Глава 4
От автора.
Дорогой читатель, позволь мне показать историю нашей героини, так сказать, со стороны, чтобы вы не подумали, что я это всё придумал. Ни слова вымысла. Истина и только истина. Надеюсь, что вы мне верите.
Дело было в начале двухтысячных годов. Город, в который переехала Марина, хоть и считался областным, но был не очень обустроенным. Особенно это сказывалось на работе общественного транспорта. Он ходил из рук вон плохо, если ходил вообще. Старые автобусы, кряхтя, перекатывались с ямки на ямку. Жёсткие сидения порезаны хулиганами. А те, что не успели попортить последние — добили зимние морозы. Хроническая въедливая вонь топлива смешивалась со стойким запахом махорки. И тем не менее если бы не они, то перемещаться по городу было бы не на чем. Или почти не на чем. В отдалённые районы частники тоже не заезжали: нерентабельно.
Марина в те времена снимала помещение в общежитие. Нет, не комнату. На лето её поселили в медблок. К зиме должны были перевести на этаж, если там появится место. Плюсом можно было считать, что она жила без соседей. Душ и туалет свои.
Увы, снять квартиру было почти невозможно. Жилья строилось мало, а желающих много. Милиция же вообще обеспечивалась по остаточному принципу.
В областной центр её перевели недавно. Должность, где она служила раньше, сократили, а супер-пупер специалиста область себе забрала. При переводе обязаны жильё предоставить: вот и предоставили.
Если быть откровенным, то Марина только что пережила личную драму: она любила, а он её нет. На предложение о переводе согласилась не раздумывая. От себя убегала. Начальство ухватилось за возможность держать при себе своенравного следователя. Раньше-то она формально им подчинялась, а фактически достать её было сложно. А теперь – под боком, под контролем.
Личная драма заставила девушку буквально поселиться на работе. Железная решётка на окнах медблока к уюту не располагала. В общем, в жизни нашей героини началась что ни на есть та самая чёрная полоса.
***
Марина сидела за столом и выводила вязь на листе бумаги. Скоро закончится рабочее время, и все не спеша начнут расползаться по домам. Ей спешить было некуда да и не к кому. Как ей не хватало того ритма и той суматохи, что осталась в родном городке. Настроение девушки медленно, но верно начинало портиться.
Говорят, что одиночество, это благо. Но его иногда судьба одаривает им слишком щедро.
И как героиня фильма «Служебный роман» Марина никуда не торопится. Она и гостей-то к себе пригласить не может. Не положено в общежитии. Даже если бы было можно, что дальше? У неё в блоке стоит одна кровать с сеткой-рабицей, стол, стул да холодильник. Как-то один из знакомых к ней на ночь набивался. Наша Мариночка съязвила по этому поводу:
- Не ведала, что ты трюками увлёкся. Знаешь, как на сетке-рабице сексом заниматься? Подпрыгнул, попробуй попади.
В общем, уровень веселья болтался где-то на отметке минус пять.
Она окинула взором опустевший кабинет. Это в городке у неё был собственный. А здесь: шесть человек в одном помещении: столы по периметру. А как же допросы вести? Представляете себе картинку:
- Прихожу я домой после работы. — рассказывает один потерпевший.
- А там сосед пьяный сидит с проломленной головой. — выдаёт подозреваемый.
- Не было меня там, говорю же, что я в Северный поехал. — строит алиби обвиняемый.
- Десять тысяч получил только вчера. — вздыхает свидетель.
- А тут вдруг и девочки пришли.— это пятый.
- На балконе, где конопля росла. — завершает повествование шестой.
То есть некто поехал в Северный с десятью тысячами в кармане, а очутился дома на балконе среди конопли, где сидел сосед с проломленной головой и девочки. Ну точно, обкурились…
Марина встала из-за стола. Прошлась до окна, постояла, разминая затёкшую шею. В общагу за решётку не тянуло, в кафе – денег не было, в гости – настроения. Хандра! Сердце жаждало любви, а пятая точка требовала адреналина.
Девушка вернулась на место, привела в порядок бумаги. Открыла протокол допроса. Перечитала. Задумалась. Что-то напрягало, но что именно, она не могла понять. Взяла карандаш, лист с начерченными ею геометрическими фигурами… Это у неё такой план расследования: разноцветные кружочки, квадратики, стрелочки, чёрточки, буковки.
В тишине ей думалось проще. Днём напрягал постоянный шум в кабинете. Зато сейчас ей никто не мешал заниматься творчество в духе символистов.
Посмотрела на часы. Если она сейчас не тронется в сторону общежития, то потом придётся добираться пешком. Последний автобус в её края идёт в семь вечера. Общежитие стояло на окраине среди частного сектора. Народу немного. И городские власти, долго не мудрствуя, решили сэкономить на топливе.
Неожиданно затрещал телефон.
- Привет! — бодро вылетело из трубки.
- Привет. — не очень уверенно ответила Марина.
Девушка не отличалась музыкальным слухом. И подсмеивалась над собой, что некогда слон наступил ей на ухо и до сих пор стоит. Поэтому чужие голоса она путала.
Марина понятия не имела, кто бы мог ей позвонить, да ещё после окончания рабочего дня. Тот, кто должен был знать её привычку задерживаться.
- Ты, конечно, не узнала меня, но это и неважно. Увидел тебя утром на остановке, решил пригласить на ужин. Короче, я жду в восемь вечера в кафе «Дельфин». — она только хотела ответить отказом, но собеседник не позволил ей вставить ни слова в свой монолог: — Выглядишь ты прекрасно. Отказы не принимаются. Ты никуда не спешишь. А твой последний автобус всё равно уже ушёл. До встречи.
Короткие гудки намекнули, что оппонент отключился.
Девушка положила трубку. Пожала плечами: «Ну и жди!» Отложила протоколы в сторону. Пока наводила порядок на столе, мысленно перебирала в уме всех своих знакомых, которые «а» знали её расписание, «б» где она жила и «г» что её никто не ждёт. Было ещё «в», но его она пока оставила незаполненным.
Опера. Они, в принципе, могли знать, что она ещё на работе. Это несложно вычислить. Кабинет под сигнализацию не сдан. Зачем тогда звонить, когда можно просто подняться на этаж?
Коллеги из соседнего подразделения. Городские не были в курсе, что она задерживается на работе. Районные вряд ли ведали про кафе «Дельфин», куда она наведывалась время от времени.
Оставались вездесущие конкуренты из других спецслужб. Но! Первое: они не могли знать, что она в качестве аргумента выдвигает, что одета ненадлежащим образом. Второе: что на работу добиралась на автобусе. И третье: что у неё нет никакой личной жизни.
Кто не знал Марины близко, понятия не имел, что она страдала от одиночества. Шутки-прибаутки, подколы и намёки, что за ней кто-то стоит: её маска, которую она не желала снимать. Когда-то она захотела стать «человеком, идущим по жизни смеясь», и старалась следовать этой линии.
А неопознанный вывалил сразу всю информацию: дома тебя никто не ждёт, на машине никто не подвезёт, и одета ты вполне подходяще для такого места, как кафе «Дельфин».
До восьми ещё было достаточно времени. Идти до «Дельфина» минут двадцать. Появляться раньше — значит выдать, что тебя действительно никто и нигде не ждёт и ты всегда готова.