Бездомность — это не выбор, уверена координатор проектов, основатель дневного центра «Территория передышки» Анна Фадеева. По ее словам, большинство подопечных центра изначально не получили путевки в жизнь. Например, есть те, кто с трудом читает и пишет. Еще про бездомных людей часто думают: «Почему они не найдут хоть какую-то работу?», но они уже через это проходили, говорит Фадеева. Она рассказала, как организовала дневной центр, на каких принципах строится его работа и когда в помощи могут отказать. Еще Фадеева поделилась, чем социальная работа в Европе лучше, чем в России.
Почему бездомным взрослым нужна помощь
Согласно различным опросам, больше всего россияне жертвуют на лечение больных детей и содержание приютов для животных. Но бездомным взрослым людям тоже нужна помощь, ведь большинство из них изначально не получили путевки в жизнь и не видели хорошего примера. Их не отправили в хорошую школу, как меня, а может быть, их вообще не отправили в школу. Одному нашему подопечному с трех лет отец наливал водку ради шутки. Еще одна бабушка никогда раньше не была в театре, музее, кино. К нам приходят люди, которые еле умеют читать и писать. Многие из бездомных выросли в детских домах или в очень трудных несчастных семьях, в депрессивных городках. А может быть, им не повезло в чем-то еще.
Одному нашему подопечному с трех лет отец наливал водку ради шутки. К нам приходят люди, которые еле умеют читать и писать.
Примеряя на себя ситуацию бездомности, многие подумают: «Я бы нашел хоть какую-то работу, например убирал магазины, и снял бы любое жилье, пусть даже общежитие, где в комнате по десять человек. Уже ночевал бы в тепле без риска для здоровья». Но мне кажется, что большинство людей, вынужденных ночевать на улице, скорее всего, уже прошли через «буду мыть магазины и жить в общежитии по десять человек». И вот они мыли магазин, а начальник к ним относился с пренебрежением, ведь это самый низший персонал и работают неофициально, взял и не заплатил. И никак не доказать, что ты там работал. А они уже несколько сломлены, вот ссора с семьей произошла такая, что не вернешься, жена изменила, муж погиб или еще что-нибудь, и у них уже мало сил. И еще возраст обычно приближается к 40–50, когда и на работу уже не так охотно берут.
Примеряя на себя ситуацию бездомности, многие подумают: «Я бы нашел хоть какую-то работу, например убирал магазины, и снял бы любое жилье, пусть даже общежитие, где в комнате по десять человек. Уже ночевал бы в тепле без риска для здоровья». Но большинство бездомных людей, скорее всего, уже так пробовали.
А еще в это общежитие не позовешь друга или родственника, потому что неудобно. Они говорят: «Нет, не надо приглашать мою дочь, стыдно», и так постепенно всё больше изолируются и теряют социальные связи. И когда они так живут в комнате вдесятером и работают изо всех сил, а денег всё равно не хватает выбраться, постепенно руки и опускаются. То есть когда человек оказался на улице, там, как правило, уже переплелся целый клубок сложностей.
А на улице всё по-своему. Чем больше времени там проводишь, тем сложнее вернуться к нормальной жизни. Есть термин «пародоксальная сверхадаптация»:
- изменяются отношения с телом (в экстремальном варианте «изолированы снаружи — изолированы внутри» могут не замечать ран и травм, потому что и так находятся в перманентном стрессе и боли);
- изменяется ощущение пространства (в экстремальном варианте искажаются признаки интимного — личного — публичного пространства, ты/вы, сокращается словарный запас);
- другое ощущение времени (в экстремальном варианте существует только «сейчас», на улице настолько опасно, что завтра может не наступить, поэтому появляются сложности с планированием, в том числе финансовым, и соблюдением договоренностей).
Прибавьте к этому проблемы с самооценкой: люди сами начинают относить себя ко «второму сорту», считать, что они недостойны уважения и заботы. С такими подопечными мы и пытаемся работать в нашем дневном центре.
В любом случае у нас развитое и гуманное общество, у которого достаточно ресурсов, чтобы никто не умирал на улице.
Про автобус с едой
Я в некоммерческой сфере с 16 лет: помогала животным, запускала экологические и социальные проекты, некоторые из которых до сих пор работают без меня. Но всегда мечтала остановиться на чем-то одном. С этим я определилась, когда узнала, что делает благотворительная организация «Ночлежка» в Санкт-Петербурге. Мне очень захотелось, чтобы в Перми тоже такое было. И нашлись те, с кем мне по пути.
Мы обсуждали эту идею с Наташей Логиновой, создательницей маленького благотворительного магазина Dobroshop в Перми. Наташа связалась с несколькими ресторанами, и они согласились раз в неделю передавать несколько литров супа и второго, чтобы мы могли раздавать их людям. Наташа также поговорила с бездомными людьми, которых встретила на улице. Они подсказали, где можно устраивать наши ужины, и вызвались помогать — расклеивали листовки, обзванивали знакомых. Первый благотворительный ужин на улице прошел 18 мая 2017 года.
Гуманитарный автобус «Еда на колесах», к слову, работает до сих пор: три раза в неделю выезжает в три точки в отдаленных районах города с горячим питанием и консультациями. За чашкой супа приходят самые разные люди — одинокие пенсионеры, многодетные семьи, матери-одиночки — примерно половина получающих еду не бездомные люди. Автобус является такой точкой входа. Благодаря ему люди узнают о дневном центре и помощи, которую можно у нас получить.
Примерно половина получающих помощь в автобусе не бездомные люди. Это одинокие пенсионеры, многодетные семьи, матери-одиночки.
А я сама стала узнавать больше о людях, которым решила помогать. Раньше ничего о них не знала. Среди тех, кто к нам приходил, кто-то запоминался больше всего. Например, Коля, который так и не пришел в себя после Чеченской кампании, и его возлюбленная Ирина. Они рассказывали нежные истории заботы друг о друге, неважно, где им приходилось ночевать — в крошечной съемной квартире, заброшенном доме или палатке на берегу реки. Я видела, как они стараются справиться. Сейчас их уже нет в живых.
Про то, как появился дневной центр
После того как мы начали устраивать благотворительные ужины, про нас узнали студенты направления «социальная работа» из Пермского государственного национального исследовательского университета (ПГНИУ). У ребят было задание снять видеоролик о какой-нибудь социальной проблеме. Тогда мне было удивительно, что они доучились уже до третьего курса, но никогда раньше не сталкивались с потенциальными клиентами, не знали, как завязать разговор, о чем спрашивать, не говоря уже о том, как должна строиться помощь людям, оказавшимся на улице. У нас они начали практиковаться «в поле» (трое, кстати, работают с нами до сих пор).
Вместе со студентами мы попробовали сопровождать людей, восстанавливать им документы, искать работу. Но это оказалось очень тяжело и двигалось медленно. На улице у тебя есть 10–15 минут максимум, за это время ты успеваешь поговорить нормально с одним человеком. И вот нужно назначать следующую встречу — где? Снова на улице? А что, если ты не смог, у него не получилось, у него нет телефона, чтобы связаться и передоговориться? Мы стали мечтать о безопасном и комфортном месте, где человек может прийти в удобное ему время, передохнуть, привести себя в порядок и потом уже идти на прием к социальному работнику.
Чтобы удобнее было работать, 28 ноября 2018 года мы открыли дневной центр «Территория передышки». Помог грант от Фонда президентских грантов на 1,9 млн руб. Часть техники пожертвовали горожане, а ремонт мы сделали своими силами.
В центре оказывают помощь тем, кто оказался в трудной жизненной ситуации или на улице. Люди могут принять душ, согреться, выпить горячего чаю, постирать вещи, получить одежду. Социальные работники и юристы помогают с документами, работой, оформлением пособий, устройством в интернаты, в поиске родственников и отъезде домой, с оспариванием незаконные сделки с недвижимостью и защитой прав.
Антисептики и торты, отказы и «выпускники»: про ежедневную работу центра
Сейчас у нас в центре 16 сотрудников (не все работают на полную ставку). Из волонтеров 15 — это активное ядро, и еще 50 участвуют время от времени. Работа центра оплачивается с помощью грантов и пожертвований. Гранты покрывают обязательные затраты на работу дневного центра (зарплаты помогающих специалистов, аренду, коммунальные платежи, охрану, пожарную сигнализацию). Пожертвования идут на расходные материалы (средства гигиены, продукты) и помощь конкретным людям (восстановление документов, помощь в съеме жилья).
В месяц в наш центр обращается 130 человек, 70% из них — мужчины. Санитарные работники выдают чистую одежду, оказывают первую помощь, помогают вызвать скорую и следят за состоянием человека до ее приезда. У нас низкопороговый дневной центр, мы не спрашиваем справок о здоровье. Всегда есть определенный риск чем-то заразиться, но едва ли он больше, чем в общественном транспорте. Мы стараемся обезопасить сотрудников: у нас стояли рециркуляторы и антисептики еще до того, как это стало мейнстримом, есть вентиляция и четкие протоколы обработки поверхностей для санитарных работников. Есть санитарный час в течение дня, раз в месяц клининги и профессиональные санитарные обработки.
Всегда есть определенный риск чем-то заразиться, но едва ли он больше, чем в общественном транспорте.
Еще мы всегда рекомендуем приходящим к нам людям пройти флюорографию (а у многих она и так есть свежая, потому что люди уже заселялись или живут в приютах) и сейчас как раз в процессе договоренностей с мобильным флюорографом, чтобы он приехал к дневному центру, и все, кто к нам приходит, и местные жители могли сделать флюорографию прямо там.
Тем, кто приходит, администратор рассказывает, с чем мы можем помочь, предлагает поговорить с социальным работником, чтобы найти родственников, восстановить документы, заняться поиском работы и так далее. Если человек хочет только чаю и в душ, так тоже можно, никто его выгонять не будет. Обычно через какое-то время он видит: люди вокруг меняются, кто-то работу нашел, кто-то еще что-то. И сам тоже начинает что-то делать.
Если человек не хочет говорить с социальным работником, а хочет только чаю и в душ, так тоже можно, никто выгонять не будет. Обычно через какое-то время он видит: у людей вокруг жизнь меняется, и тоже начинает что-то делать.
Мы в праве и отказать в помощи. Это происходит, когда люди нарушают наши немногочисленные правила, например говорят неправду, постоянно пропускают встречи, не прилагают усилий. Бывает, что, услышав отказ, клиенты злятся, обижаются, могут оскорбить. Также нельзя получить помощь в алкогольном или наркотическом опьянении, человека просто попросят прийти в другой день.
Нашими «выпускниками» мы считаем тех, чья жизнь, по их собственному мнению, наладилась, и им больше не нужна такая большая поддержка с нашей стороны. Кто-то нашел работу, кто-то снял жилье, кто-то помирился с родными. Одному мужчине, который получил травму на работе в колонии, мы помогли отсудить денежную компенсацию за вред здоровью. Еще мы помогали получить жилье по социальному найму.
Обычно люди на первую зарплату стремятся отблагодарить наших специалистов. Денег у них обычно мало, но они всё равно стараются купить торт, виноград или гигантскую шоколадку. Это и радостно, и грустно, потому что мы знаем, как им непросто дались эти деньги и как трудно людям перестать жить одним днем после жизни на улице.
Мы, кстати, считаем, что надо привлекать к работе тех, у кого есть опыт бездомности. Мы было начали собирать наших «выпускников», но не успели из-за пандемии. Так что пока это только в планах. Хотя некоторые из «выпускников» центра уже помогают нам как волонтеры.
«Жизнь в хостелах — это вариант бездомности»
Мы в дневном центре используем принципы критической социальной работы. Среди них, например, есть важный принцип разделения ответственности: не делать всё за клиента, а научить его делать самостоятельно, давать ему право пробовать и ошибаться. Этому пока еще не учат у нас в вузах, навыками коммуникации, по-моему, там вообще не занимаются. Еще один принцип работы — придавать сил, а не отнимать их. Ведь наши подопечные и так ото всех слышат: ты такой бестолковый, ничего из тебя не вышло, только всё портишь. Нужно всё время думать, как еще можно поддержать человека, и верить в него.
Многое из этого я почерпнула в Европе, где училась на тренинге Housing First от Housing First Europe Hub в 2019–2020 годах. Один модуль был в Ливерпуле, один в Хельсинборге (Швеция) и один онлайн, со мной вместе было около 40 соцработников из разных стран Европы и из Австралии. На одном из занятий мы разбирали реальную ситуацию девушки с опытом бездомности, которая употребляет наркотики, имеет дочь и семь собак, но не заплатила за съемное жилье один месяц. И меня просто поразило, что вместо « постановки диагнозов» (дочь забрать, собак усыпить...), участники тренинга сказали: нам не хватает информации для принятия решения, нам нужно знать, чего хочет она сама? В России у нее никто бы ничего спрашивать не стал, в том числе потому, что возможности не те, но и сам подход к помощи совсем другой. В европейской практике уже знают, что у человека должен быть выбор и максимальный контроль над собственной жизнью и тем, какую помощь он хочет получить.
Вместо «постановки диагнозов» (дочь забрать, собак усыпить) иностранные коллеги сказали: нам не хватает информации для принятия решения, нам нужно знать, чего хочет сама подопечная.
Мне очень понравилась идея Housing First: безопасный и комфортный собственный дом — это первая и главная потребность бездомного человека. Если его заселить в собственное жилье, возможно, большая часть остальных проблем вообще решится сама. Например, благодаря повсеместному внедрению этой системы в Финляндии удалось наконец добиться того, что количество бездомных людей не растет, а снижается. В России пока проводятся только отдельные эксперименты.
Кстати, жизнь в хостелах — это вариант бездомности. Приюты, хостелы, временные кризисные квартиры не являются безопасным жильем: человек знает, что он там на время, в комнате с ним живут еще несколько незнакомых людей. В приюте, как правило, он даже не может душ принять и знать, что никто в это время не войдет. Постоянная тревога и напряжение, неуверенность в завтрашнем дне, изоляция, сопровождающие человека на улице, никуда не деваются и при заселении в приют.
Жизнь в хостелах — это вариант бездомности. Постоянная тревога и напряжение, неуверенность в завтрашнем дне, изоляция, сопровождающие человека на улице, никуда не деваются и при заселении в приют.
Чтобы бездомных было меньше, нужна система профилактики. Государственные учреждения и службы (исправительные учреждения, учреждения здравоохранения, в частности психиатрические и наркологические, службы, работающие с выпускниками детских домов, с увольняющимися в запас военными и так далее) должны иметь четкие обязательства в плане профилактики бездомности и сотрудничества с социальными службами в сфере помощи бездомным людям. Начиная с того, что они не должны людей выписывать на улицу.
Также нужно больше исследований и система сбора данных о проблеме.