За последние полтора года Ярослав Иноземцев успел дважды побывать в СИЗО и провести несколько месяцев в психиатрической больнице — а ему ведь совсем недавно исполнилось шестнадцать. Следствие считает, что он планировал устроить массовое убийство в школе и собирал взрывные устройства, правда, найденные в квартире Иноземцевых банки с маслом и гвоздями суд так и не признал коктейлями Молотова.
Мы узнали об этой истории в апреле 2021 года и с тех пор вместе с семьей Иноземцевых переживали каждый поворот дела: собирали деньги на оплату экспертиз, писали журналистские запросы в правоохранительные органы, следили за тем, как следствие и суд устраивают для подростка американские горки. СИЗО сменилось психиатрической больницей, та — запретом определенных действий. Это решение суда стало шоком для всех участников событий. Не успел Ярослав нарыбачиться с отцом на речке — это воспоминание он выделяет в своих разговорах с матерью чаще всего, — как следствие решило снова отправить его в СИЗО в конце октября, прекратив двухмесячные «каникулы». Подросток пробыл в изоляторе еще три недели, и, когда пришло время для продления меры пресечения в суде, стало известно, что обвинение снова выходит с ходатайством о недобровольном помещении в психиатрическую больницу. Круги системного ада могли стать для Ярослава явью, но не стали — суд не согласился с доводами обвинения и перевел школьника под домашний арест. За все время существования дела Иноземцева о ходе событий СМИ узнавали от его матери или адвоката и никогда не публиковали комментариев самого подростка. Мы решили исправить это недоразумение и поговорили с Ярославом — разумеется, через его мать Юлию, которая диктовала сыну вопросы, а он записывал ответы в тетради, так как суд запретил ему пользоваться средствами связи.
1. Тебя обвиняют в подготовке к нападению на школу, однако на твоей странице «Вконтакте» мы нашли пост про колумбайнеров, где ты утверждаешь, что такие люди идут на преступления из-за проблем в семье, буллинга и ментальных болезней. Почему ты тогда решил написать об этом?
Страницей этой я не пользуюсь с момента задержания, мне запретили. Решил про это написать, чтобы помочь тем, кто, возможно, нуждается в поддержке и помощи. Я хотел объяснить, почему чаще всего это происходит, а не оправдать уже совершенные преступления и уж тем более не приписать себя к ним. Но даже несмотря на это, мне их тоже чуть жалко, им должны были вовремя помочь, чтобы не пострадали другие.
2. Мы знаем, что произошло в день задержания, из рассказа твоих родителей. Расскажи сам, как все происходило с твоей точки зрения.
С моей точки зрения это было просто ужасно, я ложился спать с совершенно другими мыслями: что, допустим, пойду гулять или просто займусь своими житейскими делами, вместо этого меня разбудили сотрудники ФСБ. Они на протяжении всего обыска пытались добиться того, чтобы я признал вину, рылись в моих соцсетях и разбросали все вверх дном не только в комнате, но и в квартире. Мне тогда даже плохо было, но я старался держаться, лишь в СИЗО я под вечер потерял сознание.
3. Ты уже дважды бывал в СИЗО и несколько месяцев провел в психиатрической клинике, чем эти места отличались лично для тебя? С кем ты находился в камерах и палатах, как к тебе относились другие заключенные?
Если честно, то толком ничем. Что в больнице плохо, что в следственном изоляторе. Могу отметить только то, что в изоляторе находились люди, которые меня поддерживали и просто по-человечески относились. Часто на этапах со мной общались другие арестанты, только чуть старше, давали мне свои сухпайки, угощали продуктами, рассказывали, что тоже в молодости занимались пиротехникой, причем делали вещества посильнее, чем я. Удивлялись моему делу и искренне поддерживали меня. В стационаре я хорошо общался только с администрацией, так как существенная часть пациентов в связи со своим психическим здоровьем даже конструктивно говорить со мной не могли. Я каждый день видел их и думал: «Неужели кто-то может считать меня за такого же?»
4. Отдельно – как к тебе относились сотрудники ФСИН? Когда ты попал в следственный изолятор во второй раз, изменилось ли что-то в их поведении? Как вообще к подросткам относятся в волгоградском СИЗО?
Изначально относились нейтрально, как и ко всем, хотя я с самого начала заметил, что они могут превысить свои полномочия. Однажды я не успел встать на утренний пересчет, и сотрудник оперативного отдела, войдя в камеру, назвал нас с сокамерником собаками и сказал, что сломает нам головы за это. Также моего сокамерника неоднократно били, однажды даже во время прогулки — за то, что он рисовал на стенах. Несколько раз ударили в области туловища и головы. Во второй же раз моего пребывания все еще больше усугубилось. В частности, со мной и моими родителями по-хамски обращались. Но больше всего говорили про мои волосы, заставляли меня подстричься, хоть они у меня не длинные и я ухаживаю за ними. Но бумаг, подтверждающих, что в СИЗО необходимо стричься, мне не предоставили. К другим относятся, к сожалению, еще хуже, могут нецензурно оскорблять их, по рассказам некоторых, могут даже бить.
5. Чем ты занимался во время нахождения в СИЗО? Получил ли какие-то новые навыки?
В СИЗО и в больнице я обычно учился, саморазвивался, рисовал, читал книги и отвечал на письма родственников и неравнодушных людей, что писали мне слова поддержки. За все время, проведенное там, я еще больше и красивее научился рисовать, благодаря множеству различных книг, более грамотно писать и излагать свои мысли. Это довольно неплохой плюс, я считаю, во всем, наверное, есть свои маленькие плюсы...
6. Ты уже долго находишься в изоляции от сверстников и информации, по чему больше всего ты скучаешь? Что бы ты сейчас сделал, будь у тебя возможность свободно передвигаться или хотя бы пользоваться интернетом?
Скучаю я по всему. По своей обычной подростковой жизни, которую я жил до задержания. По одноклассникам своим скучаю сильно, по обычному общению со сверстниками. Когда я был под запретом определенных действий и вышел с мамой на улицу, меня встретили одноклассники, они хотели со мной пообщаться, поздороваться, но мне с ними нельзя вообще разговаривать, так как они являются свидетелями по делу. Наверное, если бы мне можно было передвигаться за пределами квартиры, я бы съездил к бабушке в деревню или сходил бы на рыбалку, занялся бы каким-то спортом на свежем воздухе. Когда мне можно было, я каждый вечер выходил на пробежку и делал разные упражнения. Если говорить про интернет, прочитал бы статьи про себя и про других подростков с похожими делами, познакомился бы с людьми, которые мне писали письма в СИЗО, когда было трудно.
7. Как ты сам ощущаешь, что в тебе изменилось с момента задержания?
Я стал сильнее, крепче духом и выносливее. Я сам, если честно, потрясен, что, несмотря на это все, я держался и не сдавался. Я думаю, далеко не каждый взрослый пережил за свою жизнь то, что пережил и продолжаю переживать я. Меня вся эта ситуация в первую очередь научила держаться и никогда не падать духом.
8. Есть ли что-то, чем ты хотел бы поделиться с читателями?
Да, на самом деле, многим хотелось бы, но постараюсь коротко и ясно: Я совершенно обычный подросток, который хочет жить нормальной жизнью, учиться, общаться, любить, строить планы на жизнь, а не все это. Меня просто этого лишили и дальше продолжают обвинять в том, чего я делать не думал и никогда не собирался. Моя заветная мечта сегодня — это просто чтобы этот кошмар как можно быстрее закончился. Чтобы я и мои родители вновь смогли жить без страха, что меня в любой момент могут закрыть в СИЗО или психиатрической больнице. Чтобы все это наконец прекратилось. Также я очень хочу поблагодарить всех, что мне помогает, пишет обо мне статьи и тех, кто просто неравнодушен к моей ситуации. Для меня сейчас это невероятно важно и значимо. В частности — издание SOTA и журналистку Аню Лойко за очень большую помощь мне и моей семье.