем Вирсавии был Урия, входивший в число храбрых Давида.
⁶ Хелефеи и Фелефеи - отряды элитных телохранителей Давида, а затем Соломона.
⁷ Медвяная падь или падь — сладкая жидкость, выделяемая тлями, червецами и другими насекомыми, питающимися соком растений.
⁸ Пещера Патриархов - склеп в древней части Хеврона, в котором, согласно Библии, похоронены еврейские праотцы Авраам, Исаак и Иаков, а также их жёны Сарра, Ревекка и Лия. Согласно еврейской традиции, здесь также покоятся тела Адама и Евы.
⁹ Геф - один из пяти главных филистимских городов, современный город Кирьят - Гат.