Пишет Кошка В Сапогах
Над столом председателя Комитета «Гражданское содействие» висит знаменитый портрет Альберта Эйнштейна с подписью: «Эйнштейн тоже был беженцем». Напоминание о том, что ни гениальность, ни высокое положение в обществе, ни богатство не защитит человека от геополитических катаклизмов и потери всего самого ценного – дома, близких, родины… Уже 29 лет Комитет помогает беженцам и мигрантам. История «Гражданского содействия» началась в 1990 году, когда группа москвичей решила создать неправительственную организацию для помощи первым беженцам эпохи «перестройки» и распада СССР – жертвам армянских погромов в Азербайджане. О сегодняшней деятельности Комитета рассказывает его председатель и член Совета Правозащитного центра «Мемориал» Светлана Алексеевна Ганнушкина.
– Сначала мы стали оказывать помощь в основном вынужденным мигрантам: беженцам, вынужденным переселенцам в Россию из других стран и лицам, перемещенным внутри страны (внутренним беженцам). С 2007 года мы начали помогать также и трудовым мигрантам. Мы решили, что будем заниматься вынужденной миграцией, но потом все же пришли к выводу, что трудовая миграция тоже часто бывает вынужденной. Мигрантам и беженцам порой как будто помогают национальные диаспоры, но у нас редко складываются хорошие отношения с ними, хотя мы не против сотрудничества. К сожалению, они часто коррумпированы. Приведу пример. В московской миграционной службе работает переводчица, всем известно, что через нее передаются взятки. Мы жаловались руководству, на то, что коррупция осуществляется именно через эту переводчицу, назвали ее имя. Ничего не помогло. На какое-то время она затаилась, но сейчас появилась опять, объявила новый тариф на временное убежище для мигрантов в России. Один наш волонтер, журналист из Сирии, который здесь не получил статуса беженца и был переселен в Европу, был на сирийском празднике диаспоры и рассказал о ней своим землякам. Но они приняли ее сторону – они защитили эту женщину, которая нашла способ прокормить семью. Что здесь плохого? Стало быть, они готовы платить сами, потому что иначе никто бы вообще не получил убежища. Коррупция, к несчастью, в нашем обществе – некое скрепляющее вещество, вроде цемента, она исчезнет – и все здание обрушится.
–Как вы им помогаете беженцам?
– Главное, чего мы пытаемся добиться – это доступ к процедуре, чтобы у людей взяли заявление об убежище. Потому что всегда находится тысячи причин этого не делать. Все начинается с того, что человек обращается в миграционную службу и заявляет, что он хочет подать ходатайство о предоставлении ему статуса беженца или заявление на временное убежище. Есть еще одна форма – политическое убежище по Указу президента, но его практически никому никогда не давали. За 30 лет только один человек, крупный чиновник из Азербайджана, получил его. Каждый год МИД обязан готовить список стран с демократическим режимом, из которого не может быть политических беженцев. На самом деле это абсурд, потому что в любой стране может смениться режим и все повернется так, что они появятся. Я считаю, что необходимости в отдельном Указе нет, потому что Закон о беженцах самодостаточен. Согласно этому Закону, преследования за политические взгляды – один из критериев для предоставления статуса. Критериев всего пять: преследования по признаку расы, вероисповедания, гражданства, политических убеждений или принадлежности к определенной социальной группе– что на самом деле покрывает все остальное. Потому что если вы другой национальности или даже просто женщина, то вы уже принадлежите к социальной группе - женщины. Пока у нас только 585 человек имеют статус беженца: два гражданина Сирии, остальные украинцы и афганцы, которые живут в России с советских времен. А украинцы - это «беркут» и чиновники, которые выступали против Майдана. Подать заявление – это значит официально высказать свое намерение обратиться за убежищем, получить возможность дать интервью и заявить о своем намерении получить убежище.
– Почему же доступ к процедуре настолько затруднен?
– Миграционные службы ссылаются на перегруженность аппарата. Это отчасти правда: когда ФМС влили в МВД, численность сотрудников уменьшили на треть. А поток не иссякает. Когда-то, в начале 2000 годов, человеку выдавалась бумажка – явиться через пять лет, такого-то числа в такое-то время, строго указывали час. А что он будет делать эти пять лет, где и на каких правах жить, никого не касалось. Теперь они придумали новое препятствие: направляют всех устанавливать личность. Человек приходит с копией паспорта, или с паспортом, срок действия которого закончился. Но если срок паспорта истек три дня назад, то это уже не он, а кто-то другой? Или если ребенок был вписан в паспорт родителя, а теперь вырос – что же, теперь надо заново устанавливать его личность? Все это вопросы, на которые ответов никто не дает. Людей гоняют по инстанциям, а сотрудники Службы принимают абсурдные решения, пишут: «Установить личность не удалось». Например, есть у нас заявители: мама-армянка с сыном, беженцы из Азербайджана. Сейчас этот мальчик совершеннолетний, и им написали, что нельзя установить его личность. То есть он вынужден жить без документов, не будучи гражданином никакого государства. Такого не бывает в цивилизованных государствах. В Швейцарии лицу, ищущему убежища, сразу выдают бумагу с фотографией, в которой написано его имя – так, как он его сообщил. И уже потом начинается проверка и принимается решение о предоставлении или не предоставлении убежища. Государства специально договаривались, что не будут наказывать обратившихся за убежищем людей за нелегальный переход границы и даже использование фальшивых документов. Это предусмотрено в 31 статье Конвенции о статусе беженцев. Все понимают, что эти люди спасают свою жизнь, на их родине идут военные действия, или их персонально преследуют и возвращаться им опасно. Но у нас никого это не волнует. Обращаться в официальные органы требуется сразу по прибытии, но у нас большая страна, быстро не сориентируешься, а сотрудники правоохранительных органов не знают иностранных языков и подсказать не могут. Бывает так, что человека забирают прямо в помещении Миграционной службы и везут в суд, где составляют протокол о нарушении Административного кодекса: правил пребывания на территории Российской Федерации. Но он же пришел за помощью, просить убежища, и не собирался ничего нарушать! Пишут – «выявлен по такому-то адресу», то есть по адресу миграционной службы.
– И что ему грозит – депортация?
– Да, грозит депортация, которую КоАП называет выдворением – кстати, это слово в компьютере подчеркивается зеленым как ироническое, эмоционально нагруженное, не соответствующее жанру делового письма. Нам официально пишут, что Административный Кодекс не предполагает исключений, но он и не должен предполагать, потому что даже убийство может не считаться преступлением. Есть состав преступления, а есть событие преступления. Это разные вещи. Да, человек совершил что-то страшное, но состава преступления нет, потому что могут быть разные форс-мажорные обстоятельства – например, убийство с целью спасения своей или чужих жизней. А тут идет речь о вынужденном правонарушении.
– Почему же у нас такое наплевательское отношение к беженцам?
– Для меня ответ прост – это установка сверху. Мы живем по понятиям, по импульсам или сигналам сверху, и эти сигналы поступают в правоохранительные органы. В других странах, напротив, открывают границы, хотя там тоже многие боятся, что мигранты заполонят Европу, и генофонд со временем начнет размываться. Идут бесконечные дискуссии по этому поводу, высказываются разные точки зрения. И все же Турция, приняла 3,5 миллиона сирийцев. Даже крошечный Ливан приютил миллион сирийцев! А у нас только два сирийца имеют статус беженца. И ведь к нам не прибывают корабли по морю с огромным числом беженцев в трюмах! В основном к нам попадают по туристической визе, преимущественно полученной не бесплатно. Ясно, что люди из Алеппо, прямо из-под бомб, едут не любоваться храмом Василия Блаженного. Всем ясно, что цель не туристическая, едут за спасением жизни. Не знаю, платят ли прямо сотрудникам консульств, но существует много подставных фирм, которые оказывают такие услуги.
К нам они приезжают легально, но уже здесь становятся нелегалами, и надежд на получение убежища у них практически нет.
– Но если речь идет не о миллионах, а о нескольких тысячах человек – какой смысл их мучить?
– Мы очень часто говорим: надо бороться с проблемой. А проблему надо решать, а не бороться с ней. Помните сказку про братца Кролика, который боролся со смоляным чучелком? Он бил его сначала одной лапой, потом другой и под конец завяз в смоле. Так и мы увязаем в нерешенных проблемах. Мы сейчас входим в первую десятку стран, где нарушают права беженцев. У нас до сих пор не поняли, что миграция будет расти, это одна из черт развития человеческого общества на сегодняшний день. Информационное пространство стало единым, а шарик под названием Земля – крошечным. Люди перемещаются по всему миру, скорости этого перемещения огромны, наметилась явная тенденция к снятию границ. Это нормально, хотя и создает много сложностей. И все-таки сегодня нет такой страны, где права беженцев и мигрантов совсем не нарушаются. Экс-президент США Трамп строил стену на границе с Мексикой, но это странное решение: нельзя отгородиться стеной от миллионов людей, они все равно просочатся сквозь нее.
– Есть ли сейчас беженцы из России в другие страны?
– Я каждый день получаю письма из Европы от людей, которые бегут из Чечни, Дагестана и других субъектов РФ. Да и вообще многие попадают под колесо правоохранительных органов, скажем, под статью об экстремизме, который трактуется недопустимо широко. Никто, ни один человек на земле, не застрахован от судьбы беженца, от потери свободы. Что-то не то написал в Интернете, высказал свое мнение, не совпадающее с официальным... Девушка Оксана, сама беженка из Абхазии, в 2008 году написала своему грузинскому другу о том, как по дороге ехали военные части. Она никакой тайны не открыла. Ее сообщение обнаружили только в 2015 году, во время какой-то проверки. Ей дали семь лет тюремного заключения. Ее мама обратилась к нам, мы подключили другие правозащитные организации, но все же она успела отсидеть два года в тюрьме. Отпустили только благодаря тому, что журналисты рассказали Путину о ее деле.
Наши граждане, чувствуя приближение опасности или уже испытав преследования и пытки, покидают Россию. Их судьбы складываются нелегко и очень по-разному.
Окончание читайте в выпуске нашего канала от 15.12.2021