Император, принявший на себя командование Русской армией, и в качестве Верховного главнокомандующего 22 февраля отправившийся из Царского Села в Могилев в Ставку, даже представить не мог, чем всего через несколько дней это закончится. Уже 25 февраля с опозданием в 2 дня ему стало известно о случившихся в Петрограде беспорядках. Тогда же он телеграфировал командующему Петроградским военным округом генералу Хабалову: "Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией. НИКОЛАЙ". В ответ на указ от 25 февраля о роспуске Думы, ее председатель М.Родзянко призвал сформировать так называемое "ответственное министерство". Но уже 27 февраля в гарнизоне началось вооруженное восстание, которое стремительно распространялось. Ночью императрица телеграфировала: "Революция вчера приняла ужасающие размеры... Известия хуже, чем когда бы то ни было". Дети в Царском Селе болели корью. 28 февраля в 5 утра императорский поезд вышел из Могилева, но в результате был вынужден остановиться во Пскове. "Стыд и позор! Доехать до Царского Села не удалось. А мысли и чувства все время там. Как бедной Аликс должно быть тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!"- записал император в дневнике. 1 марта вечером был принят командующий Северным фронтом генерал М.Рузский. Генерал А.Спиридович вспоминал позже: "В тот вечер Государь был побежден. Рузский сломил измученного, издерганного морально Государя, не находившего в те дни около себя серьезной поддержки. Он уступил силе, напористости, грубости, дошедшей один момент до топания ногами и до стучания рукою по столу..." Теперь уже речь шла об отречении от престола. Оно представлялось Государю более достойным, чем положение конституционного монарха, лишенного возможности реально управлять империей. Днем 2 марта на запросы из Ставки стали поступать ответы от командующих фронтами, которые почти единогласно просили его об отречении во имя спасения России и армии. Вначале планировалось, что оно состоится в пользу царевича Алексея с регентством брата Великого князя Михаила. Узнав, что придется расстаться с тяжело больным сыном, Николай принял решение отречься и за него. В переданном посланцам из Думы В.Шульгину и А.Гучкову Акте об отречении говорилось: "...Заповедуем брату нашему править делами государства в полном и нерушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях, на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том нерушимую присягу..." Выйдя из вагона, А.Гучков обратился к собравшейся толпе: "Русские люди, обнажите головы, перекреститесь, помолитесь Богу... Государь император ради спасения России снял с себя свое царское служение. Россия вступает на новый путь!" 2 марта в дневнике уже отрекшийся царь записал: "...В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена, и трусость, и обман!" 3 марта там же: "Спал долго и крепко. Проснулся далеко за Двинском. День стоял солнечный и морозный..." Русский религиозный философ В. Розанов: "Русь слиняла в два дня. Самое большее - в три. Даже "Новое время" нельзя было закрыть так скоро, как закрылась Русь. Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей. И собственно, подобного потрясения никогда не бывало, не исключая "Великого переселения народов". Там была эпоха, "два или три века". Здесь три дня, кажется, даже два. Не осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска, и не осталось рабочего класса. Что же осталось-то? Странным образом - буквально ничего". Сегодня это звучит как никогда одновременно угрожающе и предостерегающе.