И, все же! Мы-то чем ей глянулись?! Ведь, и поругиваю ее. И шугану, бывает. То воюем под настроение. То ластимся друг к другу. Как всякие соседи, наверно. Бывает, и пропадает красавица с глаз наших. Так, не успеваем и обрадоваться. Глянь, снова под окнами хвост знакомый колыхается. С некоторых пор еще и загадки, какие-то начинаются. Будто в прятки озорница с нами поиграть вздумала. Сразу-то и внимания на ее выходки не обращаем. Только что тут была. Под ногами крутилась. И нет ее! В одну секунду! Думали, мерещится. Думали, кажется. Потом уж, специально присматривать за егозой пушистой начинаем. Ну, не с ума же мы сходим, на самом деле? По очереди, еще ладно. Куда ни шло! Как-то понять можно. Бывает. Но когда у двоих сразу кошечка из поля зрения теряется… это уже к психиатру! Ага! Людей смешить! – Какая-то кошка двух взрослых людей за нос водит! – Недотепы мы просто! И, похоже, надолго.
Рукой махнули да и думать забыли. Пусть других напарников для игр ищет себе озорница. Как раз и гости на порог. Недосуг. Да некогда. Не до Маняшки и ее загадок. Из головы вон! Даже с внуками не рискнули поделиться подозрениями. Кому охота глупыми выглядеть? А зря! Больше глаз – больше возможностей! Вместе, наверно быстрее скумекали бы. Что? Зачем? И откуда? И куда, главное? Ведь так и исчезает красотка. Потом появляется. Вдруг! Будто из-под земли выныривает. А дни бегут. Торопятся. То на речку с внуками ходим, то в лес. Да и в палисаде за столом в игры сражаемся. Зеленью, цветочками любуемся. И егоза пушистая тут же. То пропадет на чуть, то снова возле нас вьется. Как чертик из табакерки, прямо. Не надоедает никому. Не капризничает. Вроде, как в дозоре сидит. Ушки на макушке торчком держит. Как локаторами сигналы ловит. Прислушивается. А к чему? Одной ей ведомо. А нам снова – недосуг да некогда.
Не граница же Государственная, в самом деле, через наши клумбы проходит?! Чтобы подозрения-то! Не лазутчики же вражеские по клумбам шастают! Сидит себе кулема! Места чужого не занимает. На руки не просится. Знай, на солнышке животик греет. На кирпичной кладке возле стены. Отдушина там у нас из подвала. Проветривается, что ли пушистая диверсантка? От жары мается? - Да! Делать ей больше нечего! – отмахивается Потеряшка от наших гаданий. А в душе посмеивается, наверно над недотепами беспросветными. Вот уж, действительно! Ничего не видим! Ничего не слышим! Ни намеков тайных! Ни признаков явных! Когда бы сами прозрели? Богу весть – болтать не велено! Гадай теперь, не гадай, но именно супругу моему счастье такое пожаловало.
Нееет! Не прозреть да поумнеть! Просто ему первому загадка Маняши хвостик показала. И в прямом. И в переносном смысле. Да не один хвостик-то углядеть довелось! Целых три! Кто рано встает, тому Бог дает! Вот и мужу моему удача привалила. Не ждал – не гадал! Раааз! И многодетный папаша сразу! Только мне-то это пока неведомо. Да и самому супругу, похоже, ничего не ясно. Вижу только через окно, что возле отдушины крутится. Молчком все. И так приладится! И с другой стороны глазами выстреливает. А глаза квадратные! Испуганные! Пыхтит и, знай, помалкивает. - Развелось тут партизан на мою голову! – Одна голову морочит. – Теперь другой туда же! – Это я мужу через окно шепотом выговор делаю.
Внуки-то спят-посапывают. Не прикрикнешь, как хотелось бы. Язык, аж чешется от вынужденной сдержанности. - Тут от любопытства, можно сказать, лопаюсь, а мужу моему хоть бы хны! - Бормочет себе что-то. Так, под свой нос только! - Разбери, попробуй! – Вот мука-то! - Ох, уж эти блины… Черт дернул меня с ними связаться! Виданное ли дело! Какое-то событие мимо меня проскакивает, а я ни сном, ни духом! К плите без веревки привязана. Извелась вся, пока на кухню явился мой благоверный. Как раз и с блинами управилась Варвара любопытная. Я, то есть. Киплю вся. Не хуже сала на сковородке. Но блинами все-таки угощаю молчуна своего. А сама?! Так бы и шлепнула его этим блином по макушке!
Гляжу только, не очень-то и рад любимым блинам мой ненаглядный. Глаза по чайному блюдечку. И пальцы по столу барабанную дробь выбивают. Хорошо, хоть не зубы стучат. Итак, уже озноб, какой-то меня прошибает. – Да, что случилось-то?! – Это уже я шиплю на молчаливого поедателя блинов. Вот эти самые одна или две минуты его жевания и молчания, были самыми резиновыми в моей жизни. Ничего более тягучего ощущать не приходилось. Ни до, ни после. Прямо, вечность руками потрогала. - С прибавлением семейства тебя, дорогая! – Слава Богу! Голос прорезался у супруга. У него голос прорезался, а меня, будто молнией простреливает.
– Опа, на! Сразу и по местам все становится. Да, ведь котята у нас в отдушине родились! Была кошечка толстенькая и кругленькая. Сейчас – только хвост пушистый упитанным выглядит. А Маняша сама – хоть на подиум ее. Моделью! Животик тоже. Вовсю сигналы подавал. Не зря она его на солнышке греет. Разгадка-то, совсем рядышком была. Только руку протяни. А мыыы!!! Будто пелена на глаза! Недотепы и есть недотепы! Мамочкой стала наша красотка. Вот тебе и ушки на макушке. И мурлыканье особое. Это наша партизанка сигналы тайные своим деткам подает. Чтоб, ни гу-гу! Ни мяу! От чужих глаз своих чадушек прячет. И от наших, в том числе. Ай, да секретница! Ай, да молодец! Ай, да умница! Сразу смекнула, где роддом устраивать.
И безопасность полная. И, под присмотром. Даже в отсутствие пушистой мамочки. И никакая собака, пусть и случайная, не заскочит. Выходит, не зря мы и с заборчиком подсуетились. Знать, не знали, а угодили своей квартирантке. Котам, конечно, никакие заборы не преграда, так они и сами нос не сунут. Себе дороже. Любо – дорого! Чужие не заходят. Свои не обидят. Приятно такое доверие! Аж, глаза щиплет от нахлынувших чувств. Но проблем-то сколько! Мама, не горюй! Как растить? Как воспитывать «племя младое незнакомое»? За какие грехи нам такая «награда»? Их же в люди пристраивать! А котят сейчас всем своих хватает. Не зря нам излишки сватают. Мамочка! Как она в этой отдушине-то разместиться смогла? Да с ребятенками?! Голова кругом! Стоп! Будто кипятком ошпаривает обоих.
Сколько в этой отдушине душ обитает? – Вроде три хвостика мелькнули. – А три-то хвостика этих, хоть не лысые?! – На голых же кирпичах родились. – Растут и живут тут же! – Света белого не видят! – Ни движения тебе! Ни шевеления! Ни развития! – И молчат, к тому же! – Вот это подааарочек! – Мурашки по коже. От страха. Боюсь и представить, кто там сидеть может. – Мамочка! - Отдушину разбирать по кирпичику?! - Чтоб выпустить на волю неведомых зверушек? - Может, и ходить-то не умеют? - Ой – ё – ёй! - Аж, слезы на глаза! Выползут лысые, слепые и глухие создания - в какую сторону бежать будем? Я, явно не героиня. Трусиха в пятом поколении, наверно. К дому буду бояться приближаться. Не то, что бы дотронуться до голеньких «дракончиков». Вот тебе и пушистое потомство!
- Ну, и воображение, однако! – Молчавший доселе, муж даже пальцем у виска крутит. – Наградил же Бог второй половинкой! – Не соскучишься. – Угу! Пальцы-то выкручивает, а сам явно не в своей тарелке. Нагнала, все-таки, страху супружница! Я, то есть! Вот и понимает, что ерунду мелю, а червоточинка гложет. - Столько времени не пискнуть ни разу! - Значит, и не умеют! - Страшно и в окно выглянуть. - А зря! Все наши проблемы – целых три штуки - сами на свет Божий выползли. И разбирать ничего не придется. Вон, какие милые «дракончики» по цветникам моим ползают. А какие шустрые, однако, эти узурпаторы! Вырвались на свет Божий! Упражняются теперь. Лапки, вон разминают. Потягиваются. Вот тебе, и ходить не умеют! В кучку собирать замучаешься стадо это пушистое! Как тараканы расползаются. Умора, прямо! Хоть привязывай неслухов! Ой – ё – ёй! Бедные мои цветочки.
Продолжение следует.