О гибели страны единственной,
О гибели ее души,
О сверхлюбимой, сверхъединственной
В свой час предсмертный напиши.
Владимир Смоленский
24 июля этого года исполнилось 120 лет со дня рождения поэта Русского зарубежья, по словам первого составителя «Энциклопедического словаря русской литературы» Вольфгана Казака, одного из «самых значительных явлений в эмигрантской поэзии, как в духовном, так и языковом отношении», Владимира Алексеевича Смоленского.
«Белоказачий Надсон» (так называл его поэт Евгений Евтушенко) Владимир Смоленский принадлежал поколению русских мальчиков, рожденных на рубеже ХIХ–ХХ веков. Их беззаботные детство и юность, все, к чему они привыкли, идеалы православия и великой России, которая находится под защитой и покровительством царя, планы на счастливое будущее были разрушены Октябрьской революцией и Гражданской войной. Не успев закончить образование, найти свое место в жизни, пережив смерть родных людей, холод, голод, зверства и жестокость большевиков, они, потеряв под собой опору, полные горечи и ненависти к новой власти, были вынуждены покинуть родную страну, отправившись в пожизненное изгнание.
Владимир Смоленский являлся выразителем сомнений и надежд этого поколения. Ему удалось в поэтической форме передать его дух, характер, внутреннее состояние, преодолеть кризис и отчаяние служением вечным ценностям и любовью к покинутой Родине.
В России имя Владимира Смоленского было открыто в 90-е годы XX века. Сначала появились журнальные публикации, затем были изданы книги поэта: в 1994 году – «Жизнь ушла, а лира все звучит», в 2001 году к столетнему юбилею со дня рождения – «О гибели страны единственной...» Книги почти моментально разошлись, вызвав огромный интерес у российских читателей. До сих пор стихи Смоленского неизменно входят во все сборники поэзии русского зарубежья, их читают, любят и ценят в нашей стране.
В чем же секрет неувядающего интереса к поэзии Владимира Смоленского? Кто его лирический герой? Какие повороты жизни и судьбы русского эмигранта составили саму суть, нерв его стихов? Каким он был человеком, как жил, чем дышал, во что верил?
«Закрой глаза, в виденье сонном Восстанет твой погибший дом»
Владимир Смоленский родился 24 июля 1901 года на Дону под Луганском в 20 верстах от города в имении своего отца, дворянина, полковника и потомственного донского казака Алексея Смоленского. Его отец получил чин хорунжего за службу в 4-м казачьем Донском полку, потом был адъютантом в жандармском полицейском управлении города Одессы, а перед революцией занимал пост начальника Луганского отделения Екатеринославского жандармского управления железных дорог.
Родной дом навсегда останется в памяти Смоленского: «Закрой глаза, в виденье сонном Восстанет твой погибший дом — Четыре белые колонны Над розами и над прудом. И ласточек крыла косые В небесный ударяют щит, А за балконом вся Россия, Как ямб торжественный звучит...»
Счастливое детство закончились для Володи, когда ему едва исполнилось 16 лет. Вспыхнула Октябрьская революция. Она безжалостным катком прошлась по юному Владимиру – прямо на глазах мальчика во дворе усадьбы большевики расстреляли его отца. Сам Володя не был убит только благодаря тому, что его спрятала горничная.
Трагическая смерть отца наложила отпечаток на всю последующую жизнь и творчество Смоленского: «Забудь, забудь… Но как забудешь ты Увиденное этими глазами, – Небесный луч, срываясь с высоты Земными преломляется слезами». Он всей душой возненавидел советскую власть, которая навсегда лишила его крова, близких, Родины.
В 1919 году Володя Смоленский вступил в ряды Добровольческой армии, сражался со своими врагами – большевиками до 1921 года. Осенью 1921 года вместе с Русской армией Врангеля эвакуировался из Крыма, написав в дальнейшем об этом периоде своей жизни стихотворение, которое стало его визитной карточкой и символом трагедии Гражданской войны: «Над Черным морем, над белым Крымом Летела слава России дымом. Над голубыми полями клевера Летели горе и гибель с севера. Летели русские пули градом, Убили друга со мною рядом, И Ангел плакал над мертвым ангелом – Мы уходили за море с Врангелем».
После эвакуации поэт оказался в лагере во французском Тунисе вместе с другими военными и беженцами и пробыл там два года. В Тунисе Смоленский написал первые свои стихи.
«Летящая из сил последних птица»
После Туниса молодой человек переехал во Францию, в Париж. Сначала трудился на металлургическом заводе, потом ему предоставил стипендию один эмигрантский фонд. Это позволило поэту закончить учебу в русской гимназии и получить высшее образование в коммерческой школе Сорбонны.
После окончания университета он устроился на работу бухгалтером на винную фабрику, владельцем которой был почитатель его поэзии, и обзавелся семьей – у него родился сын, которого он назвал в честь своего отца Алексеем.
Но все эти события обыденной жизни были только фоном для раскрытия Владимиром своей внутренней сути, данного Богом поэтического дара. Эту суть он выражал не только каждым своим словом и жестом, но даже внешностью.
Смоленский был необыкновенно красив – гибкий, стройный, черноволосый, с проникновенным взглядом огромных черных глаз. Писатель Нина Берберова так рассказывала о внешности поэта: «В нем... была какая-то прирожденная легкость, изящество, стройность. Худенький, с тонкими руками, высокий, длинноногий, со смуглым лицом, чудесными глазами, он выглядел всю жизнь лет на десять моложе, чем на самом деле был».
Мятущийся, беспокойный, порывистый, он, по воспоминаниям Берберовой, «не жалел себя, пил много, беспрестанно курил, не спал ночей, ломал собственную жизнь и жизнь других...» Другой современник поэта, называл его сложным и глубоко несчастным человеком, к душе которого было «страшно прикоснуться, столько в ней было любви и нежности, горести и отчаяния». Он казался ему живущей «из последних сил» птицей в «ледяном океане» жизни – образ, навеянный строчками одного из стихотворений Смоленского: «Как летящая из сил последних птица Посредине ледяного океана С верной смертью продолжает биться Средь ветров, и стужи, и тумана».
«Незамеченное поколение». Парижский Монпарнас
Смоленский был авторитетом в среде молодого поколения русского литературного Парижа, пользовался их заслуженным уважением, его творчество ценили и поэты старшего поколения.
У него было полно поклонников, который восхищались не только его поэтическим талантом, но и мастерством чтеца. Поэт читал стихи в Русской консерватории и на заседаниях литературных объединений – нередко его приглашала в свою литературную гостиную «Зеленая лампа» Зинаида Гиппиус. Чаще всего Владимир выступал в Русской консерватории. Современники признавались: «Когда он выступал..., большой зал был всегда полон, иногда и переполнен... он читал свои стихи со сдержанным пафосом, сопровождая чтение музыкальными жестами рук», у него «был звучный, красивый голос», «он декламировал особой манерой — медленно, нараспев», «ему без конца аплодировали».
Стихи талантливого стихотворца западали в душу не только благодаря совершенству поэтической формы, но и потому, что страдания и внутренние метания лирического героя, чувство тоски и обреченности, безнадежности своего времени и судьбы были близки и понятны аудитории. Безукоризненно ясным языком он говорил о самом волнующем и актуальном для нее: о канувшей в лету Родине, жизни и смерти, вынужденном изгнании, тоске и боли из-за отнятого советской властью Отечества.
Особо близки эти умонастроения и переживания были его ровесникам-литераторам – представителям молодой ветви русской эмиграции, названных литературным критиком Владимиром Варшавским «незамеченным поколением. Они творили в чужой стране в сложных бытовых условиях, без денег, без славы, фактически без читателей. Однако, несмотря на это, после трудового дня собирались вместе где-нибудь на Монпарнасе или в Латинском квартале, в дешевых кафе «Селекта» или «Ле Болле», где за чашкой кофе и бокалом вина беседовали на литературные темы и читали стихи. Словно забыв о том, что находятся далеко от Родины, жили русской речью, русской литературой, русским словом...
Их было много, молодых талантливых писателей и поэтов: Юрий Софиев, Антонин Ладинский, Борис Поплавский, Юрий Терапиано, Николай Туроверов, Гайто Газданов, Лидия Червинская и др.
Об этих литературных встречах Владимир Смоленский вспоминал позднее: «Помню Монпарнас, где мы, тогда изгнанные из России поэты, встречались, спасая себя от одиночества и пытаясь еще стихами что-то спасти… Но порою накатывало отчаяние. И тогда ветер последнего времени легким ознобом охватывал сердца и души эмигрантов».
Представители «незамеченного поколения» создавали различные литературные и поэтические объединения: «Перекресток», «Союз молодых писателей» и др. Смоленский входил в парижский «Кружок казаков-литераторов» и вместе со своим другом Юрием Терапиано руководил «Союзом молодых писателей», члены которого по своим поэтическим пристрастиям тяготели к поэту, критику Владиславу Ходасевичу.
«Смоленский может выдержать любую критику, потому что он поэт настоящий»
Впервые стихи поэта были опубликованы в 1929 году в коллективном «Сборнике стихов» «Союза молодых писателей». За первой публикацией последовали другие: до войны он печатался в альманахе «Круг», «Казачьем альманахе», журналах «Возрождение», «Станица», «Современные записки», «Вестник», сборнике «Перекресток», после войны – в журналах «Возрождение», «Новый журнал», «Опыты», «Православная Русь», «Русская мысль», альманахах «Содружество» и «Мосты».
Более трех десятков лет поэзия русского эмигранта пользовалась популярностью. Ее любили, ею восхищались, о ней писали восторженные отзывы.
Что касается собственных поэтических книг Смоленского, при жизни он опубликовал три сборника стихов: в 1931 году – «Закат», в 1938 году – «Наедине», а в 1957 году – «Собрание стихотворений».
Две первые книги поэта «Закат» и «Наедине» были пронизаны трагизмом, ужасом из-за гибели России, чувством одиночества, безрадостности существования в безразличной пустоте жизни: «Я не хочу поднять тяжелых век, Там те же звезды, что во мраке стынут. Как одинок бывает человек, Когда он Богом на земле покинут...»
Поэт писал о несправедливости своей судьбы: «Бичом и криком подгоняя, Как нерадивого раба, Меня влечет моя слепая, Жестокая моя судьба...», о смерти, безучастном к человеческим бедам Боге, которого упрекал в том, что он отобрал у него все, что было дорого: «Ты отнял у меня мою страну, Мою семью, мой дом, мой легкий жребий Ты опалил огнем мою весну — Мой детский сон о правде и о небе...»
Первая книга стихов Владимира Смоленского, в которую вошло 40 стихотворений, была высоко оценена старшим поколением литературного Парижа. Высокую оценку творчеству поэта дал Владислав Ходасевич: «Поэзия Смоленского глубоко современна, но вполне чужда поверхностного новаторства; непогрешимо изящная, проникнутая тонким, порой очень сложным и изысканным мастерством, она отличается той целомудренной сдержанностью, которая неразлучна с подлинностью чувства, с внутреннею правдивостью». Георгий Адамович посчитал, что, несмотря на скромность и сдержанность стихов поэта, в них, тем не менее, «много прелести: надо только в эти стихи вчитаться, по выражению Блока, «вслушаться». Петр же Бицилли написал, что Смоленский принадлежит к числу тех, чьи стихи об одиночестве, о «Ничего» – не уступка моде, а подлинная поэзия».
Второй поэтический сборник «Наедине» литературная критика также встретила благосклонно. Оценивая творчество поэта, друг Дмитрия Мережковского и Зинаиды Гиппиус Владимир Злобин, признался, что «Смоленский может выдержать любую критику, потому что он поэт настоящий».
Действительно, русский эмигрант был настоящим поэтом, выполняя задачу, которую считал миссией литературы – «проницание в подлинную сущность вещей», «героическое преображение мира и жизни».
«Глубоко порядочный человек»
По утверждению русского писателя, журналиста Зинаиды Шаховской, Владимир Смоленский был не только замечательным поэтом, но и глубоко порядочным и благородным человеком. Его друзья и знакомые отмечали, что не в его характере было кого-нибудь предать.
Эти черты характера поэта: порядочность, благородство ярко проявились в годы Второй мировой войны, во время которой он работал сначала на часовом заводе в Аррасе, а затем, чудом сев на отходящий в Париж последний поезд, вместе с другими беженцами перебрался в Париж. Несмотря на то, что Смоленский чувствовал к коммунистам большую ненависть, с фашистами не сотрудничал, категорически отказываясь печататься в пронацистских газетах.
После войны поэт продолжил публиковаться и выступать со своими стихами, помимо этого занимался литературной критикой. В 1947 году он стал одним из редакторов альманаха «Орион», где, кроме стихов, также напечатал своей перевод со старофранцузского первой главы поэмы «Любовь Тристана и Изольды». Перевод Смоленского второй и третьей глав поэмы вышел в 1955 году в журнале «Возрождение».
«Люблю Тебя последнею любовью, И первою — ревнивой и одной»
В 1957 году в Париже была опубликована последняя прижизненная книга русского эмигранта – «Собрание стихотворений», в которую он включил произведения первой и второй книги и новый сборник «Счастье».
В сборник «Счастье» вошла философско-религиозная лирика – самые сильные и значительные стихотворения Смоленского, пронизанные верой в Бога и неподдельно искренней любовью к Родине.
Несмотря на все выпавшие на ее долю испытания, она, тем не менее, продолжала быть для него великой и могучей. Поэт признавался в любви к России сразу в нескольких стихотворениях: «Ты мне нужна, как ночь для снов, Как сила для удара, Как вдохновенье для стихов, Как искра для пожара. Ты мне нужна, как для струны Руки прикосновенье, Как высота для крутизны, Как бездна для паденья...» и «Люблю Тебя последнею любовью, И первою — ревнивой и одной; Моим дыханьем и моею кровью, Земной люблю Тебя и неземной...»
«Что в бессмертье донесешь? «Я возьму любовь и веру, и стихи»
В последний год жизни Владимир Смоленский тяжело болел – у него обнаружили рак горла. После операции один из лучших чтецов русского Парижа полностью потерял голос и был вынужден отвечать тем, кто приходил его навестить, письменно или жестами. Невзирая на жуткую боль, он продолжал писать стихи: «Вот осталось мало жить, Не о чем тебе тужить, — Прожил жизнь и слава Богу. Что ж ты накопил в дорогу? Что же ты с собой возьмешь? Что в бессмертье донесешь? «Я возьму любовь и веру И стихи». — Оставь, не в меру Ты берешь! — стихи оставь. Пусть среди людей и трав, Радуясь, изнемогая, Смерть твою превозмогая, Пусть они живут мечтаньем, О тебе воспоминаньем».
Владимир Алексеевич Смоленский скончался в ночь на 8 ноября 1961 года на руках своей второй жены Таисии Павловой. Ему было всего 60 лет. Талантливого русского поэта, выразителя душевных метаний, мечтаний и надежд целого поколения, похоронили на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа в Париже.
Через два года после ухода Смоленского в 1963 году его вдова опубликовала посмертный сборник лирики поэта: «Стихи. 1957–1961», куда вошло 41 стихотворение.
Последние строки Владимира Алексеевича Смоленского были обращены к России: «О гибели страны единственной, О гибели ее души, О сверхлюбимой, сверхъединственной В свой час предсмертный напиши».