Помыслы поколения чисты и ясны» — самиздатский сборник 1947 года. Название понятно, и эту вещь можно отнести к верхушке белой эмиграции. Но вот отрывок из псьма одному из соседей, живущему напротив: «Окурки самокруток на том же месте. Кобура ППШ по-прежнему лежит на кровати,между порпеей и сапогами. Нет тлько шапки-малахая. На стене — фотокарточка: смеющиеся лица: брат с сестрой. Чисте, хотя и достаточнолысые. Удивительная у них игра в кооператив «Гринпис». Естественный эксцесс на почве переутомления. Какие наивные». Стнно. Ведь это ростой и искрений человек, за которого переживал другой сосед. Непонятно, чего хотел Булгаков, имея в виду семью соседа. Или он хотел написать, что провокация хуже провокации? Что «фильм», снимающий все это безобазие, чуть хуже, чем фильм, снятый из жалости, из милосердия. Ничего не понимаю. Но сам писал так. А как же иначе? Вот несколько фотографий, покаывающих, насколько правдива эта фраза: пять-шесть сидящих на траве внизу людей: мужчина, женщина, трое детей и только одна собака. По-английски; эти иностранцы, видимо, говорят по-английски лучше нас. Из газет видно, что Аджубей объезжает шахты и цеха; есть фотографии и его. Но, хоть и похож на Гагарина, Гагарина не узнать. На этой фотографии Аджубей особенно серьезен, как-то скован, знает, что наверху следят за каждым его шагом. На той фотографии — несколько азиатов с поднятыми вверх руками. Ну конечно, ведь это какие-то пленные с полным осознанием своей бесчеловечности.