- Ой, позвольте застыть перед вами в глубоком пардоне…
- Конечно, позволим! – засмеялся Кристиан.
- А я не позволю! – возразил Йенс. – Почему это я должен разрешать кому-то оскорблять Копенгаген?
- Йенс, одолжите уши у Чебурашки! Вы сейчас слышали, как я оскорбляю Копенгаген?
- Ну уж нет, так не пойдёт! А если бы вы в том же году убили человека, вы бы то же самое говорили?
- Да разве можно сравнивать?
- Да? Вы так думаете? Ну, тогда ваша Одесса ничего не стоит! Грязь сплошная на улицах! Противно!
- Ну, лучше грязь на улицах, чем в душе! – ответил Лев, не знавший, что Йенс никогда не был в Одессе. Вернее, был, но только формально, когда завершал очередной рейс, ведь он работал пилотом.
- Судя по вам, в Одессе и то, и другое!
Джулия убежала, поняв, что о ней сейчас никто не будет думать. Лев хотел её удержать, но решил, что спор с Йенсом важнее... Проиграть в споре можно, но не уходя от него! Ватрушкин хотел придумать удачный ответ, но вдруг увидел Ефима Цукерберга, известного одесского психолога и по совместительству юмориста… Цукерберг еженедельно проводил бесплатные психологические встречи с друзьями, среди которых был и Лев, а летом устраивал концерты, получившие название «земские собрания». Дело в том, что все участники концертов (они могли и не ходить на встречи в течение года) были любителями гоголевского «Заколдованного места» - ЗМ. Позднее они трансформировались в «земцев», откуда и возникло историческое наименование «земские собрания». Ватрушкин никак не ожидал увидеть Цукерберга в Рио-де-Жанейро… Одесский психолог неожиданно закричал:
- Кристиан, где у нас случилось? Через почему лишние люди?
- Да, почему лишние люди? – поддакнул Йенс. – Почему Ватрушкин?
- Лёва? – удивился Ефим. – Это ты?
- Или!
- Тогда таки нет лишних людей! Лёва, знакомься: психолог Кристиан Нильсен и его верный Санчо Панса, пилот Йенс Йохансен!
- Я с Ватрушкиным знакомиться не хочу! – зарычал Йенс.
- Это через почему?
- Так он же оскорбил Копенгаген!
- Таки да, припоминаю. Но это было давно с гаком. Сейчас это делаешь ты.
- Ефим, вы с ума сошли! Как я могу оскорблять Копенгаген, если даже с трудом согласился на эту конференцию, зная, что уже через две недели буду очень сильно скучать, с ума сойду?
- Шо? Йенс, где-то я это уже слышал… Ах, да, припоминаю… Только речь шла за другой город… Да, я помню, от кого это слышал. От человека, тоже связанного с высоким. Только в переносном смысле. И этот человек, можно сказать, тоже летает! Таки нет, не через руки! Вы оба любите своё дело! И… спрашивается вопрос: кто у тебя любимый художник, Йенс?
- Ван Гог! Ватрушкин, перестаньте смеяться! Разве я сказал что-то смешное?
- А вы как думаете?
- Не хамите! Сначала Копенгаген оскорбили, теперь на меня перешли…
- Так Ефим за меня говорит! Ван Гог – и мой любимый художник! И всё остальное…
Вдруг Лев побледнел. Он сам не понял, что случилось в следующую секунду, но голосом, полным искреннего трагизма, завопил:
- Нам не надо поссориться! У нас много общего! Не надо, не надо, нельзя! Надо дружить!
Ватрушкин не понимал, зачем ему дружить с Йенсом Йохансеном… Казалось, что без этой дружбы произойдёт какая-то трагедия. Впрочем, через несколько лет Лев с ужасом вспоминал о дурном предчувствии…
- Йенс, в следующем году я обязательно поеду в Копенгаген и таки изменю своё мнение!
- Ну, тогда давайте дружить… У нас с вами действительно много общего. Только что-то вы, в отличие от меня, уже преодолели. Вы, в отличие от меня, прекрасно понимаете, что есть обстоятельства, при которых вовсе не обязательно твёрдо следовать своим принципам. Кстати, хотите посетить международную конференцию психологов? Я иду в качестве Санчо Пансы, вы тоже можете, раз неожиданно встретились со своим Дон Кихотом!
- А почему нет?
- Ну вот! – радостно воскликнул Йенс. – Пойдёмте поговорим, познакомимся поближе! Амнистия вам будет обеспечена!
Но разговор затянулся. Кристиан раньше пошёл спать, потому что ему надо было выступать, а Санчо Панса мог ни о чём не думать… Лев и Йенс, поняв, что зря не встретились раньше, проговорили до трёх часов ночи…
- Ой, как это плохо! – воскликнул Йохансен, посмотрев на часы. – Конец!
- Через почему конец? Вы где-то опаздываете?
- Нет… Моя личная примета… Если я поздно ложусь, на следующий день всегда происходит что-то плохое…
- А зачем плохие приметы выдумывать? Где хорошие дели? Ой… ну, эта-то примета не личная, она одесская.
- А моя скорее профессиональная… Думаю, она есть у всех нормальных пилотов, но не спрашивал! Ведь что будет, если пилот не выспится перед полётом? Правильно, авария! Большая вероятность смертельного исхода!
- У меня не так критично, но тоже может быть такая примета… Поздно лёг - значит, выступление будет не фонтан. Но мы же в отпуске!
- От вас странно слышать такой аргумент против приметы… Вас же могут неожиданно пригласить на концерт, а меня на рейс не пригласят!
- Не смешите мои тапочки! Кто меня пригласит? Посмотрите сюда! Таки узнаёте знаменитого певца Льва Ватрушкина?
- Ой, - напрягся Йенс. – Я лучше пойду спать, а то боюсь, что у нас опять возникнет конфликт… Спокойной ночи, Лев!
- Спокойной ночи, Йенс! – ответил Ватрушкин, так и не поняв, на какой почве мог произойти конфликт на этот раз.