Часть 2.
-А ты, мама, я вижу, ждешь гостей?.. - Антонелла тчетно пыталась поймать серый взгляд.
- Называй меня по имени, Робертой, "мама" это не модно, - мать Антонеллы злобно сверкнула глазами и добавила:
-Дa. Должны быть к ужину, и потом через час приедет парикхмахерша. Ты, кстати, если поедешь куда -нибудь, купи мне тот шоколодный десерт, что я пью по утрам. Мать говорила быстро четко и в конце фразы предусматрительно удалялась, не давая собеседнику высказаться.
-Да, Роберта.- покорно и уже без возражения добавила Антонелла.
Еще где-то с час понадобилось Антонелле на уборку. Она изо всех сил терла плитку в ванной, до изнеможения мыла окна, таская за собой маленькую, но тяжелую железную лестницу. Для каждой тумбочки и полки в зале у Aнтонеллы был свой метод наведения лоска. В какой-то момент что-то кольнуло ее в левую руку. Оказалось, что несколько тонких бледных волосков чуть выше запястья были затянуты плетеным ниточным браслетом, разбухшим от воды. Браслет этот вобщем-то и не был браслетом. Так, плетенка, безделица, что сейчас можно увидеть на руке любого подростка. Pазве что палитра цветов подобрана удачно... Пастельная палитра воспоминаний:
... И вот уже широкие ладони с нежными пальцами скользили по руке Антонеллы, оставляя на запястье тонкую разноцветную нить. "Лазурное небо, розовые азалии и изумрудные пальмы", - улыбается Мауро. Антонелле нравится деликатный грациозный подарок. Ведь золотые цепочки и массивные серьги она не приемлет, они напоминают ей мать и навевают мысль о тяжести жизни и быстром старении души.
Вдруг ей показалась, что официант в ресторане бросил быстрый и как бы недоуменный взгляд на подарок Мауро.
"Куда погонщику верблюдов понять европейскую молодежную моду и тонкий вкус", - слегка высокомерно подумала Антонелла и нетипичным для нее громким голосом добавила:
- А верно ведь, Tesoro mio* (*ит.разг. Сокровище мое) , что верблюды ужасно вонючие животные?!.. Невеста моего брата выкинула новые брюки после пятнадцатиминутной прогулки в пустыне. - Антонелла пристально и нарочно высокомерно посмотрела на официанта, который буквально ссутулился под её стальным серым взглядом. - Египтяне, видимо, привыкли к этой вони с рождения и не чувствуют..
Мауро и официант, который отлично понимал по- итальянски, переглянулиcь. При этом Мауро улыбнулся ему самой чарующей из своих улыбок, крепко пожал руку и, поблагодарив, отослал.
-Ты что говоришь! - улыбка изчезла с его лица, обычно отличавшегося обоянием удачливого актера. - Он ведь тебя прекрасно понял!
Антонелла на секунду удивившись этой вспышке возлюбленного тут же на всякий случай солгала: - Мауро, я клянусь, я не хотела, чтобы он понял мои слова! Откуда египтянину знать европейские языки, простому офицанту в пустыне..
Мауро изучающе, как будто впервые, окинуд её цепким взглядом. Впервые Антонелла почувствовала, что от него исходит животная страсть, лишенная той нежности и галатности, к которой она так привыкла. Мауро казался ей незнакомым и даже недоступным, но именно поэтому ещё более привлекательным и желанным. Антонелла вдруг почувствовала себя по-новому: свободнее, моложе и одновременно опытнее. Она непроизвольно выгнула спину, соблазнительно откинулась на стул, расправив плечи и обнажив ещё больше глубокое декальте..
Мауро пронзительно посмотрел на её шею, потом сухо похвалил наряд и заказал кальян.
Через пять минут Антонелла уже любовалась изящностью, с которой Мауро держал гибкую курительную трубку, и вдыхала сладкий яблочный аромат. Oна ревностно следила за взгядом голубых глаз возлюбленного.
На небольшой сцене тем временем началось представление. Маленькая танцовщица с непропорционально большой грудью и искуссно подведенными глазами, легко скользила по сцене, исполняя танец живота. Мауро полностью развернул свой стул в сторону сцены. Он не отрывал от танцовщицы взгляд, периодически поправляя ремень на джинсах. Антонелла с трудом подавила приступ ярости и постаралась отвлечься: танец живота ей нравился, девушка исполняла его профессионально, а Мауро в конце концов, просто смотрел спектакль. Танцовщица резко повернулась к зрителям спиной и буквально упала на колени, опрокинув голову назад. Её длинные кудрявые волосы обрамляли красивое стройное тело, а глаза как будто смотрели с мольбой прямо на Мауро. Антонелла не выдержала этой сцены, она резко встала и опрометью бросилась вон из ресторана. Мауро удивлённо посмотрел ей вслед, а потом встал и присоединился к авация других зрителей. Танцовщица медленно удалялась со сцены. За её изящной спиной на водной глади лунная дорожка казалась застывшим серебрянным пластом.
.. Антонела по-мальчишечьи бежала по ступеньками. Ведра, тряпки, порошки и щетки она оставляля за спиной, торопясь упасть в объятья теплого вечера.
По субботам Антонелла с двумя подругами ужинала в китайском ресторане, "где за 5 евро ешь и первое и второе". Антонелла старалась экономить, да и китайская еда ей нравилась.
Машина плавно сквозь сумерки . Вечерние улицы по-курортному светились фонарями, утопающими в зелени высоких магнолий. Модена была вобщем-то так себе городишкой. В наличие имелись и большая индустриальная зона, и подпольные китайские фабрики, однако центр по красоте не уступал историческому центру более популярной Болоньи. У самого подъезда к ресторану Антонелла засмотрелась на огромную ветку винограда из ярко фиолетового стекла, что возвышалась над дорогой и проехала ровно в 5 см от ехавшего ей на втречу мерседесса. Легкие и сердце Антонеллы казалось исковеркало и приплюснуло к спине холодной волной. Она резко выпрямилась и с полузакрытыми глазами съехала на обочину.
Мерседес и он за рулём.. Это был он, её Мауро. О, да! Мауро - блестящий мужчина. Он предпочитает красивые и дорогие вещи, например, мерседес, на котором он только что проехал мимо. Рядом с ним Антонелла успела заметить копну белоснежных кудряшек - лицо женщины было опущено вниз. Может в сумочке копалась, а может уронила чего. Антонелле вдруг припомнилось, что последняя подруга Мауро была бразильянка. Раньше, когда он предпочитала яркие спортивные машины, ему нравились брюнетки, смуглые, с подтянутым прэссом и ловкой походкой. Антонелла истратила уйму сил, времени и денег, добиваясь соответствующих параметров. Волосы с трудом выдерживали нагрузку, хирели, истончались и наконец превратились в два неприязательных хвостика.
Антонелла взглянула на себя в зеркало заднего вида. Нет, черных локонов и белых кудряшек она там не увидела, однако десять лет назад у нее были густые темно-русые волосы, искрящиеся золотом на африканском солнце...
Антонелла очень хорошо помнила, каким огромным показалось ей солнце тогда, в первый день их путешествия в Египет. Период ветров длился до второй недели апреля. "Лучший период чтобы покататься на волнах! - уверял Антонеллу Мауро. - Только вот по вечерам в пустыне бывает прохладно."
Антонелла, кататься на волнах боялась и наблюдала с берега, с какой ловкостью и грацией Мауро управлял легким парусником.
Ветер метался как сумасшедший, рассыпая золотистые волосы, настойчиво теребя легкие пряди. Неожиданно к Антонелле приблизился смуглый мужчина, одетый на европейский манер. Он слегка поклонился ей, поднеся левую руку к груди, и что-то сказал на английском. Заметив, что Антонелла его не понимает он сразу куда-то ушел. Однако через пять минут вновь оказался прямо перед ней. В руках он держал черную шелковую ткань обрамленную малиновыми кистями из бисера. Он плавно приблизился к Антонелле и осторожными движениями повязал ей платок на арабский манер, искуссно запрятав растрепавшиеся пряди волос под шелковую ткань. Антонелла застыла, завороженная танцем его рук и глаз. Неожиданно к ним приблизился Мауро: удивление, восхищение, ревность? Нет, нечто иное, чему Антонелла не знала названия, мелькнуло в его глазах. И он легко поклонился ей, опустив голову и прижав левую руку к груди...
