Только тогда мы избавимся от этих отвратительных английских шпионов,
только тогда вся Лига Алого Пимпернеля станет вещью
из прошлого, когда ее лидер, которого теперь считают сродни богу, будет иметь
нашел убежище в могиле самоубийцы, от испепеляющего презрения
весь мир".
Шовелен говорил тихо, едва ли громче шепота, и эхо его
последние слова замерли в огромной, убогой комнате, как затянувшийся
вздыхать. На некоторое время воцарилась мертвая тишина, если не считать шепота в
ветер снаружи и с этажа выше мерной поступи часового
охраняю драгоценного заложника в № 6.
Оба мужчины смотрели прямо перед собой. Колло д'Эрбуа
недоверчиво, наполовину презрительно, не совсем одобрял эти
схемы, которые казались ему дикими и сверхъестественными: ему нравились прямые
простота суммарного судебного разбирательства, гильотины или его собственного колодца
постановочные "Нойады". Он не чувствовал в этом ни насмешки, ни бесчестья
обязательно парализует мужчину в его попытках интриговать и будет
хотел бы отбросить авторитет Шовелена в сторону, чтобы обезглавить женщину
наверх, а потом воспользоваться шансами поймать этого человека позже.
Но приказ Комитета общественной безопасности был безапелляционным: он
Должен был помогать Шовелену, а не его хозяину, и повиноваться во всем.
Он не осмелился проявить какую-либо инициативу в этом вопросе, ибо в этом случае,
если бы он потерпел неудачу, репрессии против него действительно были бы ужасными.
Теперь он был вполне удовлетворен тем, что Шовелен принял его предложение
о том, чтобы в срочном порядке отправить на гильотину по одному члену каждой семьи
проживающий в Булони, если Маргарите удастся совершить побег,
и, по правде говоря, Шовелен приветствовал это дьявольское предложение с
восторг. Старый аббат со своими племянником и племянницей, несомненно, были
недостаточно средств сдерживания против дерзких замыслов Алых
Пимпернель, который, собственно говоря, мог бы выманить их из Булони
так же легко, как он сделал бы это со своей собственной женой.
План Колло более полно привязал Маргариту к ее собственной тюремной камере
чем могла бы помочь любая другая мера, даже больше, чем
его создатель знал или верил.... Такой человек, как этот д'Эрбуа, родился
в сточной канаве, пропитанной всеми жестокими традициями, которые поколения
тюремные птицы завещали ему,-возможно, не до конца осознали бы
тот факт, что ни сэр Перси, ни Маргарита Блейкни никогда не спасут
себя за счет других. Он просто сделал предложение,
потому что он чувствовал, что планы Шовелена были сложными и неясными,
и прежде всего недостаточно, и что, возможно, в конце концов англичане
искателю приключений и его жене удастся еще раз перехитрить его, когда
осталась бы грандиозная и кровавая компенсация за оптовую продажу
бойня в Булони.