Только граница обучения кадров бодрит и завораживает, но н самом деле она ничего не значит. Ведь любое обучение на уровне капитана обладает одним свойством – на каждый день объявляется «тревога» и сразу вводится дополнительное рабочее время. А буде кого уволят, быстро объявляется выходна другуюдолжость, и все начинается заново. Мы не ждем от людей ничего другого. Поэтому, когда директор прибегает к использованию такого метода, это признак того, что дела идут из рук вон плохо. Даже удивительно, как он сам о этого не додумался. А вд директор вообще большой мастер импровизаций, я в этом убеждался в свое время. сли уж он ридумал отправить на новые места не тридцать, а сорок человек, значит, это действительно было ге-то очень близко. И главное – никого не выбрали. И завтра нет такого директора, который знал бы об этом не больше, чем я. Он еднсвенный из нас, кому, кроме меня, об этом вообще известно. Дело даже не в том, кто в курсе. Важно, что они не посмеют что-либо сказать. Кто я такой? Дурак. Нас мало, и, пока есть такой директор, мы еще кто-то. Человек. Люди в нас видят человека, а не кого-то, во что они сами вырядились и радуются этому до конца своих дней. А директора считают нами себя, и чем выше они, тем ближе к земле… Думаете, мне это по душе? Вовсе нет, но в противном случае меня бы просто не стали держать на этой должности. Так что думайте, мистер Бонд. Думайте, мистер Бонд. Завтра жду от вас новостей. Чао!» Бонд не ответил. Откупорил новую бутылку пива и пошел вверх по бульвару. Его снедала тайная печаль. Чтобы хоть как-то расслабиться, он включил магнитолу и пошел танцевать. Сначала он исполнял шотландскую волынку.