пролог
начало
Лес кончился внезапно. Тропа вильнула в очередной раз — и вдруг впереди раскинулось поле. И сразу навалился голод, усталость, вернулось чувство направления. А главное, пришло понимание, что он во многих днях пути от родной степи. Здесь всё было... каким-то другим.
Саркмуш повернулся к спутникам, но никого не увидел. Лес позади него ничем не напоминал тот, из которого он только что вышел. Как ничем не напоминал рощу, в которую вошел.
Чувствуя, как снова подступает страх, рыжий лихорадочно огляделся. Он стоял на краю леса, на изрядно вытоптанной дороге, которая убегала на зимний закат и упиралась... Наверное, в город. По крайней мере, он явно был сотворен людьми и окружен стеной. А большего отсюда и видно не было. Саркмуш лишь поразился размерам стены.
И вспомнил слова наемника, сказанные накануне встречи в роще, в ночи у костра: «На воротах скажешь, что ты в гильдию, к мастеру Роналу. Тебя должны проводить. Ну а там передашь старику поклон от Фарела. Остальное в твоих руках».
Мастер
По мере приближения стен Саркмуш чувствовал себя всё более неуверенно. Этакая громада! Неужели за стеной живут люди? Сколько же их там? Наверное, сидят друг у друга на плечах…
Идти по мощенной камнем дороге было удобно, но странно. Юный дерхаз привык ощущать ногой, куда ступает — а тут камень и камень, ровное место, на котором чувствуешь тревогу и беспокойство, как в ловушке. Но он шел — а куда было деваться? Вокруг, насколько хватало глаз, больше никаких поселений не было.
Возле ворот скучали богато (по меркам степи) одетые стражники. Нагрудники, кожаная броня, шлемы, высокие топоры в руках.
Ближний что-то спросил. Саркмуш только уловил вопросительную интонацию, слова были незнакомыми. Он пожал плечами и развел руки:
— Не понимаю.
Стражники перебросились несколькими словами, потом второй на сильно ломанном языке задал вопрос:
— Кто ты? Куда идешь?
Волнуясь и заикаясь, Саркмуш выговорил одну из фраз, которые заставил его заучить наемник.
— Жди. — ответил стражник.
Примерно колокол спустя появился молодой парень, одетый так же, как Фарел, но попроще. Он перекинулся со стражниками несколькими словами, потом поманил мальчика:
— Идем.
И направился сквозь ворота вглубь неведомого «города».
Саркмуш последовал за ним, разглядывая все по пути.
Ворот было двое. Толстенные, тяжелые, изнутри запирающиеся выдвижным засовом. В стенах между ними были проделаны узенькие щели, выглядевшие… недобро. Саркмуш глянул на свой лук и поежился: из таких щелей как раз хорошо стрелять по проходу. Между воротами щерилась пиками тяжелая железная решетка, приподнятая так, что человеку едва пройти.
«Они тут как будто всё время нападения ждут» — мелькнула мысль. — «А у нас даже заборы не у всех…»
Город буквально ошеломил жителя степи: везде камень, везде заборы, повсюду огромное количество людей, которые куда-то идут. Всадники, пробирающиеся сквозь толпу — и никто особо не шарахается от них, а то и ругаются. Ну и гомон, конечно. Разноголосый шум едва не заставил зажать уши руками. После тишины и шерохов степи было дико.
И дома… Саркмушу они казались дворцами — в два, три этажа, каменные, крытые деревом и обожженными кусками горшков, окна закрыты чем-то прозрачным, а ставни не как у дерхазов, тяжелые, рассчитанные на двуногих и четвероногих хищников, нет. Легкие, решетчатые, скорее, деревянные шторки, нежели надежная защита.
Мальчику одновременно хотелось остановиться, оглядеться среди всего этого великолепия — и убежать от шума, от толпы, которая, словно вешний поток, движется своей дорогой, грозя смести одинокого маленького дерхаза, оказавшегося в самой стремнине.
Но человек, сказавший ему «идем», уходил всё дальше, не смотря по сторонам и не оглядываясь, и Саркмушу пришлось поспешить, чтобы не потеряться в незнакомом месте, где всё выглядело чужим и пугающим.
К его счастью, путешествие оказалось коротким. Впереди воздвиглась стена поменьше городской, в которой тоже были свои ворота. Ворота охраняли такие же наемники, что вел его. Сопровождающий кивнул стражникам, на вполне понятном Саркмушу языке сказал «этот со мной» и прошел в отворившуюся четвертушку ворот.
Мальчик прошмыгнул следом, опасаясь, что проход тотчас же закроется.
Наемник ждал его за воротами. Жестом подозвал к себе, указал на большой дом в конце короткой прямой улицы:
— Тебе туда. Прощай.
И, повернувшись, зашагал по своим делам, нисколько не интересуясь судьбой маленького жителя степи.
Рыжий пару четок постоял у ворот, сам удивляясь своей нерешительности, потом двинулся к указанному дому, обдумывая, что он скажет неведомому мастеру.
Угрюмый парень, едва на три оборота старше его, молча выслушал, кивнул и повел Саркмуша наверх по массивной деревянной лестнице. Юному жителю степи было в диковину такое расточительное отношение к драгоценному дереву: лестница, пол, потолок и даже колонны, поддерживающие второй полуэтаж, были сделаны из толстенных бревен и досок, но, при всем вопиющем богатстве такой постройки (не в каждом роду у старшего было хоть что-то подобное), совсем без резьбы, лака, красок.
«Ничего они не понимают в богатстве!» — решил рыжий, — «У нас бы и отполировали, и украсили, любо-дорого! А тут дорого, но не любо. Странное место.»
У здоровенной толстой двери провожатый сделал останавливающий жест, очень ловко, так, что юноша не успел даже дернуться, отобрал нож, обыскал его и подтолкнул в спину: «иди!»
— Эй! А ну, верни! — сжав кулаки, выкрикнул ограбленный рыжий.
— Выйдешь — отдам. — впервые разжал губы провожатый. И снова подтолкнул Саркмуша к двери.
Тяжеленная дверь отворилась бесшумно. В просторной комнате за таким же массивным, как и всё в этом доме, столом сидел крепкий телом, но совершенно седой мужчина. Он оторвался от свитка, который изучал и внимательно посмотрел на вошедшего.
Саркмуш снова поразился пронзительно-синим глазам, почти таким же, как у его спасителя. От волнения он забыл, зачем пришел, забыл слова, которые передал ему Фарел.
Старик молчал, выжидающе глядя на юношу. Саркмуш почувствовал, как горло словно сжала невидимая рука. Нет, никакого воздействия он не чувствовал, просто от старика исходила такая властность и такая сила, что все слова вдруг показались ненужными, а сам он маленьким и ничтожным.
Рассердившись на себя, юноша сделал шаг вперед:
— Я... — он снова забыл всё.
— Я вижу, что ты. — спокойно ответил хозяин комнаты. — Но ведь ты не просто так проделал путь от Внешнего пояса сюда. И вряд ли для того, чтобы так оригинально заявить о себе. Тогда зачем?
— Ф...
— Нет, так дело не пойдет. Давай-ка, соберись с мыслями и скажи мне, что у тебя за дело.
Рыжий почувствовал, как краснеет. И одновременно вспыхнула ярость. И на себя, и на этого властного старика, что одним взглядом лишал его воли. Злость помогла справиться с робостью.
— Фарел из… «Скороходов Воледила» просил передать тебе поклон и вот это. — единым духом, звонко выпалил рыжий. И шагнул вперед, протягивая старику мешочек.
— Вот как? Далеко его занесло. Да и способ вернуть жетоны он выбрал... странный. Подойди, я не кусаюсь.
Старик встал со своего кресла и требовательно протянул руку.
Саркмуш невольно фыркнул и, удивляясь сам себе, без всякого смущения приблизился к столу. Седой забрал мешочек, на миг тень печали пала на его лицо.
— Покойтесь в свете, братья! — произнес он торжественно.
— И... — начал Рыжий, понимая, что сейчас не время и мысленно обругав себя.
— Да? — требовательно глянул на него старик. — ты хочешь награду?
Саркмуж мотнул головой:
— Он просил передать: Ланрон авер угор, сентер.
Старик нахмурился, взгляд его стал острым и настороженным:
— И что же это означает?
— Я не знаю. Но он настаивал, чтобы я запомнил слово в слово.
— Ну что ж. Я услышал. Иди.
Саркмуш растерялся:
— А... куда?
— К своим. Туда, где ты остановился.
Старик, казалось, потерял к нему интерес.
«К своим». На глазах невольно выступили слезы. «К своим» — это во владения Моары[1]. Все его «свои» теперь там.
Юноша опустил голову и развернулся к двери.
— Я был груб. — донеслось из-за спины. — Тебе некуда пойти?
Он кивнул, не поворачиваясь.
— Подойди. — голос старика снова обрел властность и силу: — Расскажи мне, как это произошло.
[1] Моарой на Востоке называют Властительницу смерти Талару. Несмотря на то, что богов каждый знает по своим именем, содержание культов практически не имеет отличий. На Востоке, более мистическом, чем Центр или Запад, смерть воспринимается, как благо.
Благодарю за интерес к моей книге и надеюсь на ваши лайки и комментарии.
Подпишитесь на канал, чтобы не пропустить новые публикации.