3.
На десятую годовщину смерти нашей мамы мы с Вилли организовали концерт в ее честь. Вырученные средства пошли на ее любимые благотворительные организации, а также на новую благотворительную организацию, которую я только что запустил — Sentebale. Ее миссия: борьба с ВИЧ в Лесото, особенно среди детей. (Сентебале на языке сесото означает «не забывай меня», любимый цветок мамы.)
Планируя концерт, мы с Вилли были бесчувственны. Все дела. Юбилей, надо это сделать, учесть миллион деталей - и точка. Место проведения должно было быть достаточно большим (Стадион Уэмбли), билеты должны были быть по правильной цене (сорок пять фунтов), а артисты должны были быть из списка лучших (Элтон Джон, Дюран Дюран, П. Дидди). Но в ночь мероприятия, стоя за кулисами, глядя на все эти лица, чувствуя эту пульсирующую энергию, эту сдерживаемую любовь и тоску по нашей матери, мы сдались.
Затем на сцену вышел Элтон. Он уселся за рояль, и все сошли с ума. Я попросил его спеть «Свечу на ветру», но он сказал «нет», он не хотел причинить боль. Вместо этого он выбрал «Твоя песня».
"Надеюсь, ты не против,
Что я выразил словами
Как прекрасна жизнь, пока ты на свете..."
Он пел ее с огоньком и улыбкой, светясь хорошими воспоминаниями. Мы с Вилли поймали эту энергию, но потом на экране начали мелькать фотографии мамы. Одна лучезарнее другой. Мы прошли путь от скованности до того, что нас унесло.
Когда песня закончилась, Элтон вскочил и представил нас. Их Королевские Высочества принцы Уильям и принц Гарри! Аплодисменты были оглушительными, каких мы никогда раньше не слышали. Нам аплодировали на улицах, на играх в поло, на парадах, в операх, но не в таком пещерном месте или в таком напряженном контексте. Вилли вышел, я последовал за ним, мы был в блейзерах и открытых рубашках, как будто собирались на школьные танцы. Мы оба страшно нервничали. На любую тему, а особенно на тему мамы, мы не привыкли к публичным выступлениям. (На самом деле, мы не привыкли говорить о ней наедине.) Но стоя перед 65 000 человек и еще 500 миллионами, смотрящими в прямом эфире в 140 странах, мы были парализованы.
Может быть, поэтому мы на самом деле ничего не сказали? Смотрю видео сейчас и впечатляет. Это был момент, может быть момент, для нас, чтобы описать ее, копнуть глубже и найти слова, чтобы напомнить миру о ее безупречных качествах, магии, которая встречается раз в тысячелетие - ее исчезновении. Но мы этого не сделали. Я не думаю, что полноценная дань уважения была в порядке, но, может быть, подошла небольшая личная дань уважения?
Мы предложили ее.
Полноценная была избыточной, слишком сырой.
Единственное, что я сказал, что было правдой, что исходило из моего сердца, было приветствие моей команде. Я также хотел бы воспользоваться этой возможностью, чтобы передать привет всем парням из эскадрильи А, домашней кавалерии, которые в данный момент служат в Ираке! Хотел бы я быть там с вами, мне жаль, что я не могу! Но вам и всем, кто сейчас воюет, мы оба хотели бы сказать: берегите себя!
4.
Несколько дней спустя я был в Ботсване с Челс. Мы пошли, чтобы побыть с Тидж и Майком. Ади тоже был там. Первое сближение этих четырех особенных людей в моей жизни. Это было похоже на приезд к Челс домой чтобы встретить ее маму, папу и старшего брата. Это большой шаг, мы все знали.
К счастью, Тидж, Майк и Ади полюбили ее. И она увидела, какие они особенные.
Однажды днем, когда мы все собирались пойти на прогулку, Тидж начала придираться ко мне.
- Принеси шляпу!
- Ага-ага.
- И солнцезащитный крем! Побольше! Спайк, ты сгоришь со своей бледной кожей!
- Ладно, ладно.
- Спайк!
- Хорошо, мама.
"Мама" просто вылетело из моего рта. Я услышал его и остановился. Тидж услышала это и остановилась. Но я не поправился. Тидж выглядела потрясенным, но также тронутым. Я тоже был тронут. После этого я все время называла ее мамой. Это было хорошо. Для нас обоих. Хотя я всегда старался называть ее ма, а не мама.
Была только одна Мама.
В общем, удачный визит. И все же был постоянный стресс. Судя по тому, сколько я выпил.
В какой-то момент мы с Челс сели в лодку, поплыли вверх-вниз по реке, и главное, что я помню, это «Южный комфорт» и «Самбука». (Золотая самбука днем, черная самбука ночью.) Я помню, как проснулся утром, прижавшись лицом к подушке, и моя голова чувствовала себя так, как будто была отдельно от шеи. Конечно, мне было весело, но я также по-своему справлялся с беспорядочным гневом и чувством вины за то, что не воевал, не руководил своими ребятами. И я плохо справлялся. Челс и Ади, Тидж и Майк ничего не сказали. Может быть, они ничего не видели. Я, наверное, неплохо справлялся, скрывая все это. Со стороны мое пьянство, вероятно, выглядело как вечеринка. Как раз вечеринку я себе и внушил. Но в глубине души, на каком-то уровне, я знал.
Что-то должно было измениться. Я знал, что не могу продолжать в том же духе.
Поэтому, как только я вернулся в Британию, я попросил о встрече со своим командиром, полковником Эдом Смитом Осборном.
Я восхищался полковником Эдом. И я был очарован им. Он был из другого теста, не как другие мужчины. Давай упомянем об этом, он был другим. Основные ингредиенты были другими. Металлолом, стальная вата, львиная кровь. Он и выглядел иначе. Лицо у него было длинное, как у лошади, но не по-лошадиному гладкое; у него был характерный пучок волос на каждой щеке. Его глаза были большими, спокойными, способными к мудрости и стоицизму. Мои глаза, напротив, все еще были налиты кровью после дебоша с Окаванго и метались во все стороны, когда я произносил свою речь.
Полковник, мне нужно найти способ вернуться к боевым действиям, иначе мне придется уйти из армии.
Не уверен, что полковник Эд поверил моей угрозе. Я не уверен, что знал. Тем не менее, политически, дипломатически, стратегически он не мог позволить себе сбрасывать со счетов это. Принц в строю был большим активом по связям с общественностью, мощным инструментом вербовки. Он не мог игнорировать тот факт, что, если я сбегу, его начальство может обвинить его, и их начальство тоже, и это может пойти дальше по цепочке.
С другой стороны, многое из того, что я увидел от него в тот день, было подлинной человечностью. Парень понял. Как солдат, он сочувствовал мне. Он содрогнулся при мысли, что принца уберегут от обломков. Он действительно хотел помочь.
- Гарри, возможно, есть способ…
По его словам, Ирак навсегда исключен из обсуждения. Увы. Боюсь, двух вариантов на этот счет нет. Но, возможно, добавил он, Афганистан был вариантом.
Я прищурился. Афганистан?
Он пробормотал что-то о том, что это «более безопасный вариант».
Хорошо… безопаснее…
О чем, черт возьми, он болтал? Афганистан был намного опаснее Ирака. В тот момент у Британии было семь тысяч солдат в Афганистане, и каждый день они принимали участие в самых ожесточенных боях со времен Второй мировой войны.
Но кто я такой, чтобы спорить? Если полковник Эд считал Афганистан более безопасным и если он был готов послать меня туда, отлично.
- Какую работу я буду выполнять в Афганистане, полковник?
- ПАД. Передовой авиадиспетчер.
Я моргнул.
Он объяснил, что это очень востребованная работа. Перед КВС была поставлена задача управлять всей авиацией, прикрывать парней на земле, организовывать рейды, не говоря уже о спасательных операциях, медицинской эвакуации, список можно продолжить. Конечно, это была не новая работа, но она была жизненно необходима в этом новом виде войны.
- Почему так, сэр?
- Потому что кровавые талибы повсюду! И нигде!
Вы просто не смогли их найти, объяснил он. Местность была слишком пересеченной, слишком отдаленной. Горы и пустыни, пронизанные туннелями и пещерами — это было похоже на охоту на коз. Или призраков. Нужно было смотреть с высоты птичьего полета.
Поскольку у талибов не было ни ВВС, ни одного самолета, это было легко. Мы, британцы, плюс янки владели воздухом. Но ПАД помогли нам воспользоваться этим преимуществом. Скажем, патрульной эскадрилье нужно знать об угрозах поблизости. КВС сверился с беспилотниками, сверил с летчиками-истребителями, с вертолетами, проверил свой высокотехнологичный ноутбук, создал 360-градусную картину поля боя.
Скажем, та самая эскадрилья вдруг попала под обстрел. ПАД сверился с меню — Apache, Tornado, Mirage, F 15, F 16, A 10 — и заказал самолет, наиболее подходящий для ситуации или лучший из доступных, а затем направил этот самолет на врага. Используя самую современную технику, КВС не просто обрушивали огонь на головы противника, они помещали его на врага, как корону.
Потом он сказал мне, что у всех КВС есть шанс подняться на «Хоуке» и испытать себя в воздухе.
К тому времени, когда полковник Эд замолчал, у меня шла слюна. КВС, сэр. - Когда я уйду?
- Не так быстро.
ПАД был отличной работой. Все хотели ее. Так что она потребует некоторых действий. Кроме того, это была сложная работа. Все эти технологии и ответственность требовали большого количества тренировок.
Сначала обо всем по порядку, сказал он. Мне предстояло пройти сложный процесс сертификации.
Где, сэр?
В Королевских ВВС Лиминг.
В… Йоркшир-Дейлс?