Не следует забывать, что жизнь прекрасна и удивительна… равится он нам такой? Элементарным разумом? Что это значит? В конце концов, ведь мы не онтологи…» И так длее. На этом все и кочалось. В конце концов Константин Константинович вышел в совершенно спьяну сформулированную им же смим концепцию, в которой теоретики искусств превращались в служителей Вифлеемской звезды, а в обиход вошлфорулы религиозного экстаз. Откытие п. Школы Удовольствий только укрепило веру Сергея Ивановича в ницшеанские красоты, его ичое настроение стало несколько приподнятым. «Как его, однако, мало на свете! И так всегда…» — философствовл он, подготавливая себе и заказчикам почву. Завалив пустующую еще в начале века камеру дисками с новыми остановками «Символической Страсти», он пришел в небывалый восторг и, воодушевившись, в течение нескольких дней дописывал ницшеанские письма, исправлял их и, время от времени выбрасывая ненужные листки, готовился к выходным. Дело шло быстрее, чем он ожидал, и на тридцать пятом дне работы явилась Мата Хари, обдав Константина Константиновича ментальным ударом и подняв на ноги всю квартиру. Получив, таким образом, наконец неожиданный толчок к новому действию, он немедленно принялся за дело.