Автор Владимир К.
Здравствуйте мои драгоценные. Сегодня про историческое событие. Прямо четко, прям в канале. Их то собственно и было то и три всего. 1. Рождество Христово в 0 году, мой день рождения в 1970-м, и 6-й Всемирный день католической молодежи в Ченстохове в 1991-м. Ни одно друг без друга бы не обошлось. Ну и поехали же? Точнее пошли.
В конце июля 1991 года сижу я дома, отдыхаю после трудового времени на вновь приобретенной работе. Сижу, не трогаю никого, вдруг чу, звонок. Открываю, стоит друг, заходит, и без всяких там заявляет: А пошли, Вова, в Польшу. А что я в 21 год, только что устроившийся на престижную должность сторожа автоколонны, с солидной зарплатой погонщика мулов в Зимбабве, и бензиновой халтурой, превышающей доход неизвестного тогда никому Абрамовича Р.А., должен был ответить? Я и сказал: пошли. Дальше обсудили нюансы. Первый вопрос был за загранпаспорт, которого не было. Нафиг, сказал друг. Второй за деньги, Папа платит, сказал друг. Третье, где я, а где католическая молодежь? Друг сказал, что по его наблюдениям, православными традициями я, в целом, тоже не прославлен в народе. Перечень вещей был тоже весьма короток, сказали взять все что можно потом там продать, и вернуться налегке, с престижными импортными товарами для собственного пользования и подарков еще незнакомым девушкам. На том и порешили.
Разумеется, не отметив вселенский праздник 2 августа уехать из страны было невозможно, поэтому группа поехала 3 августа. Было нас человек 30, всем до 30 лет, наша компашка самая молодая, хотя была еще Лиля, с балалайкой, но о ней позже.
Задача была собраться в кучу, вместе без потерь, доехать до Бреста и перейти границу списком, по советским паспортам. Дальше было все туманно, но я понимал, что там то я точно уже не пропаду. Белорусский вокзал столицы, первое знакомство с коллективом, гудок паровоза, первая рюмка, вторая….. Смоленск, там на вокзале роскошную самогонку продавали в «чебурашках» газетой заткнутыми. Взяли больше. Потому что выпить в Витебске, где я провел почти два увлекательных года, нужно было непременно красиво. Потом тоже увлекательно, Лиля прожгла мне в тамбуре рубашку сигаретой, но о ней позже. Короче Брест встретил нас серой погодой, и головной болью.
Советские пограничники возмутили меня своим равнодушием, и мы, пройдя какую то калитку, оказались в Посполитой. Польские пограничники были более настойчивы, но аргумент , что мы ваще то паломники, и вырвало еще кого то, короче досматривать не стали. И ладно, потому что лишние пару литров водки я врядли бы выпил при них. Роскошная купейная электричка Брест-Варшава Сходня донесла нас под брестское пиво замечательно. Там прямо на перроне нам раздали шейные платки, значки, и всякую еще атрибутику. И мы стали наконец паломниками вчистую. Дальше был поезд Варшава- Радом, самогонка смоленская, румыны пытавшиеся поменять выгодно советские сторублевки, и че они потом про полицию какую то толкали непонятно. Не понимаю я по румынски. Радом. Город польских оружейников, кстати, вполне пристойный Кольт 45 они когда то выпускали, я стрелял с такого. Отличная машинка. Встреча с непониманием, в вокзальном туалете алчная старушенция не повелась на косынки и значки, и требовала денег за посещение, старая безбожница. Пачка Пегаса решила проблему, причем забрали у нее сразу два рулона туалетной бумаги, а нефига было отрывать нам эти унизительные листочки.
А вот дальше началась настоящая Польша. Я уже писал, что хороших людей куда больше, чем плохих. И мы встретили хороших, нормальных людей. Которым было возможно приютить у себя троих- четверых молодых незнакомых русских, накормить их чем было, уложить спать. Они были небогатыми людьми, и ужин был не ресторанным, но у них просто больше ничего не было. И утром наша пожилая пани каждому дала еще понемножку польских злотых. Ну чтобы они у нас были. Знаете, до слез. Мы конечно тоже оставили ей тушенки и там еще чего то. Но она делала это не для этого. Пусть пухом земля будет Вам, пани. К своему стыду я уже не помню как Вас звали.
Дальше предстоял пеший переход от Радома до Ченстохова. От Радомского костела, который вообще не напоминал культовое сооружение, после мессы мы и отправились. В составе польской колонны численностью в несколько сотен паломников.
Так то мы думали, что русские пойдут отдельной колонной, и мы славно пройдем эти 200 км вместе с ребятами из Свердловска, Курска и Уфы. Но поляки хорошо усвоили уроки 1944-1945 годов, и придумали по своему. Ну и ладно, чего уж теперь то? И пошли. Колонна возглавлялась здоровенным деревянным крестом, который несли человек 6, менялись постоянно. В колонне нельзя было пить спиртное, курить, и это.. . Нельзя короче. Порядком рулили несколько ксендзов, молодых парней, которые весело пели религиозные песни на мотивы тогдашней зарубежной эстрады. Запомнился один текст только, уж не помню на какой мотив: Мы любим Иисуса, мы любим Иисуса, мы любим Иисуса, эгегей! Ксендзы сразу нам сказали, что если охота покурить, выходите из колонны, чтоб не на глазах. Остальное тоже, чтоб без шума. В день проходили километров по 20-25, налегке, вещи ехали сзади на машинах. Короче не марш-бросок. В обед останавливались в селениях, тамошний ксендз собирал у прихожан продукты, и нас, русских, кормили. Поляки питались за свой счет. На ночлег останавливались в красивых местах, разбивали палатки и ужинали из своих припасов. Ту самую Лилю с балалайкой старший отряда поручил нам, гаденыш. Даме оказалось 15 лет, и поехала она по паспорту старшей сестры. Продуктов, спальника, одеял, она с собой не взяла. После двух ночевок в нашей палатке, мы пошли к старшему, и заявили, что эту будущую самку богомола, вместе с балалайкой, он впредь пусть в свой спальник запихивает, а нам ночью спать надо а не отбиваться от статьи о вовлечении несовершеннолетних.
Русский лагерь всегда был немножко в стороне от общего, ну чтоб невзначай не смущать католическую молодежь, однако с каждой ночью палаток в нем становилось все больше, молодежь оторвавшаяся от строгих родителей, обычное дело. Кзендзы отчитывали польских отщепенцев, и пели нам песни у костра. Мы внимали. И задумчиво прихлебывали смоленскую самогонку. Для погружения же. Общались с поляками на смеси трех языков, русском, польском и английском. Звезду колонны звали Беатой. Но мы звали ее просто Сабриной. Ну похожа была местами. С некоторой натяжкой. Сабрине до Беаты было далеко. Но мы же тогда не знали Анфису Чехову. Я так и не научился правильно, по польски, говорить ее имя, ну не получалось у меня придыхание после Б. Классно прошли. Очень красиво, интересно и все такое. Мне понравилось.
Пришли в Ченстохов. Поднялись на Ясну Гуру, и грехи наши тяжкие остались в далеком прошлом. Места в громадном лагере нам уже не хватило, и нам сказали разбивать палатки прямо во дворах этого городка. На следующий день приехал Папа. Сумасшествие конечно было то еще, по пути следования папамобиля люди стояли в пять рядов, и только забравшись на плечи товарища мне и удалось увидеть Иоанна Павла 2-го., и несомненно, именно меня он благословил на великие дела, а кого еще то? Папа мне понравился. Такой впечатляющий старичок, очень впечатляющий. Но на мессу мы не пошли, неудобно делать вид среди людей для которых происходящее искренне важно. Поэтому просто отдали свои пригласительные, каким то пожилым полякам, им нужнее.
Знаете, перед тем как писать вот это все, полазил по интернету, есть там воспоминания другого участника тех же событий, Александра Карпова, к сожалению, позже погибшего в Норд-Осте, однако не понравился мне его подход, все вроде правильно, но как то упадочно что ли. Типа забитых русских пустили в Европу и дали прикоснуться. Да, спасибо Папе за это приключение, на то он и Папа, чтоб быть умней других. Он, святой человек, понимал, чем можно порадовать молодых ребят, и он их порадовал. Царствие небесное рабу божьему Каролю Войтыле, он был очень умным человеком, и, наверное, хорошим Папой. Спасибо ему за яркие впечатления, за новые общения, за забавные воспоминания, за двухкассетный National Panasonic, ну и там еще по мелочи. Спасибо простым польским людям, за радушие, гостеприимство, и щедрость. Спасибо и тем, кто пытался быть непростым, они еще раз напомнили нам, что мы не пальцем это…. Спасибо ксендзам, они старались, это похвально. В Москву мы вернулись 18 августа 1991 года. На следующий день страна снова стала другой.
На том, до новых волнующих встреч. Наполняйте жизнь событиями, это здорово.